Книга Идеальное отражение - Дмитрий Казаков

— Лис, ты чего?! — заорал Синдбад откуда-то издалека, сверху, стучал его «карташ», а я ворочался в снегу, будучи не в силах встать, подчинить себе похожее на лужу киселя тело.

Выстрел попал в моё отражение, в демона, лишь похожего на меня, а я уже вышел из игры. Что произойдёт в том случае, если дубля убить — я не переживу этого, тоже откину копыта?

— Тут я… тут… сейчас встану… — прохрипел я, жадно глотая холодный воздух и пытаясь прийти в себя.

Засигналили импланты, сообщая, что с запада к нам приближается ещё один человек с армганом — вот и брат Рихард, просим любить и жаловать. Я смог перекинуть данные об этом Синдбаду, отметить, что дубль вроде бы удаляется, уходит прочь, а затем на несколько мгновений вырубился.

Когда очнулся, бритоголового рядом не было, он что-то делал около трупов двоих узловиков.

— Сдохни! — крикнул кто-то голосом красивым и мощным, и спустя несколько мгновений взорвалась граната.

Она полыхнула там, где должен был находиться Синдбад, на достаточном расстоянии, чтобы я не рисковал быть изжаренным. Но белый, невыносимо яркий свет хлестнул по глазам с такой силой, что я невольно застонал и ощутил, как слёзы бегут по щекам.

Не обращая внимания на боль и ничего не видя вокруг, я перекатился на живот, поднял «мегеру» и выстрелил — туда, где, если верить имплантам, находился приор московской локации.

Похоже, мы с ним остались один на один, а бедняга Синдбад, слишком далеко отошедший от моего ценного тела, подставился под гранату. Ничего, я погорюю по поводу его смерти позже, когда прострелю башку одному рыцарю с крючковатым носом и глазами цвета арктического льда.

— Мимо! — сообщил мне брат Рихард. — Я не дам тебе времени, чтобы перезарядить оружие!

— И не надо! — Я потащил из кобуры «Страйк».

Белое марево в глазах потихоньку рассеивалось, я уже мог видеть собственные руки и стену Лабиринта неподалёку. И один из моих имплантов сигналил, что не всё так мёртво вокруг, что помимо нас с рыцарем рядом есть кто-то ещё.

Не время сейчас думать об этом!

Луч армгана прошёл над самой моей головой, ещё два легли справа и слева — брат Рихард забавлялся и не скрывал этого.

— Сдавайся, Лис! — крикнул он. — Ты ведь понимаешь, что если нужно, то я утащу тебя и мёртвого?! Порежу на куски и упру в одиночку или вызову помощь из нашей локации, но добьюсь своего!

О да, он не шутил, он и вправду был намерен заполучить меня любой ценой.

— Хрен тебе… — просипел я. — И морковка гнилая впридачу! Чтобы ты сдох, морда носатая!

Я выстрелил трижды и метнулся в сторону выхода из Лабиринта — укрыться за стеной автонов, перевести дух, восстановить зрение, зарядить «мегеру» — и тогда мы посмотрим, кто кого.

Луч армгана аккуратно прорезал левую икру, и я вновь свалился, на этот раз лицом вниз.

— И не думай о бегстве! — голос брата Рихарда стал громче, похоже, приор поднялся на ноги и двинулся в мою сторону, уверенный, что держит меня на прицеле, что всё под контролем. — Ну что ты за упрямое существо? Сдался бы там, в Москве, когда мы только впервые встретились, и сидел бы сейчас в лаборатории.

— Разрезанный на куски… — Я дёрнулся, чтобы встать, но тяжёлый ботинок наступил мне на запястье, прижимая руку со «Страйком» к земле.

Это было не столько больно, сколько унизительно.

— Но разрезанный на куски аккуратно, по науке. — Тут рыцарь позволил себе смешок. — Ногу я тебе повредил, но так, чтобы ты смог идти. Так что, сколько верёвочке ни виться, а конец всегда один. Выпусти пистолет, а не то я начну отстреливать тебе пальцы.

И вновь этот тип не бравировал — и откуда только в «благородном» Ордене берутся такие садисты?

— Вот, хорошо, — сказал брат Рихард, когда я разжал руку. — В подсумке у меня имеются наручники. Сейчас я защёлкну их на твоих запястьях, мы пару минут отдохнём и двинем к тамбуру.

Сигнал от датчика биологических существ наконец достучался до моего сознания, и я дотумкал, что он означает. Сердце моё заколотилось так, что я испугался — выдаст, стучась изнутри по пластинам боевого костюма.

Я краем глаза увидел, что рыцарь наклонился, подобрал «Страйк». Щёлкнуло, поднявшись, забрало, открылось искажённое торжествующей ухмылкой лицо. Тихий хруст донёсся с той стороны, где располагалось оставленное гранатой чёрное пятно. Я уловил его только потому, что был проводником, узловик-метаморф ничего не услышал.

— А ты чего лыбишься? — спросил он, и я осознал, что губы мои двигаются помимо воли хозяина.

Ответить я не успел.

И всё же брат Рихард обладал невероятной для человека реакцией — когда поднялась стрельба, он даже смог повернуться, и импульсные пули ударили приору не в спину, а в грудь. Заскрежетало, зачавкало, словно в грязь било множество острых каблучков, в лицо мне плеснуло солоноватым, липким и тёплым, а унизительная тяжесть с запястья исчезла.

— Отвались мой хвост, — сказал я, вытирая с лица кровь.

Теперь я и без всяких имплантов мог понять, что ко мне идёт человек — по хрусту снега под ногами, по тяжёлым и в то же время неуверенным шагам. И я мог точно сказать, кто это, хотя пока не видел ни лица, ни даже фигуры — во всей локации Соснового Бора у меня был один-единственный союзник.

— Хватит лежать, — сказал человек знакомым низким голосом. — Или ты заснул?

— Нет. — Я сел, и поморщился — напомнила о себе не только икра, но и шрам на физиономии.

Синдбада с ног до головы покрывала копоть, и даже участок лица от налобника шлема до маски казался угольно-чёрным. Я не собирался гадать, как он уцелел при взрыве гранаты, но был готов поклясться, что раскалённая плазма добралась до моего спутника.

— Он тебя подранил? — спросил Синдбад.

— Зацепил немного. — Помогая себе руками, я ухитрился встать и даже сделал небольшой шаг.

Брат Рихард не соврал — я мог ходить, вот только он умолчал, что ходить медленно, шипя от боли и испытывая желание отстегнуть и отложить в сторону пострадавшую конечность.

Сам приор лежал на спине, армган целился на запад, в сторону Соснового Бора, а на белое, словно мраморное, лицо ложились снежинки, и пока ещё таяли, поэтому казалось, что рыцарь плачет. Живот и грудь мертвеца, куда угодили несколько пуль, выпущенных из «карташа», представляли собой кровавое месиво, и одного взгляда хватало, чтобы понять — этот узловик больше не встанет.

По всем правилам мне было положено испытать радость — как же, ещё один враг, и, пожалуй, самый могущественный, повержен, но то ли я слишком устал, то ли горечь от гибели Колючего ещё не рассеялась.

Я ощутил только облегчение — словно с шеи сняли тяжёлый и угловатый камень.

Если брат Рихард не соврал и о моём раздвоении знал только он сам и его ближайшие соратники, если о дубле неведомо Командору Хантеру, то Орден не будет охотиться за мной. Разве что рыцари выяснят, кто именно стал причиной гибели некоторого количества братьев во главе с приором московской локации, но в этом случае я могу попробовать оправдаться.