Книга Вера и власть - Шервуд Смит

— Я хочу сообщить вам следующее, — начал он, и Ваннис обняла дрожащие плечи Фиэрин. — Мы получили доказательства того, что в убийстве виновен Архон Торигана, а Джесимар лит-Кендриан был подставлен.

Фиэрин ахнула, но сдержала себя.

— Мы не знаем только, каков мотив преступления. Есть указания на то, что были и другие соучастники. Очень возможно, что убийство ваших родителей как-то связано с атакой Должара.

Фиэрин не издала больше не звука, но по ее щекам катились слезы. Брендон, сочувственно посмотрев на нее, продолжил:

— Кое-какие звенья связывают это дело с Гештар аль-Гессинав и Тау Шривашти, которые оба оказывали прямую помощь Должару.

Ваннис обняла девушку чуть крепче.

— Но их соучастие не доказано?

— Пока нет. — Брендон посмотрел на Тетрис и должарианку. — Наши программисты запустили в ДатаНет множество червяков под моим личным кодом, превозмогающим все остальные. Кто-то — мы подозреваем, что Гессинав, — уничтожает все копии определенных данных, отправленных на Арес. Если червяки найдут нетронутую копию и вытащат ее из ДатаНета, мы, возможно, получим все необходимые доказательства.

Брендон, улыбнувшись, взял графин с вином и стал наполнять бокалы на длинных ножках.

— Но считайте, что Локри уже спасен, Фиэрин. — Он поднял свой бокал. — За торжество правосудия.

Все разобрали свои бокалы, включая Фиэрин, которая двигалась нетвердо, но владела собой, — в таком состоянии Ваннис видела ее не раз. Ушастый лейтенант, краснея, как подросток, поспешил сам подать ей вино. Их голоса слились, но Ваннис не стала всматриваться в их губы, чтобы разгадать слова.

Пусть празднуют.

Великодушная к чужой радости, она предоставила их самим себе. Для нее свобода Кендриана была важна лишь постольку, поскольку она вписывалась в ее личные планы. Она вела себя правильно, и вот ее терпение вознаграждено. Брендон даже не пытается скрыть своего торжества — и она, как искусная ковровщица, сплетет их обоих золотой нитью общей победы.

Финиш близок — и трудность пройденного пути делает приз еще ценнее.

Все это мелькало у нее в голове, пока она пила свое вино и чувствовала его тепло внутри. Затем она подняла глаза, ища голубой взор Брендона.

Его не было рядом, и он не смотрел на нее. Ваннис встала и увидела его на другом конце комнаты. Он подавал бокал должарианке, которая так и не поднималась с места.

Ваннис направилась к ним. Женщина заколебалась, и Брендон что-то вполголоса сказал ей. Поворот его головы и звук его голоса обожгли кислотой вены Ваннис.

Темпатка протянула руку — хорошо вылепленную, сильную, без всяких украшений — и взяла бокал. Брендон накрыл ее пальцы своими и погладил запястье быстрым, но откровенно нежным жестом.

Шок вонзил в сердце Ваннис ледяной нож и повернул его.

Глядя на свой бокал, она считала вдохи и выдохи. Один, два, три. Сквозь шум в ушах до нее донесся голос Брендона — он произносил тост.

Все подняли бокалы, и она последовала примеру других, но лишь коснулась стекла сухими губами.

«А ведь это ревность, — подумала она, пытаясь совладать с собой. — Я ревную к должарианке, к рифтерше, не получившей никакого воспитания».

Кто-то со смехом предложил следующий тост. У Ваннис болела рука, но она снова подняла бокал, растянув губы а улыбке.

— После суда мы это повторим, — сказал его голос. Ваннис собрала пошатнувшиеся мысли. Он отошел от должарианки и снова стоял у стола. Его улыбка стала жесткой.

— А пока что надо обсудить наши действия до него. Я попытался помочь следствию, дав контр-адмиралу Уилсонс равные с аль-Гессинав права. Однако Гештар уже доказала нам свой талант в области манипуляций с информацией, и вполне возможно, что ей в какой-то степени известно о проделанной вами работе. Я хочу, чтобы каждый из нас до суда воздерживался от активных действий. Сейчас мы вкратце обсудим детали плана охраны, предложенного мелиархом Ванном. Он и его команда будут вашими незримыми хранителями до окончания процесса.

— А нельзя ли арестовать их прямо сейчас, ваше величество? — спросила Фиэрин.

— Нет. Такая поспешность без веских доказательств может сильно повредить нам. Все мы знаем, как накалены сейчас эмоции. Существуют многочисленные свидетельства манипуляции с каналами новостей. Мы подозреваем, что за тенденцией чернить рифтеров в противовес их хозяевам-должарианцам стоит Гештар. Эйлологи говорят мне, что новость об участии высокопоставленных Дулу в подготовке нападения — от которого, не будем забывать, пострадали на Аресе все и каждый — неизбежно вызовет бунт.

Все отозвались согласным ропотом.

— Но зачем нужно судить Джесимара теперь, когда мы все знаем? Разве нельзя подать петицию об освобождении?

Брендон, не меняя манеры речи, внезапно заговорил, как Панарх:

— Я сожалею, Фиэрин, но правосудие должно совершиться. И гносторы эйлологии утверждают, что процесс необходим для ослабления растущей тенденции к подзуживанию масс. В ее фокусе находится Джесимар, и он не будет в безопасности, пока его публично не оправдают.

Ваннис заметила, что большой рифтер-повар подошел поближе и внимательно, с нахмуренным лицом, слушает.

— Кроме того, — спокойно заметил Иксван, — доказательства были получены без распоряжения суда. Их можно использовать лишь для установления невиновности, но не для доказательства вины.

— Значит, Шривашти трогать нельзя? — обманчиво ровным тоном осведомился Монтроз.

— Боюсь, что нет — равно как Торигана и Гессинав, — ответил вокат, — поскольку Его Величество не желает — по причинам, которые он уже объяснил, — обнародовать порочащую их информацию и выносить против них Указ о Пресечении Доступа.

— Вот потому-то я и ушел в рифтеры! — выкрикнул Монтроз.

Брендон молча повернулся к нему лицом.

— Шривашти загубил Тимбервелл. Моя семья погибла под руинами. А здешние власти сказали мне, что ничего не могут поделать. Теперь речь и вовсе идет о государственной измене, а вы опять-таки ничего не хотите делать? — Монтроз обращался прямо к Панарху, и все смотрели только на него.

— Двум смертям не бывать, одной не миновать, — тихо произнес Брендон. — Нельзя сказать, которое из этих преступлений больше. Но почему ты думаешь, что у Тау Шривашти на совести нет и других? Неужели ты хочешь пожертвовать своим товарищем ради мести? Мы добиваемся справедливости, а не мщения, и справедливость восторжествует, Монтроз. Это я тебе обещаю.

Рифтер пристально посмотрел на него и, к удивлению Ваннис, вдруг поклонился — грациозно и именно так, как полагалось.

С легкостью, выработанной долгой практикой, Брендон вовлек всех в общий разговор, а сам стушевался, предоставив вокату вести беседу. Монтроз кивнул, все еще мрачный, но уже значительно смягчившийся.