Книга Хромой. Империя рабства - Владимир Белобородов

– Значит, корнем…

– Верю-верю, – перебил я его, судя по используемой терминологии, парня кто-то из рабов (собственно, больше-то и некому) все-таки просветил, причем точно не Толикам. – Ты бы так к книжкам тянулся или к тренировкам. Ну и как, приятно знать?

– Не знаю.

Я демонстративно сплюнул.

– Значит, ты не любишь мальчиков? – осторожно спросил парень.

Не, ну вот… Стоп! Может, вот так и появляются извращенцы? Один не объяснил, второй понял по-своему. Пришлось заняться сексуальным воспитанием, в смысле образованием ребенка.

– Огарик. Это, то есть вот именно то, что тебе рассказали, противоестественно. Противно. Мерзко. И просто… Еще один вопрос об этой гадости, и я буду бояться спать рядом с тобой. А если ты будешь об этом всех расспрашивать, то о тебе, ну и обо мне, будут думать плохо. Понимаешь? Людская молва зла. Один раз коричневое пятно заметят, всю жизнь потом обгаженным ходить будешь.

– А меня?

О-о-о! Боги! Вот как сказать, что к нему отношусь хорошо, без этих соплей – нравишься, любишь?

– Уважаю я тебя. Как мужика уважаю.

Может, и резко, но доходчиво. Все-таки не готов я к воспитанию детей. Нет чтобы самому объяснить все сразу.

– А с девочками?

– С девочками можно, но тебе надо все-таки постарше стать, а то от этого дети бывают.

– А тебе с девочками нравится?

– С девочками, да. – Я вздохнул. – Были бы они еще…

Мне показалось, что Огарик ушел от меня удовлетворенным нашим с ним разговором. Вот вдруг стану когда-нибудь свободным, что с ним делать будем? Я старался гнать от себя мысли о свободе. Но когда чего-то желаешь всей душой и вот оно рядом, мысли раз за разом возвращаются к желаемому. И все бы ничего, но время начинает тянуться долго-долго. Сейчас, конечно, вопрос был не о статусе свободного, но об очередном шаге к нему.

Наши появились ближе к третьей осьмушке дня. К этому времени мы уже были готовы к завтрашнему выходу. Все лишнее – посуда, шлемы, доспехи – было спрятано. Перед нами лежало четыре вязанки хвороста и стоял котелок с горячей кашей. Легенду насчет самих вязанок я не придумал, но внутри трех находились мечи. То есть мы кропотливо создали что-то типа бочек из палок с дном и крышкой из маленьких обрубышей, причем крышка вырывалась одним движением. Ножнами клинков для облегчения веса пришлось пожертвовать. В четвертой – длинной – были вплетены копья, топоры и лук Чустама со снятой тетивой. Понятно, что и стрелы были тоже там. Дополнял это все тюк ветхих шмоток, в которых таился взведенный арбалет. Достаточно только просунуть руку и… Пусть всего один болт можно выпустить, но и то дело. У десятка наиболее умелых рабов за пазухой были кинжалы и ножи. А я так вообще был при полной амуниции. То есть в подвергнутом апгрейду камзоле без кружавчиков, при клинке и кинжале. Ну и куда без смешной шапочки. Толикама заставил одеться вновь горном, соответственно вооруженным горном. Если честно, то я готов был разнести этот городок, но уж точно не попадать в очередной раз в загон.

– Ну что? – спросил Толикам.

Чустам в прострации повернул висок. У него не было печати! У него! Не было! Печати!

– Это как? – первым очнулся Солк.

– Не знаю. Липкий договорился.

– А мне документы на Клопа не переделали, – пожаловался Наин. – Говорят, на деревенские документы нельзя рабов покупать. Нужно специальное разрешение.

– Да там за десяток империалов можно и грандзоном стать. – Прихрамывая, вор подошел к дереву и присел. – А уж разрешение сделать… Башок побольше, и все будет.

– Что с ногой? – спросил я.

– В порту подвернул, пока бегал. Надо было народ нужный найти. Собирайтесь, пока рынок не закрылся. Нужно еще лошадей продать.

– Что? Сегодня?! – Вообще, я предполагал, что идти придется сегодня, но слишком уж поздно пришла первая партия.

– Сколько можно тут сидеть?

– Да вроде как…

– Воины! – К нам бежал один из новеньких, стоявших на страже. – Там шестнадцать конных на дороге остановились, обочину разглядывают.

– Солк, снимай остальных, уходим.

Гладиатор побежал к постам, выставленным в другие стороны. Буквально через десять минут мы уже спускались с холма. Сейчас наше спасение было в городе. Там наши следы точно затеряются.

Перед городом мы разбились на две группы. Первыми послал Чустама и Липкого продать наших лошадей, для удобства перегона товара выделил им двоих из новеньких. Вторыми шли ряженые я и Толикам с вереницей рабов в хвосте, таранящих вязанки хвороста.

Не знаю, как наши «купцы» с табуном, а мы внимание привлекали изрядное. Пошептавшись, мы с Толикамом решили отделиться от рабской составляющей нашего балагана и, предупредив Клопа, выступавшего в качестве рабовладельца, пошли слегка вперед. Хорошо, что идти было не очень далеко, так как мы договорились встретиться сразу за рынком, раскинувшим свои пестрые крылья лотков вдоль портовой стены.

Проходя мимо первых рядов, заметили наших, вокруг которых уже образовалась кучка желающих приобрести товар подешевле. Чустам спорил с толстопузым мужиком, утверждая, что цена кобылы была без седла. Тот требовал в таком случае деньги обратно. Особым вниманием пользовался Звезданутый. Прям вот хотелось броситься и, растолкав всех, увести жеребца. Сколько мы с ним пережили… Останавливаться не стали. После рядов с разнообразной животиной пошли лотки с тканями, платками, коврами и разной утварью.

Торговый люд – это какая-то инопланетная раса, закинутая, похоже, во все миры. От наших продавцы отличались языком и одеждой. Все. Больше ничем. Тот же смысл слов, тот же изучающий твою реакцию взгляд, те же ужимки.

– На мальчика одежда есть, под стать вашей будет, господин, – привязался щупленький старичок. – Отдам почти даром, всего пять башок. За четыре уступлю. Ай! За три забирай. Даром почти!

– Покажи, – остановился я.

– Ты чего? – Как только живенький продавец погрузился в свои тюки, толкнул меня в бок голубопечатный, поправляя сумку с драгоценными книгами, которую я на него взвалил.

Ну я что? Мне не по чину таскать тяжести согласно занимаемой роли, а оставить в тайнике именно эту сумку я побоялся. Заодно и стимул был выйти живым. Если кто увидит содержимое сумки, то гореть нам всем, нет, не в аду – на местной площади.

– Стража вон навстречу идет.

Двое воинов в кожаных безрукавках вальяжно шествовали по ряду, разглядывая лотки и телеги, использующиеся под оные.

Костюмчик, предлагаемый торговцем, был не под стать нашим, но… точно уж лучше, чем на Огарике.

– Возьму за три, но в довесок сапоги, – не удержался я, видя, как заблестели глаза мальчишки.

– Нельзя так. Сапоги дорогие, двое башок стоят.