Книга Кочегарка - Бентли Литтл

Джолин показалось, что откуда-то из глубины пламени раздался крик ярости, безумный разъяренный рев, который смешался с ревом огня. «Доберется ли огонь до подвала?» – подумала она. Даже в первом подвале было мало того, что могло бы гореть. И хотя маловероятно, что пламя сможет пробиться сквозь крышку люка, все равно любой человек там задохнется от дыма и умрет от недостатка кислорода.

Но то, что находилось в доме, не было человеком.

Будем надеяться, что тяжесть обрушившихся конструкций и высокая температура превратят подвал в простую яму, заваленную вонючим пеплом.

– Он не в подвале, – поднял на нее глаза Скайлар, как будто отвечая на ее незаданный вопрос. – Совсем нет. Он во всем доме.

Джолин надеялась, что сын знает, о чем говорит.

Держа его за маленькую ручку и глядя на пожар, она вновь услышала нечеловеческий рев. И поняла, что так оно и есть.

Глава 36

Промонтори-Пойнт, штат Юта

Пожилой мужчина, похожий на старателя, с тремя камерами на шее, лежал, зарезанный, у ее ног. Его изломанное тело было покрыто кровью и блевотиной.

Ее блевотиной.

Анджела вытерла рот – ее желудок все никак не мог успокоиться, а нос заполняла вонь близкой смерти. Все вокруг нее уже или умерло, или умирало. Она не имела ни малейшего представления, что за существо, состоящее из одних когтей и молчаливого желания убивать, появилось в Пойнте. Она знала только, что оно было сделано из плесени, той самой плесени, которую передал ей труп в тоннеле, которая захватила Бэббит-хаус и которая так изменила ее друзей.

А она, так же как и в Флагстаффе, не пострадала. На нее плесень не имела никакого влияния. И, насколько понимала Анджела, она никак не влияла на коренных жителей Америки.

Ее влиянию подвергались только белые.

Вывод был очевиден. Во Флагстаффе она превратила их в непредсказуемых и опасных фанатиков. Здесь она выреза́ла их десятками. Анджела могла только предположить, что сама осталась невредимой из-за своих мексиканских предков, из-за того, что сама относилась к национальному меньшинству.

Все это было совершенно невероятно. Невозможно было поверить в само понятие «политически корректного монстра». Но, с другой стороны, как объяснить произошедшее? Почему китайские мертвецы и их пособники пощадили ее и коренных жителей, но с такой яростью набросились на съемочную группу Си-эн-эн, состоявшую из белых людей? Что все это значит?..

Анджела стала лихорадочно оглядываться, пока не увидела в толпе знакомое лицо, которое искала.

Дерек.

Он жив.

В этой свалке они потеряли друг друга, и вот сейчас Анджела испытывала какое-то иррациональное облегчение от того, что видела его живым.

Она вспомнила фото отца Дерека у них в доме. Миссис Йонт стояла рядом с мужчиной, чья кожа была значительно темнее ее собственной.

Дерек увидел ее в тот же момент, когда она увидела его. Он подбежал к ней и в отчаянии крепко обнял ее. Ее сердце засбоило, и она затрепетала от ужаса. Где его мама? И брат? Анджела ответила на его объятие, и по тому, как ссутулились его плечи и как он зарылся лицом в ее волосах, поняла, что он плачет.

«Только не это», – подумала она.

«Да», – подсказало ей ее сознание.

Вокруг них, как по волшебству, а может быть, повинуясь инстинкту, который привел их сюда, коренные жители Америки взялись за руки и запели. Это напомнило ей об акции, во время которой цепь держащихся за руки людей протянулась через весь континент. Это было еще до того, как она родилась, но ее родители принимали в ней участие. Однако в том, что делали индейцы, было что-то от некоего религиозного обряда. Глаза многих мужчин были закрыты, и выглядели они так, как будто знали, что умрут, и решили пассивно ожидать своего конца, а пением и держанием за руки демонстрировали свою готовность подчиниться судьбе.

Когда к цепи людей подошли двое коренастых мужчин, Анджела заметила, что за тем местом на железнодорожном полотне, на котором они только что стояли, лежит тело матери Дерека, располосованное от горла до паха. Ее окровавленные внутренности вывалились на железнодорожные шпалы. Почувствовав позывы, Анджела отвернулась, стараясь, чтобы ее опять не вырвало, хотя она и сомневалась, что в желудке у нее хоть что-то оставалось. Девушка почувствовала, как в душе у нее образовался вакуум, ноющая дыра, которая грозила расти до тех пор, пока ее собственное «я» не свалится в нее и не исчезнет. Вид мертвой матери своего друга и осознание того, что его младший брат тоже лежит где-то, бездыханный и изуродованный, больно ранили ее душу. Она начала молиться. Это был просто условный рефлекс. Привычка. Молитва давала ей силы и успокаивала ее в тяжелые времена.

Но раньше, когда Анджела молилась, в ее молитве была какая-то доля неуверенности. Она высказывала свои пожелания и благодарности в надежде, что их услышат. На этот раз, хотя она и испытала от этого сильный шок, молитва была связана с чем-то абсолютно конкретным. Анджела была полна труднообъяснимой, но неоспоримой уверенности, что общается напрямую с сущностью, которая может услышать и понять ее. Вот только…

Вот только она не была уверена, что это сам Господь Бог. Сущность была могущественна – в этом не было никакого сомнения. Но Анджела на подсознательном уровне ощущала, что некоторые свойства, которыми эта сущность обладает, никак не могут ассоциироваться со Всемогущим. С одной стороны, она была близка к нему – хотя это была не какая-то вездесущая сила, а конкретная данность, существующая во вполне определенном пространстве. С другой стороны, сущность выглядела сердитой, обиженной и полной мелких человеческих эмоций, которые были совершенно не достойны божества. Это не значит, что Всевышний сам иногда не демонстрировал свою мелочность и вздорность, но все это происходило, когда он был еще молодым Богом, в Ветхом Завете, когда он только учился дергать за ниточки и устанавливал границы между собою и своими созданиями.

А эта сущность была совсем не молода.

Анджела боялась прекратить молитву, боялась потерять с нею связь. Может быть, сущность, с который она общается, и не Бог, но с нею она чувствовала себя в безопасности и ощущала, как этот контакт защищает ее. И чем больше она говорила, чем больше раскрывалась и рассказывала о своих страхах и желаниях, тем ближе ощущала себя к этому невероятно могущественному существу. Анджеле казалось, что оно знает, кто она такая, и что ее появление здесь было организовано или каким-то образом предопределено. Хотя это казалось ей глупостью и она не могла понять, чем может помочь, как ее можно использовать и каким может быть ее вклад в происходящее.

Дерек все еще крепко обнимал ее, прижимаясь и всхлипывая. Ее руки были сцеплены у него за спиной, глаза закрыты, и она продолжила молиться.

Под ногами у себя девушка почувствовала какое-то движение, сопровождаемое хорошо слышным рокотом, и открыла глаза. Она выросла в Южной Калифорнии и пережила достаточно много землетрясений, поэтому всегда подозрительно и с осторожностью относилась к любым проявлениям сейсмической активности, инстинктивно готовая или бежать, или искать укрытие при первых признаках нестабильности. Но сейчас о землетрясении речи не шло. Анджела инстинктивно поняла это. Открыв глаза, она сразу же заметила фигуру, начавшую формироваться из слияния окружающих их предметов, из частей земли и неба, которые превращались в единое целое, как будто каждая частица окружающей их равнины притягивалась невидимой и неизвестной силой и превращалась в часть монстра.