Книга Палач - Олег Борисов

– Вполне… Трибуналу можно рассказывать все или лучше только головой кивать?

– Можешь рассказывать, если спросят. Люди хотят честно отработать свой хлеб, будут вести процесс, как положено. Бумаги с обвинением и стенограммы пойдут в архив, под замок. Да и вряд ли кому здесь интересно, что на самом деле происходит на Изнанке… Мое имя не должно там мелькать никак. Тебя выбрал и назначил палачом Шольц, я лишь подписал поданные документы. В остальном – ты меня не видел и не знаешь… Еще вопросы есть?

– Когда я получу обещанное одеяло? Здесь сквозит, господин наместник. Как бы не простыть. Обидно будет сидеть и чихать на уважаемого господина обвинителя…

* * *

Молоденький мальчик в официальном мундире прокуратуры потел и краснел при каждом слове. На него давил груз неожиданной ответственности – шутка ли, вести закрытый процесс со столь тяжкими обвинениями! Да и вполне хватало чуть скосить глаза на обвиняемого, чтобы понять, насколько опасный тип попал в руки правосудия.

– Господин председатель, я все же хочу еще раз обратить внимание на то, что господин Клаккер представляет собой угрозу для органов правопорядка. А его прошлый опыт недву…

– Хватит, Андрэ. Наш ветеран дал слово, что не будет шалить. Кроме того, вон сзади вооруженный караул, на ногах заключенного кандалы. Чего вы трясетесь?

– Но руки-то свободны!

– Зато мы не слышим жалобы на плохое обхождение… Все, продолжим, господа… Вчера мы разобрали пункты о превышении меры необходимой самообороны. Обвиняемый поведал нам, что ворвался в дом, где скрывался бандит по прозвищу Ткач, и учинил самосуд. Убил охранников, затем самого Ткача, а также позаимствовал материальные ценности на сумму… На какую сумму вы тогда обогатились, Клаккер?

– Какая сумма будет приличной, ваша честь? – Охотник сидел на крохотной подушечке, подложенной под зад, и с интересом наблюдал за развитием процесса. Уже третий день подряд трибунал разбирал те или иные приключения из прошлой жизни и оценивал их криминальную составляющую. – Все же Ткач был вполне богатым господином, главой крупного преступного клана. Если я возьму чуть по мелочи, как-то некрасиво будет выглядеть по отношению к покойному.

– Сто талеров? Двести?

– Люди на Изнанке не любят ценные бумаги, много возни с перепродажей. Идти в банк, доказывать, что ты их не украл где-то… Деловые люди предпочитают золото. Сто золотых талеров – вполне круглая цифра. Кроме того, она как раз поместится в небольшой чемоданчик, который один человек сможет поднять.

– Хорошо. Значит, запишем: «Сто золотых талеров». С этим эпизодом у нас все?..

* * *

Поздно вечером прокурор забежал «на огонек». Путаясь в тесемках папки, Андрэ сначала суетливо искал нужную бумажку, потом доставал из кармана застрявший карандаш. Наконец, разобравшись с канцелярскими принадлежностями, испуганно постучал о прутья решетки:

– Господин Клаккер, мне нужно, чтобы вы подписали эти бумаги.

– А завтра никак? – Охотник только-только завершил ужин и, смакуя, медленно допивал честно полученный бокал вина.

– Регистрационная палата закроется через час, нужно отдать им документы сегодня вечером.

– Хорошо. Говорите, где и что подписывать.

– Вот здесь. Официальное прошение о продаже имущества для покрытия нанесенного ущерба Империи. Дом, участок и лодка. Все уже описано, как положено…

Заключенный подошел к решетке, подхватил падающую папку и затем поднял с пола карандаш. Покосился на отшатнувшегося к другой стене коридора юного прокурора, затем вежливо улыбнулся напрягшимся охранникам и стал просматривать пачку листов, забитых канцелярщиной. Перевернув последнюю бумажку, покрутил в руках карандаш и вздохнул:

– Я с радостью подпишу эти документы, но моя подпись будет недействительной.

– Как это – недей… Я не понимаю!

– Дело в том, что я больше не владелец дома. И если попытаюсь продать чужую недвижимость, то к перечню обвинений придется добавить еще мошенничество.

– Но…

– За сутки до моего приезда на Солнечную Сторону я продал и дом, и сад, и даже лодку рабочему заводскому товариществу. Если я правильно понимаю, буквально завтра в мой бывший дом должны приехать первые ребятишки, которые будут отдыхать и лечиться от дождей и слякоти Изнанки.

– Но… В документах этого нет…

– Есть. – Клаккер ловко выудил нужную бумагу и ткнул пальцем в бледно-синюю строку. – Посмотрите внимательно. Вот отметка Учетной палаты о новом платеже и начале перевода права собственности на юридическое лицо. Теперь домом владеет товарищество… Кстати, вы можете попытаться опротестовать сделку, но я бы не стал этого делать. Потому что таким образом власти Города и состоятельные сограждане сумели договориться с рабочими о предотвращении возможной забастовки. Рабочие получили шанс для своих семей на полноценный отдых здесь, на Солнечной Стороне. А фабриканты отделались легким испугом, пожертвовав лишь крохи на покупку продуктов и новой одежды детям… Теперь представьте, что вы приносите подписанные бумаги и требуете, чтобы ребятишки съехали… Через полчаса рабочие пригороды взбунтуются, семьи Харпов, Ригье и Тротти понесут убытки, после чего потребуют выдать им кого-либо на расправу.

Клаккер вложил карандаш в папку и протянул бумаги назад.

– Если вы настаиваете, я поставлю крестик. Но завтра последний день процесса и приговор. Затем краткая прогулка до кирпичной стены. С меня уже не спросят, а вот вас подвесят за ребра. Поверьте старому цинику, я отлично представляю, как именно закончится ваша карьера. И мой расстрел выглядит намного лучше, чем лет двадцать каторжных работ по какому-нибудь надуманному обвинению.

На прокурора было жалко смотреть: юноша сморщился, сжался, ему уже не хотелось блистать на «процессе века», ему хотелось забиться в какую-нибудь щель и не показывать оттуда и носа… Но вдруг крохотный луч надежды осветил перекошенное от страха лицо:

– Вы сказали, что продали дом? Продали, ведь так? Дом на Солнечной Стороне! Выплаченный банку, с обновленной крышей и благоустроенным участком!.. За сколько вы его продали? Не важно, что у него теперь другой хозяин. Главное – мы должны покрыть убытки государства!..

– Легко. Я готов их покрыть…

– И?!

– Я продал дом за один грош… К сожалению, мои клиенты были не очень состоятельны… Кстати, этот самый грош изъяли при задержании. Думаю, он до сих пор валяется вместе с другой мелочью, которую вывернули из карманов… Готов внести его на покрытие судебных издержек. Целиком. Весь…

* * *

Наместник перехватил обвиняемого при входе в зал:

– Задержись на секунду… Отличный ход с домиком, поздравляю. Прокуратура обрыдалась за ночь. Они подняли на ноги всех, до кого могли дотянуться, но так и не смогли придумать, каким образом опротестовать сделку… Никто не хочет связываться с богатейшими семьями Империи. А уж подстрекать рабочих к забастовке – тем более… Надеюсь, это твой последний фокус, который ты решил выкинуть напоследок.