Книга Блудное чадо - Дарья Плещеева

Глава двадцать пятая

Отец Антуан Санглен не очень-то обрадовался гостьям. Но просьбу герцога де Ларошфуко нельзя оставлять без внимания – и он кое-что сделал.

– У одной из наших сторонниц сын желает стать священником, – сказал он. – Юноша слишком легко поддается влиянию. Стоит ему послушать наших проповедников – он бросается читать «Августина» отца Корнелия Янсения, потом он встречается с кем-то из иезуитов – и мать находит у него дома под подушкой жизнеописание Лойолы. Но именно этот молодой человек вам нужен. Я уже предупредил его, что к нему обратятся от моего имени. Он живет в Париже на углу улиц Кассет и Вожирар, там нужно спросить дом господина Лесажа. Это очень удобно – совсем рядом Люксембургский сад и Латинский квартал. Но ему придется найти другое жилье – там не место для будущего священника.

Дениза и Анриэтта согласились – не место. Они уточнили имя легкомысленного юноши – Жорж-Анри Лесаж. И попросили позволения пожертвовать что-нибудь монастырю. Духовник согласился, и Дениза, сняв браслет, выразила пожелание – купить на эти деньги что-нибудь для девочек монастырской школы.

Затем они поехали к себе, в квартал Марэ.

– И Гасконец тоже потерял след этих господ где-то возле моста, – сказала Дениза. – Все нити пока ведут к левому берегу Сены. Конечно, они могли после спектакля поехать ужинать в богатый дом. Но он клянется, что их экипаж въехал на мост. Значит, и воображаемый богатый дом где-то там.

Несколько дней спустя прибыли московиты. Был уже поздний вечер. Шумилов попросил Ивашку, чтобы послал жену к Анриэтте. Нужно было рассказать о находке. Он сам удивился, отчего так не терпится, сведения таковы, что до утра не протухнут. Ивашка, который жил с Денизой в маленьком кабинете Анриэтты, просьбу выполнил.

– Значит, этот господин будет в Париже через неделю или около того, – сказала Анриэтта, узнав про Ваську.

– Если этот господин по дороге не вздумает убежать куда-нибудь в сторону Греции.

Анриэтта изумилась: впервые Шумилов при ней пошутил.

– Этот господин нам тут очень пригодится – он знает Ордина-Нащокина в лицо.

– Я бы не стал доверять этому господину ничего сложнее божественных песнопений на паперти.

Это была уже вторая шутка, но лицо шутника оставалось спокойным, даже мрачным.

– Вам виднее, – спокойно сказала Анриэтта. – А мы нашли молодого человека, который знает чуть ли не всех студентов Сорбонны и Клермонской коллегии. Где-то там, в Латинском квартале, нужно искать господина Ордина-Нащокина-младшего. Как только мы его найдем…

– …вы передадите это дело в мои руки.

– Да, конечно.

– И начнете собираться в дорогу.

– Куда?

– Ваша сестра ведь захочет вместе с мужем вернуться к детям? Нужно приготовить к дороге карету и, когда я скажу, спокойно выехать вперед, в сторону Кале. Чтобы ей не нестись во весь конский мах и не трястись… Ей теперь это вредно.

– Вы знаете?

– Да.

– Милый братец разболтал?

– Я не слепой.

И тут Анриэтта впервые подумала: а ведь у этого человека наверняка есть жена и дети, только он не считает нужным о них рассказывать.

Странно ей показалось, что человек уехал от семьи на три года и преспокойно живет без нее. Ивашка – тот откровенно скучал по Денизе. Петруха скучал по женщинам вообще, всем вместе взятым, и Анриэтте от этой тоски перепало немало пылких поцелуев, больше она не позволила. А Шумилов – каменный он, что ли? Нет, не каменный, если уловил признаки беременности еще до того, как обозначился живот. Так что же?

Жорж-Анри Лесаж оказался толстым, кудрявым и буйным юношей. Его любознательность не знала предела. Если бы она не сочеталась с забывчивостью, цены бы ей не было. Летая между школой янсенистов и Клермонской коллегией, он честно забывал, чему его учили год назад, и всякое слово преподавателя или проповедника было для него откровением. Но легкий и веселый нрав позволил ему обзавестись множеством приятелей. Этот Жорж-Анри Лесаж и рассказал вскоре, что его лучший друг Арман де Мандевиль, студент Клермонской коллегии, завел себе другого лучшего друга, какого-то поляка, и всюду с ним ходит – и на лекции, и на диспуты, и с разрешения преподавателей в театр.

Гасконцу было велено заняться Арманом де Мандевилем – так и обнаружили жилище Воина Афанасьевича.

Остальное было уже делом мужчин. Анриэтте пришлось только навестить дядюшку Бюсси и попросить у него содействия. Бюсси потосковал о тех временах, когда красавицы просили его о других услугах, и прислал Анриэтте двух парней, опытных по части уличных драк. Они же должны были проводить московитов и указать им путь на Шантильи.

Пока готовилось похищение, Анриэтта и Дениза собирались в дорогу. Был куплен экипаж, в котором Дениза могла бы спокойно доехать до Кале, была куплена небольшая старая карета, а к ней нанят кучер.

Анриэтта не понимала: раз Шумилов твердо решил убить Ордина-Нащокина-младшего, то зачем эта карета? Везти в ней мертвое тело через весь Париж? Дениза, осторожно поговорив с мужем, поняла: во-первых, неведомо, точно ли Шумилов убьет треклятое чадушко; во-вторых, если убьет, так хоть можно будет похоронить, прочитав над могилой православные молитвы; в-третьих, не вышло бы так, что в карете повезут кого-то из раненых московитов…

Вдруг появился Васька, о котором в суете почти забыли. Пришлось еще и Васькой заниматься, покупать ему одежду, следить, чтобы не потерялся в Париже. Васька у всех путался в ногах и раздражал безмерно.

Наступила ночь, назначенная для похищения.

Московиты с вечера ушли из дома Анриэтты поодиночке, Ваську оставили – пользы от него никакой. Анриэтта приставила его к делу – таскать вещи в карету и помогать их увязывать. Дениза очень беспокоилась насчет книг. Наконец решено было трогаться в дорогу – и тут оказалось, что пропал Васька. Вот только что был тут – и сгинул.

– Дьяволы бы его побрали, – сказала Анриэтта. – Едем без него. Хочется ему попрошайничать на парижских папертях – его дело. Идем, моя милая.

– Идем, – согласилась Дениза.

Им нужно было за два часа покинуть Париж и, гоня лошадей во весь мах, добраться до Шантильи, там ждали сменные. И оттуда следовало уже более спокойно ехать на север, ожидая, пока догонят московиты. Дениза все беспокоилась, каково им будет спешить, сопровождая старую карету. Анриэтта же молчала – не хотела беспокоить ее рассказом о замысле Шумилова.

Они решили в дорогу надеть мужские костюмы. Неизвестно, чем бы могло кончиться похищение Воина Афанасьевича, – не пришлось бы, бросив карету, уходить верхом на упряжных лошадях. Гасконец в последний раз пробежался по кварталу, Ваську не нашел, и Анриэтта с Денизой сели в экипаж. Опытный Гонтран ловко миновал все опасные перекрестки и выехал на дорогу, ведущую в Шантильи. Гонтран сидел рядом с ним на козлах, держа на всякий случай наготове мушкетон.