Книга Брачный контракт с мадонной - Ольга Степнова

И почему он казался Витале высокомерным?..

— Не сильно ушиблись?

— Я в детстве, похоже, сильно ушибся. Головой, — буркнул Виталя.

* * *

Через минуту они сидели за барной стойкой на кухне и пили виски. Гранкина колотил озноб, поэтому он счел возможным погасить свою трясучку рюмочкой наикрепчайшего напитка.

Они выпили молча, не чокаясь.

— Ну, а теперь рассказывай, — велел Сева Витале.

И почему он казался Гранкину таким отвратительным, бесчеловечным типом? Потому что ездил на джипе, имел большую квартиру и хорошо пах?

Милый, чудесный, обаятельный, усатый дядька.

— Вы случайно не родственник Михалкову Никите? — задал Виталя давно мучивший его вопрос.

— Нет, — засмеялся Сева, — и даже не однофамилец.

— Ну, тогда… — Виталя набрал в грудь воздуха и рассказал барину всё.

Абсолютно всё.

Даже то, что считал его гадким «барином».

Даже то, что, благодаря этой истории заработал миллион.

К удивлению Гранкина, Сева не схватился в ужасе за сердце, не помчался потрошить свой сейф, чтобы побыстрее выкупить жену.

— Наливай! — махнул он Витале рукой.

В полном изумлении Гранкин разлил остатки виски ровно пополам.

Сева махнул рюмочку залпом, Виталя, вспомнив про Галку, свою не тронул.

— Моя жена взбалмошная, капризная женщина, — неуверенно начал рассказ Всеволод Ганкин. — Я сам её избаловал, потому что очень сильно люблю. В своё время она сильно на работу просилась, но я её не отпустил, потому что представить не мог, что Гала будет большую часть дня проводить вне дома, и на неё, возможно, будут пялиться чужие мужики. Сначала она сидела дома неохотно, потом привыкла, ей стало даже нравиться, но со временем у неё начались большие закидоны. Раза два в год она уезжает к своей закадычной подружке на дачу, и они начинают играть со мной в различные игрушки. Чтобы она вернулась, мне каких только глупостей не предлагалось сделать! То я должен был как-то цветы на окнах по-особому ставить — знаки подавать, что люблю её и готов заплатить большие деньги тому, кто её украл, то под Новый Год я должен был вырядиться Дедом Морозом и на четвереньках, с мешком в зубах принести ей под ёлку подарки, список которых она перечислила в рекламных объявлениях, размещённых на радио и телевидении, то… Ой, да всего и не перечислишь! Отправляя письма, они всегда пользуются услугами мальчишек-посыльных, вот один из них что-то с адресом и напутал. А может, они сами номер квартиры неправильно написали, теперь не поймёшь.

Если бы я это письмо получил, то волноваться не стал бы! Ну сбегал бы к тому дуплу пару раз, опустил туда пару писем, а потом в указанное место притащил чемоданчик с деньгами! Всё равно она бы с этим чемоданчиком домой пришла! Ей главное — поиграть, развеяться, скучно ей просто так от меня деньги брать. А в этот раз она исчезла, и ни письма, ни записки, ни звонка с угрозами! Вот я и растерялся, расстроился. Думаю, ну всё, какая-то новая игра в молчанку! То ли, думаю, нашла кого себе? А триста пятьдесят тысяч — тьфу! Да принесу я их ей! Даже если через весь город на четвереньках с чемоданом в зубах ползти нужно!

— Так вот почему все письма духами пахли! — догадался Виталя и поискал глазами, чем бы запить такое потрясающее открытие.

Сева достал из бара целую бутылку виски.

— Не, я сок, — попросил Виталя.

Сева безропотно налил ему сок.

— Нет, но я ж им про ребёнка писал! Про жену кормящую писал! Носки тёплые передавал! Неужели она не поняли, что не с тобой дело имеют?! В конце концов, почерк! Она что, почерка твоего не знает?! — возмутился Гранкин.

— Скорее всего, Гала моя и её подруга приняли всё это за ответную игру с моей стороны и развлекались на полную катушку. Я подозреваю, что они очень благодарны мне за такой сюжет — кормящая мать, тёплые носки, которых никто из них в жизни не носил, изменённый почерк! Я думаю, они ухахатывались там от восторга. Ты не представляешь, как я рад, что ты пришёл сегодня ко мне, что Ванька наш позвонил и сказал тебе мою фамилию! Я теперь знаю, где мне Галку искать! Сегодня в полночь пойду к дуплу! Я им такое представление там устрою! За любовь! — поднял он рюмку.

— За любовь, — Виталя выпил свой сок и поморщился. — А почему собака твоя не лает? — спросил он.

— Она так чешется, что ей всё по фигу, — закусив лимоном и тоже морщась, сказал Сева.

— Нет, ну что вы, богатеи, за люди! — возмутился Виталя. — Кучу бабок имеешь, рядом с ветеринаром живёшь, а собаку свою вылечить не можешь!

— Так у неё блохи! Я травлю, травлю…

— Сам ты блохи! Нет, ну что богатеи за люди! Жена — дура, у собаки аллергический дерматит! Значит, собаку сегодня вечером ко мне, на процедуры. Жену… ко мне не надо. Жене заделай троих детей подряд! Сразу вся дурь пройдёт.

— Тро-их? — переспросил Сева серьёзно.

— Больше можно, меньше нельзя, — отрезал Гранкин тоном врача, спасающего больному жизнь. — Кстати, ты знаешь, что без новеньких полосатеньких гольфиков, новой норковой шубы, крутой тачки «Ламборгини» и домика во Флориде жена к тебе не вернётся?!

— Ну, гольфики я ей обеспечу, машину и шубу куплю, а вот с домиком… уговорю подождать! — развёл Сева Ганкин руками.

* * *

Когда Виталя вернулся домой. Галка стояла на кухне и заводила будильник.

— Гал, — удивился Виталя, — а где ты его нашла? Зачем заводишь? Он у меня сам звонил! Каждое утро!

— Сам? — удивилась Галка. — Каждое утро?

— Да. И я его найти не мог!

— А цветы у тебя тоже, небось, сами поливались, Пинкертон хренов? Вишь, свеженькие на подоконниках стоят?

— Точно, Гал, — Виталя в изумлении потрогал зелёные листочки фиалки, стоявшей в горшке на подоконнике. — Точно, про цветы-то я забыл совсем, а они того… расцвели даже! Гал, я что, всё-таки чокнулся?!

— Нет, ну вы посмотрите на него, — обращаясь к кому-то на потолке, сказала Галка. — Нет, ну видели такое чудо в перьях, а?! Шерлок Холмс недоделанный! Ну ладно он не заметил, что я из шкафов все вещи свои забрала! Ладно, решил, что бабу с коляской средь бела дня украсть можно! Но ведь цветы-то! Цветы-то у нас, когда мы уезжаем, всегда Пантелеевна с первого этажа поливает! Я её и в этот раз попросила, когда уезжала! И ключи от квартиры дала! Она днём приходила и поливала! Ведь от него-то разве дождёшься? И будильник она по моей просьбе заводила и прятала! Я же знаю этого обормота — шары зальёт и на работу проспит. Тьфу!!! — Она так и беседовала с кем-то на потолке, но потом перевела взгляд на стену, где красовалась усовершенствованная таблица Менделеева.

— Пил?! — грозно спросила она, принюхиваясь.

— Нет!

— Дыхни!