Книга Война мертвых - Евгений Прошкин

– Ну, хуже этой она точно не будет.

– Какой ты все-таки!.. – шутливо рассердилась она и подъехала к мобилю.

Тихон испытал безотчетную тревогу, но тут же себя одернул: около половины операторов уже перегрузилось, и пока, вроде бы, все шло нормально. Правда, как они там себя чувствовали, никто не знал – связь из конвертера была не предусмотрена.

Синий подошел к Алекс, и беспокойство усилилось.

– Все будет хорошо, милый.

– Да. Иначе мы бы не согласились.

Алекс продиктовала Желтому свой код и замерла. А через секунду начала вянуть, сжиматься, покидать ставшую привычной оболочку. Покидать – куда? Тихон припомнил, что она говорила про клонирование, про мозги и про невозможность пересадки. Но с тех пор наука…

– Это обман, – донесся до него слабый отзвук. – У них для нас ничего нет. Ничего. Они просто разряжают КБ. Это похоже на смерть. Это и есть…

– Алекс!!!

Он ринулся к командному блоку Алекс, но ее там уже не было. Опустевший домик.

Цепь еще хранила ее следы, ее смех и внутреннее дыхание, но это были бесцветные тени – окаменевшие, стремительно тающие. Остатки ее сознания – простые, неподвижные картинки продавливались сквозь невидимое сито и осыпались тусклой мозаикой.

Это зрелище было слишком мучительным, чтобы Тихон мог от него оторваться. Он все смотрел и смотрел, как погибает его Алекс. Бессильно наблюдал, словно запасался чем-то впрок, до отказа набивая душу горечью.

Вскоре Алекс окончательно разрушилась, но в КБ присутствовало что-то еще. Тихон сконцентрировал внимание и попытался определить…

Из-под ее психоматрицы всплывала другая, гораздо мощнее и… вот, кто был настоящим хозяином домика. Даже в виде блеклого отпечатка это сознание оставалось почти живым.

Это оно создало Алекс – искусственную личность, гениально сконструированную, собранную из красивых кусочков, из лоскутков и обрывков, из приторных грез и реальных воспоминаний. Ему изменило чувство меры, и она получилась слишком… в ней все было слишком. Тихон мог бы догадаться и раньше.

– Я тебя любил, – прошептали угасающие осколки.

Незнакомый голос. Даже не женщина. Как это могло?.. Значит, все-таки не Алекс. Александр. Если бы Карла не… Ведь они с ним встречались… Ну почему все так?!

– Как мог, так и любил…

Ничего общего. Нет, это не она. Алекс убили дважды. Сначала ребята на мобиле, потом он сам – тем, что открыл правду.

Зенон все понял без слов. Лишь только связался с Тихоном, прикоснулся к его ужасу и, почувствовав, тут же отпрянул.

Белковые продолжали операцию: один корпел над пультом, второй бегал с дисками. Они умерщвляли операторов споро и деловито, им хотелось управиться до вечера.

Тихону незачем было знать их имена, и если б даже они представились, он не стал бы слушать. Желтый и Синий. И довольно с них.

– Ты напал на переговорщиков, – сказал Зенон. – Это объявление войны.

– А разве она когда-то кончалась?

У ворот рядом с водоемом образовался целый склад, а грузы все еще поступали. Семеро рабочих – трое людей и четверо конкуров – бросили сборку и, забежав в обозначенный штангами периметр, исчезли. По смонтированному прямо на песке сектору можно было судить о гигантских размерах будущего устройства. Вероятно, Скит действительно ожидали серьезные перемены, но место для волков в новом раю было не предусмотрено.

Тихон проскочил мимо озера, но резко затормозил и подъехал к берегу. На серебряном зеркале колыхалось несколько густых, похожих на плевки, пенок.

– Чего они сюда накидали? – спросил он вслух.

– У нас уже не так много времени, как раньше, – предупредил Зенон.

– Зигфрид, ты здесь? – позвал, не двигаясь с места, Тихон.

– Да.

– Ты не пошел?

– Я струсил.

– Зиг, придумай для этой лужи какое-нибудь название.

– Позвучнее или попроще?

– Все равно.

– «Тихая Вода». Устраивает?

– Вполне.

Тихон проверил, нет ли кого поблизости, и с блаженным остервенением обратил озеро в пар. Дождался, пока на дне не выкипят последние капли, и лишь потом отпустил разрядники.

– Вот и вся Тихая Вода, – задумчиво сказал он.

Должен же он был хоть что-то сказать. На прощание.

Они появились одновременно и сразу везде – восемьсот древних боевых машин. Люди собирались вокруг, трогали обшивку, что-то спрашивали. Никто не мог и представить, зачем они вернулись, – пока первый залп не выжег на Гринволде зоопарк с двумя тысячами белковых особей.

Луна взошла необыкновенно высоко, словно стремилась перещеголять солнце. Впрочем, Тихону могло и показаться – сколько часов он ее не видел? Ах, да, здесь принято считать время годами. Так получается меньше. Но все равно очень много.

Он медленно проехал между мачтами и свернул к лесу. Полипласт заменили на другой материал, и теперь дорожка выглядела более естественно, но шире она не стала. Траки с мягким лязгом ложились по обе стороны от покрытия, и трава за ними уже не поднималась.

Детектор распознал близкое тепло, и бойницы, вздрогнув, принялись ощупывать сумрачный подлесок. В деревьях засверкало – тропинка выводила к озеру. На возвышении темнела сотня палаток, в некоторых еще светились окна.

– Кто?.. Как?.. – шипел худощавый воспитатель, на бегу одевая брюки. – Здесь Лагерь, зона отдыха, понимаете?

Он суетливо вертел головой, пытаясь найти в броне люк.

– Что вы молчите? Убирайтесь к себе! – сказал человек.

А где это, спросил танк, ловя прицелом его глаза.

Эпилог

– Финал, мне кажется, легковесен, – заметила Алекс. – Зачем ты меня мужиком сделал?

– Ты же хотела побольше перца. Вот и получай свой перец.

– Мне тоже не нравится, – сказал Тихон. – Зачем я озеро испарил? Оставьте вы в покое мое озеро! И Сьен. Что с ней? Она дожила?

– Это неизвестно, здесь я вроде как тумана подпустил. Люди же наврали про клонирование, значит, и бессмертия нет. А может, и есть. Сам думай.

– Не годится, – отрезал Зенон. – Во всем нужна ясность.

– Ну, заклевали!

– Не злись, писатель. Мы же как лучше.

– Ладно, я попробую, – буркнул Зигфрид. – Что-нибудь исправлю. Новый вариант будет часов через двести.

– И смотри там, без тумана, ясно? – наказал Зенон, отъезжая к восточной стоянке.

«Зоопарк на Гринволде», повторил Тихон. Всегда этот Зигфрид в конце какую-нибудь гадость приплетет. Уже четвертый финал, и все – жуть. Не может, что ли, нормальную историю сочинить?