Книга Золотой век Венецианской республики. Завоеватели, торговцы и первые банкиры Европы - Фредерик Лейн

Именно тогда турки снова бросили свои силы против Венеции, сведя на нет ее успехи в Италии. Без предупреждения султан Османской империи в 1499 году послал в Ионическое море большой флот, а когда венецианцы потерпели «прискорбное» поражение близ мыса Зонкьо, турецкие армия и флот объединились и захватили почти все венецианские крепости в Греции, в том числе Модон и Корон, которые с 1204 года считались «двумя глазами республики». Туда обязаны были заходить все корабли, направлявшиеся в Левант. Турецкие войска вторглись в Далмацию и разграбили Фриули, так что дым горящих деревень снова был виден с верхнего яруса венецианской Кампанилы. Стонущая под финансовым бременем войны и желающая развязать руки для того, чтобы разобраться в итальянских проблемах, Венеция в 1503 году заключила мир с турками, уступив многие города в Албании и Греции.

При всех домыслах о том, что могло бы случиться, это событие следует считать поворотным пунктом в венецианской истории. Венецию беспокоило наступление французов в Северной Италии; венецианцы тешили себя надеждами о приобретении там дополнительных территорий. В 1503 году они не предвидели, сколь дорогостоящими окажутся войны за эти земли. Но когда войны в Италии требовали крайних жертв, венецианцы не жалели сил. Против турок же, наоборот, им не хватало храбрости и отчаяния, даже когда на карту было поставлено их владычество на море. В 1503 году они отдали ключи от морской империи, не принося финансовые жертвы, на которые они вынуждены будут пойти через десять лет, чтобы сохранить свое государство на материке. В отличие от предыдущих правителей Венеции государственных деятелей начала XVI века больше заботила власть на суше, чем на море.

Камбрейская лига

Согласно распространенной легенде о Венеции, ее сенат был наделен непревзойденной мудростью в международных делах. Возможно, такая легенда имела под собой некоторые основания, однако ей противоречат решения сената, принятые в первые десятилетия XVI века. В результате действий сената Венеция оказалась в изоляции; бесконечная смена союзников в надежде получить власть над Италией окончилась тем, что в 1509 году почти вся Европа вступила в лигу против Венеции. Эта коалиция, названная Камбрейской лигой, едва не уничтожила Венецию. Такой опасности республика подвергалась лишь в самые мрачные времена войны за Кьоджу.

После французского вторжения в 1494 году Венеция неуклонно расширяла территорию, настраивая соседей друг против друга. В результате все они испытывали ненависть к Венеции, а Венеция слишком полагалась на их соперничество и думала, что они не сумеют заключить союз против нее. Франция хотела получить Кремону и другие города, принадлежавшие Милану; от императора Священной Римской империи из династии Габсбургов Венеция недавно получила Триест и другие пограничные города; Испания, завоевавшая Неаполитанское королевство, притязала на морские порты Апулии; а Феррара и Мантуя жаждали земли вдоль их границ с Венецией. В 1503 году, когда распались владения, собранные Чезаре Борджиа в Папской провинции, венецианцы не устояли перед искушением захватить и эту территорию. Их притязания возмутили нового папу, Юлия II. В 1509 году он возглавил лигу, образованную во французском Камбре. Лига, как считалось, должна была готовиться к Крестовому походу против турок, но вначале ей предстояло лишить Венецию всех ее владений. Папа хотел получить всю Романью; император Священной Римской империи притязал на Фриули и Венето, в том числе даже на Тревизо и Падую; король Венгрии жаждал получить Далмацию; герцог Савойский – Кипр; король Франции был не против захватить всю Ломбардию; король Испании – Апулию. Мантуе и Ферраре доставались последние крохи.

Перед лицом стольких врагов сразу Венеция пыталась сдержать различных членов лиги, предлагая им части того, на что они притязали, а тем временем спешно вооружала самую большую армию. Она состояла из полков итальянских наемников и ополченцев, а также из легкой кавалерии, набранной в венецианских владениях в Албании и Греции. Армия заняла позицию в 20 милях от Милана. Венецианской армии противостояла французская, почти равная ей по размеру и насчитывавшая около 20 тысяч человек. Венецианцами командовали два кондотьера, младший из которых, Бартоломео д’Альвиано, славился своим пылом и умом, однако был нетерпелив, а старший, граф ди Питильяно, Верховный главнокомандующий, был осторожен. Он пользовался любыми возможностями, чтобы отложить сражение или вовсе избежать его. Когда войска Альвиано сошлись с французами у Аньяделло, Питильяно не успел на выручку. 14 мая 1509 года войска Альвиано были разбиты, а вся венецианская армия рассеяна.

Полное отсутствие патриотизма на новых территориях подтвердилось по тому, как это единственное поражение стало причиной немедленного распада материковых владений Венеции. В одном городе за другим, от Брешии до Падуи, местная знать, с помощью которой управляла Венеция, провозглашала своим повелителем короля Франции или императора Священной Римской империи. Население городов, как правило, молчаливо соглашалось и закрывало ворота перед венецианской армией, боясь, что, если венецианцы войдут в город, впоследствии он будет осажден и ограблен французскими или германскими войсками.

Будучи единственной итальянской державой, которая способна была в одиночку выстоять против иноземных монархов, Венеция пыталась воззвать к итальянскому патриотизму. Перед битвой при Аньяделло венецианская армия использовала боевой клич: «Италия э Либерта!» Венецианцы действительно собрали армию, состоявшую из итальянцев, которые сражались с иностранцами. Но представители знати из материковых городов не желали подчиняться венецианским аристократам. После того как венецианская армия потерпела поражение, казалось, что Венеция представляет меньшую опасность, чем Франция или Германия. И даже города, во главе которых стояли венецианские чиновники, были не в состоянии оказать Венеции реальную поддержку, за исключением Тревизо и Фриули. Остатки венецианской армии бежали к морю, в Местре, город, через который исторически осуществлялась связь островов Венецианской лагуны с материковой частью, или на побережье лагуны.

Они прибыли туда в таком деморализованном состоянии, что пришедшие в ужас венецианцы боялись, что король Франции скоро нападет на сам город. Венеция готовилась к осаде. Спешно ввозили мельничные жернова, чтобы молоть в самом городе зерно. Флотилиям был отдан приказ ввезти запас пшеницы на много месяцев. Вооружали новые галеры. Аристократы отправляли баржи в верховья рек, надеясь спасти мебель из загородных усадеб. В город хлынули тысячи беженцев, богатых и бедных. В каждом приходе организовали комитеты безопасности, которые возглавляли представители знати. В них записывались надежные люди из морских ведомств. Иностранцев взяли на учет, и многих выслали, отчасти для предотвращения возможных беспорядков, отчасти для того, чтобы сократить количество голодных ртов.

Растерянность и даже панику в Венеции описал в своем дневнике-хронике Джироламо Приули, банкир, который через несколько лет разорился. Не занимавший никакой официальной должности Приули записывал новости и слухи, которыми обменивались на Риальто. Хотя его отца в первые десятилетия XVI века выбирали на самые почетные посты в венецианском правительстве, Джироламо насытил свой отчет о тех годах язвительными и циничными замечаниями о проступках и просчетах «отцов-сенаторов» Венеции. К тому же он был до мозга костей патриотом, а его национализм был венецианским, а не итальянским. С особым пылом он обличал падуанцев и осыпал упреками побежденную армию. Даже Макиавелли не так сурово осуждал наемников, которые год за годом тянули деньги, но, когда их услуги оказывались нужнее всего, сбегали.