Книга Жертвоприношение - Грэхем Мастертон

– Почему ты не боролась с Кезией – так, как сейчас боролась с Лиз?

– Я не могла. Она была слишком сильной. Но Лиз еще слаба. В Лиз еще много человеческого. Ведьмовской сущности требуется немало времени, чтобы проникнуть в тело и душу женщины и целиком овладеть ей. А Кезия… Кезия уже совсем перестала быть человеком, когда ты видел ее в последний раз.

– Ты когда-нибудь видела своих братьев? – спросил я. – Ты знаешь, как они выглядели?

– Нет, – с грустью ответила Чарити. – Я была еще очень маленькой, а комната матери была всегда заперта. Перед родами я не видела ее несколько недель. Слышала страшные крики, визг и видела очень яркие огни. А через щель в двери видела только кровь.

– Неужели действительно нет никакой надежды, если ведьмовская сущность вселилась в женщину?

Мне было трудно найти себе оправдание, даже после всего, что произошло сегодня. Мне казалось, что я ищу одобрения Чарити, чтобы убить Лиз.

– Совсем никакой надежды, – сказала Чарити. Она сделала пальцами странный знак, будто отгоняла злого духа. – Если только изменить время. А если изменяешь время, нельзя быть уверенным, что не делаешь только хуже.

– Ты умеешь изменять время?

Она покачала головой:

– Не больше и не меньше, чем любой другой. Я не одержима Древними. Я даже не настоящая ведьма. Я родилась от обычного мужчины и обычной женщины. Единственное, что меня отличает, – это то, что при моем зачатии в обычную женщину случайно вселился один из Древних. Я унаследовала некоторые их способности. Я белая ведьма. Может, мысли и мечты у меня странные, но я всегда была человеком. Тебя не удивляет, что, оставаясь ребенком, я говорю такие вещи?

– Послушай, – сказал я. – Бурый Дженкин собирался забрать тебя на один из своих пикников. А преподобный Пикеринг погиб, пытаясь спасти тебя.

– Да! Они лгали нам, – сказала Чарити. – Говорили, что им нужно только двенадцать детей, чтобы накормить ведьму во время последнего акта Обновления. Но на самом деле им нужны были сотни. Наконец, Кезия отдала и меня. Потому что это была не Кезия. С тех пор как моя мать выбралась из шкафа, обняла и овладела ее телом. Она была одной из них, одной из Древних. Это была моя мать. Хотя матерью мне не приходилась.

– А что будет с Дэнни? – спросил я ее, уже сгорая от нетерпения.

Бурый Дженкин утащил Дэнни в часовню, и какое бы страшное чудовище ни ждало там, с какими бы еще уловками мне ни предстояло столкнуться, я собирался отправиться за сыном.

– Да, ты можешь спасти его, Дэвид, – уклончиво ответила она. – Но не сейчас.

– Что значит «не сейчас»?

Она была совсем еще ребенком. Почему же благодаря ей я чувствовал себя таким молодым?

– Они скормят его ведьмовской сущности, – сказала она. – Ты не сможешь остановить их – по крайней мере, не здесь и не сейчас. У тебя нет для этого ни времени, ни ресурсов. Но ты можешь вернуться назад во времени и убить ведьмовскую сущность, прежде чем у нее вообще появится шанс существовать. Тогда Дэнни не будет съеден, потому что есть его будет некому.

– Что? – воскликнул я. – Что ты имеешь в виду?

Чарити шикнула на меня. Она была такой бледной. И казалась такой неземной.

– Время великого Обновления уже настало, Дэвид. Но для тебя это – будущее. 2049 год. Земля отравлена настолько, что Древние, наконец, могут нормально дышать и выйти из своих укрытий. Но, если ты вернешься назад, в то время, когда Лиз будет рожать трех сыновей – Нечестивую Троицу, которая не выживет, поскольку еще слишком много кислорода, слишком много растений, животных и рыбы, если ты вернешься в то время, то сможешь поймать и убить ведьмовскую сущность, прежде чем она найдет себе нового носителя.

Она посмотрела на меня очень серьезно.

– Поверь мне. Доверься мне.

– Не знаю, смогу ли я.

– Ты видел, как я парила в воздухе. Видел, как я летала.

– Да, но…

Она хихикнула. Она разговаривала со мной как взрослый человек. Но была всего лишь ребенком.

– Ведьмы умеют летать. Ты знаешь это из сказок. Но им не нужны для этого метлы.

– Ты ведьма, – кивнул я.

Мне с трудом верилось, что я говорю это. С трудом верилось, что я поверил в это. Но иногда просто нет выбора. Иногда необходимо принять то, что происходит у тебя на глазах. Если вы когда-нибудь видели дорожную аварию, то поймете, что я имею в виду. Была в этом какая-то жуткая, невероятная неизбежность. Вы думаете, что все обойдется. Но понимаете, что столкновение неизбежно. И оно происходит. Бум, бац – и что вы можете сделать?

С Чарити я ощущал то же самое. Я не мог поверить ей, но мне ничего другого не оставалось. Потому что она была так же реальна, как авария на дороге.

Все время, пока Чарити разговаривала со мной, Лиз кружила вокруг нас в клубах дыма. Потом вышла вперед, подняв руки, глаза у нее были красные, словно зрачки налились кровью.

Чарити медленно и совершенно спокойно повернулась к ней, вытащила у себя из волос розовую маргаритку, подняла перед собой и сказала:

– У тебя не хватит сил, чтобы навредить мне, ведьма. Держись подальше.

Лиз содрогнулась от злости, но она явно не могла подойти ближе. Обнажив зубы в зверином оскале, она затрясла головой. Но Чарити с невозмутимым видом продолжала держать перед собой цветок.

– Теперь ты знаешь, зачем дети делают венки из маргариток, – сказала она мне. – Чтобы отгонять ведьм. Дети теснее связаны с силами природы, чем взрослые. Они слышат такие вещи и понимают их.

– Я должен идти за Дэнни, – повторил я. – Я не могу допустить, чтобы он пострадал. Даже если потом я смогу вернуться в прошлое и все предотвратить. Я не могу допустить, чтобы он пострадал.

– Будет лучше, если ты останешься здесь сторожить Лиз. Я ничего не могу сделать против ведьмовской сущности, которая рожает Древних, против Ванессы Чарльз. Она такая же сильная, какой раньше была Кезия. Она убьет меня одним взглядом.

– Тогда мне придется идти одному.

Чарити дернула меня за рукав:

– Ты столкнешься с самими Древними, Дэвид. У них нет разума, их ничто не сдерживает. У них мозг как у крокодилов.

Только я собрался снова пролезть через люк, когда что-то заставило меня обернуться и внимательно посмотреть на нее. Черты ее лица показались мне знакомыми. Должно быть, она уловила мои мысли, потому что медленно улыбнулась и сказала мягким и уже не таким детским голосом:

– На твоем месте, если бы я увидела яркий свет, то бежала бы от него со всех ног.

Я не мог в это поверить.

– Дорис Кембл, – прошептал я. – Ты Дорис Кембл.

– Я буду Дорис Кембл. Когда-то.