Книга Обитель теней - Филип Гуден

Шпага вторично пробила дверь, осыпав его щепками. Если так пойдет, пастору не придется и дверь выбивать — он сумеет прицелиться в дыру, оставленную клинком.

Маргарет напомнила о себе лающим смешком.

— Вот что вы думаете! Ничего подобного. Я собиралась вышибить мозги Парру.

— Зачем?

— А он хочет скинуть правительство. Остальные-то дурни только и думают, как бы избавиться от налогов. Однако он уже почти покончил с этой дверью, а я сегодня не в настроении помирать. Так что я лучше сбегу.

— Как? — Чалонер смотрел, как она с непостижимой для старухи ловкостью протискивается в дыру. Было ясно, что она проделывает это не в первый раз. Ее голос донесся до него, как из гулкого склепа.

— А вот так. Либо бегите со мной, либо вам придется иметь дело с разъяренным Парром. Но в любом случае задвиньте панель.

Когда клинок в третий раз пробил дверь, Чалонер бросил кресло и полез в дыру, задвинув за собой рычаг заслонки. Он оказался в тоннеле, таком узком, что ползти можно было только на брюхе. Уползая, он услышал, как победоносный вопль Парра сменился криком ярости, когда пастор увидел, что библиотека пуста. Гулко затопали ноги — Парр бросился искать тайный ход. Маргарет с удивительным проворством по-крабьи ползла впереди. Дивясь ее ловкости, Чалонер пришел к выводу, что она — замечательная дама. Просто изумительная.

— Вы и есть предатель, — негромко проговорил он. — Я думал, это Йорк, ведь он привел на встречу Брауна, а потом меня. Но я забыл о спрятанном в тайнике послании. Это вы посылали сведения начальнику разведки Уильямсону.

Маргарет хихикнула.

— Куда уж мне, старухе!

На развилке тоннеля она свернула влево и, открыв чугунные воротца, выбралась в пыльную каморку, по всем признакам не использовавшуюся десятилетиями. Заперев за собой решетку, она углубилась в лабиринт переходов и наконец вывела их в приятную, уютную комнату, лучшую из всех, до сих пор виденных Чалонером в Бермондси. Здесь стояла красивая мебель, дерево пахло пчелиным воском, а все окна были застеклены. Маргарет Кастелл поистине не уставала удивлять его, и Чалонер упрекал себя в глупости — давно следовало бы понять…

— Уильямсон умеет оценить хорошего шпиона, — заговорил он, — а вы давно уже работаете на него — с тех самых пор, как ваш внук начал сдавать дом заговорщикам и мятежникам.

Глазки Маргарет польщенно блеснули. Пройдя к столу, она налила вино в два серебряных кубка тонкой работы.

— Ну, кто-то ведь должен этим заниматься.

— Я считал Хэя опасным бунтовщиком, а он всего лишь обманывает казначейство.

Маргарет погрозила ему пальцем.

— Это тоже преступление. Правительство не так-то легко отказывается от причитающихся ему денег.

— Ваш внук не знает, чем вы занимаетесь. Он честно поддерживает Хэя.

— Потому-то мне и удалось так долго водить их за нос. Хэй уверен, что я никогда не выдам «мятежников», потому что мой внук — преданный член их тайного общества. Но я давно сговорилась с властями, и помилование подписано заранее. Так или иначе, мне не удалось бы шпионить без «содействия» моего безмозглого родича, так что пощадить его будет вполне справедливо.

— Вы упоминали, что сдаете дом и министрам правительства, замышляющим убийства старых кромвелианцев?

Она с улыбкой кивнула:

— Слишком ревностные сторонники бывают опаснее врагов. Вам ли не знать! Не прикидывайтесь, будто не понимаете, о чем я говорю. Я умею узнать собрата-шпиона — ведь и вы узнали меня. С чего бы, по-вашему, я спасала вас от Парра?

— Он будет обыскивать дом, покуда меня не найдет, а если увидит нас вместе, догадается, что вы мне помогали.

— Думаю, на этот счет можно не беспокоиться, — она с блаженным вздохом опустилась в кресло и знаком предложила ему сесть напротив. — Видите ли, неделю назад Уильямсон решил, что следующая встреча общества Хэя станет последней — в основном из-за Парра, который становится опасен. Злобный фанатик убедил Хэя закупить порох и мушкеты, что переводит «заговор» на совершенно новый уровень. Я сообщила Уильямсону о времени собрания и ожидаю его с минуты на минуту.

— К сожалению, Хэй нашел ваше сообщение. В стене погреба.

Она рассмеялась:

— Я не так проста, мальчик! Я посылала Уильямсону несколько записок, а письмо в стене, когда Хэй его расшифрует, поведает ему историю призраков Бермондси. Это развлечет его в тюрьме, и может быть, он даже припишет свою неудачу проискам духов.

— Если люди Уильямсона уже на пути сюда, то я оказал вам дурную услугу, мэм. Мои действия прервали встречу в самом начале, и кое-кто из заговорщиков успеет скрыться.

Маргарет улыбнулась своей бесовской улыбочкой.

— А мне кое-кто из них по душе, и я вовсе не хотела бы видеть их в тюрьме — или хуже того. Уильямсону достанутся Хэй и Парр — главные заводилы. Меня вполне устраивает такой оборот, хотя Уильямсон, надо думать, будет не так доволен. Пожалуй, не стоит рассказывать ему, какую роль вы сыграли — он становится злопамятным, когда кто-нибудь срывает его планы, и ни к чему, чтобы он решил, будто вы сделали это нарочно.

— Да уж, — горячо согласился Чалонер, — совсем ни к чему!

III

Разоблачение злоумышленников из Бермондси восторженно описывалось в новостях и обсуждалось во всех тавернах. Чалонер с изумлением прочел, что главарь мятежников, пастор Бермондси, повесился, чтобы не даться в руки начальника разведки. Об участии Хэя нигде не упоминалось, зато несколькими неделями позже Чалонер узнал, что «Корабельная компания Хэя» взялась финансировать постройку нового здания казначейства — в старом, по его словам, бедные аудиторы ютились в ужасающей тесноте. Заинтересованная публика так и не узнала имен заговорщиков. Однако в следующем году несколько богатых купцов из Бермондси жаловались на значительное снижение ежегодного дохода.

Чалонер встретился с Ганной в гостинице «Ямайка» и пересказал ей все, что сумел узнать об убийстве Брауна. Она внимательно выслушала и согласно кивнула. Ее огорчило известие о ненависти, которую ее муж внушал своей команде, и она наотрез отказалась признать, что Браун мог обмануть Уолдака при дележке трофеев. Чалонер считал, что она права, и предположил, что Уолдак и дал ненависти ослепить себя, когда подобрал булыжник и обрушил его на голову своего капитана.

— Итак, повесив Уолдака, правосудие не ошиблось, — подытожил Чалонер. — Он думал, что сумеет убедить всех, будто смерть твоего мужа — случайность, будто его убил вывалившийся из стены камень, но никто ему не поверил. А те, кто поверил — как ты и Йорк, — ошибались. В отчаянии он стал твердить, что был пьян, надеясь, что опьянение послужит ему оправданием. И ошибся.

— Он ошибся, — тихо повторила Ганна и взяла его руку в ладони. — Спасибо, Томас. А теперь я должна тебе кое-что сказать. Капитан Йорк просил меня выйти за него замуж, и я согласилась — ради детей. Я не могу позволить, чтобы они голодали, а своих денег у нас не осталось. Он говорит, что винит себя в том, что случилось с Джоном, и хочет загладить вину.