Книга Шопоголик и брачные узы - Софи Кинселла

— О, так это и есть свадьба Элинор Шерман! Двери отворяются, и они выходят.

— Блумвуд, — уточняю я с некоторым опозданием. — Я-то думала, что невесту зовут Бекки…

Все равно они не слушают.

Я осторожно иду за ними в огромный, белый с золотым бальный зал, где мы с Люком возглавим танец.

С ума сойти! Зал еще больше, чем мне запомнилось. Еще больше позолоты и всякого великолепия. Всполохи света внезапно сменяются мерцающими огоньками, блики играют на лицах официантов,завершающих сервировку. В середине каждого круглого стола — украшение из ниспадающих каскадом белых цветов. Потолок затянут муслином, по которому, словно нити жемчуга, пропущены маленькие волшебные огоньки. Полы натерты для танцев. На сцене рассаживается ансамбль из десяти человек. Я как в дурмане озираюсь вокруг и вижу двух помощников Антуана: балансируя на стульях, они вставляют последние сахарные тюльпаны в восьмифутовый торт. Атмосфера цветочных ароматов, запаха воска — и нетерпения.

— Извините! — Я отскакиваю в сторону, и официант пробегает мимо с тележкой.

— Могу вам чем-нибудь помочь? — спрашивает женщина со значком отеля.

— Я просто… осматриваюсь…

— Осматриваетесь? — Ее глаза подозрительно сужаются.

— Да! На случай, если… вздумаю выйти замуж. — И я удираю, прежде чем она успевает произнести хоть слово. Я уже достаточно увидела.

Я не совсем представляю, как попасть обратно в номер, здесь все такое большое, что и потеряться недолго. Так что я спускаюсь на первый этаж и как ни в чем не бывало направляюсь к лифтам.

Проходя мимо ниши с диваном, я останавливаюсь. Знакомая темноволосая голова. Знакомая рука, и держит она что-то похожее на джин с тоником.

— Люк? — Он оборачивается и тупо смотрит на меня, и только тут я спохватываюсь, что у меня наполовину закрыто лицо. — Это я! — шиплю я.

— Бекки? — изумляется Люк. — А что ты тут делаешь?

— Я хотела посмотреть на это все. Разве не потрясающе? — Я оглядываюсь по сторонам, проверяя, не следит ли кто-нибудь за мной, и сажусь рядом. — Ты выглядишь великолепно.

Люк выглядит более чем великолепно. Он выглядит величественно в безупречном парадном фраке и накрахмаленной белой рубашке. Темные волосы блестят в свете ламп, и я улавливаю знакомый запах лосьона после бритья. Наши взгляды встречаются, и я чувствую: что бы ни произошло сегодня — справлюсь я или нет, — мы двое будем вместе. И с нами все будет хорошо.

— Знаешь, что нам нельзя друг с другом разговаривать? — спрашивает Люк с легкой улыбкой. — Это плохая примета.

— Знаю, — соглашаюсь я и отхлебываю из его бокала. — Но никакие суеверия, по-моему, нам уже не страшны.

— Ты о чем?

— Да так… ни о чем. — Я считаю до пяти, беру себя в руки и говорю: — Ты в курсе, что твои родители задерживаются?

— Да, мне сказали. — Люк хмурится. — Ты с ними не говорила? Не знаешь, когда они доберутся?

— Думаю, скоро. Не волнуйся, они сказали, что к нашему торжественному проходу успеют.

Чистая правда. В своем роде.

Люк ничего не знает о моих планах. С него хватит и своих проблем. Впервые в жизни я одна берусь за дело.

Такое ощущение, что в последние несколько недель я видела совсем другого Люка. Более молодого, более ранимого Люка, о котором ничего не известно окружающему миру. После встречи с Элинор он некоторое время был очень тихим. Ни буйных эмоциональных вспышек, ни драматических сцен. В каком-то отношении Люк просто снова стал нормальным. Но все еще оставался таким отрешенным, таким изможденным. О работе и думать было нечего. Недели две он спал и спал — по четырнадцать-пятнадцать часов в сутки. Как будто эти десять лет работы на износ все-таки настигли его.

Теперь Люк постепенно снова становится самим собой. Вновь появляется уверенность в себе и отсутствующее выражение лица — когда он хочет скрыть от окружающих свои чувства. На прошлой неделе он заходил в свой офис — все как в былые времена.

Внешне все стало прежним — но не совсем. Я вижу, что кроется за этим. Я вижу, как Люк работает. Как он мыслит, чего он боится, от чего хочет избавиться в своей жизни. Мы уже два года вместе. Мы жили вместе, мы были удачной парой. Но теперь я чувствую, что узнала его таким, каким не знала раньше.

— Я все время возвращаюсь мыслями к разговору с матерью. — Люк, нахмурившись, смотрит в свой стакан. — Это все еще кажется мне странным.

— Странным? — помолчав, переспрашиваю я. — Почему?

— Я никогда не слышал, чтобы она так говорила. Это казалось ненастоящим. — Люк поднимает глаза. — Даже не знаю, верить ли ей.

Я наклоняюсь и беру его за руку.

— Люк, если она не говорила тебе этих слов раньше, это не значит, что они не искренни.

Я твержу ему это каждый день с той самой встречи с Элинор. Сколько же можно мусолить. Я хочу, чтобы Люк принял то, что она сказала, — и был счастлив. Но он слишком умен для этого. Несколько мгновений Люк молчит; уверена — опять мысленно прокручивает тот разговор.

— Некоторые вещи, которые она сказала, кажутся правдой, а другие — сплошной фальшью.

— Что именно показалось фальшью? — оживленно спрашиваю я. — Так, для интереса?

— Что она так гордится всем, что я сделал — от основания компании до выбора тебя в жены. Это не совсем… даже не знаю… — Люк мотает головой,

— Мне казалось, это очень даже неплохо! — брякаю я, прежде чем успеваю прикусить язык. — То есть… по-моему… вполне в ее стиле…

— Но потом она сказала кое-что еще. Сказала, что с моего рождения не было дня, когда бы она не думала обо мне. — Люк смолкает в нерешительности. — И то, как она произнесла это… Я по-настоящему поверил ей.

— С самого рождения? — огорошенно спрашиваю я.

На листке, который я вручила Элинор, ничего похожего не было! Я снова забираю у Люка джин с тоником и, погрузившись в раздумья, отпиваю глоток.

— Похоже, она действительно говорила то, что думала. Собственно… я это знаю. Главное — она хотела сказать, что любит тебя. Пусть даже это звучало не совсем естественно — но ей было важно, чтобы ты это знал.

— Полагаю, что так. — Люк смотрит мне в глаза. — И все же. Я не могу относиться к ней по-прежнему. Нельзя войти в одну и ту же воду дважды.

— Нет, — говорю я после непродолжительного молчания. — Что ж, может, это и к лучшему.

Заклинание развеялось. Люк наконец проснулся. Я придвигаюсь ближе и целую его.

— Пойду облачаться в свою рясу.

— Ты разве не в этой привиденческой брезентухе будешь? — с ухмылкой спрашивает Люк.

— Ну, я собиралась. Но раз уж ты ее видел, поищу, пожалуй, что-нибудь другое… — Я поднимаюсь и останавливаюсь в нерешительности. — Послушай, Люк. Если тебе сегодня что-нибудь покажется странным, просто… держись как ни в чем не бывало, ладно?