Книга Элита элит - Роман Злотников

У меня никогда не было особенных талантов к психопринуждению, но овладение этими навыками входит в обязательную программу обучения гвардейца, видимо, для того чтобы суметь установить подобное воздействие в отношении себя самого и уметь ему противостоять. Поскольку даже в методиках ведения допроса психопринуждение находится в перечне дополнительных мер, не рекомендуемых к стандартному использованию. Только в случае крайней необходимости. Ибо считается, что сведения, полученные с его помощью, не обладают достаточной достоверностью и непременно требуют проверки. А более нигде: ни в руководящих документах, ни в боевых уставах — оно не упоминается. Гвардейца слушаются, потому что он практически всегда прав, и его приказы или рекомендации в любой ситуации наиболее верны, а не потому, что он кого-то заставляет себя слушаться. Ну да в данной ситуации и с этими людьми немножко психопринуждения не помешает.

— Признавайся, кто дал тебе поручение в преддверии наступления немцев лишить корпус единственного резерва? Говори!

— Я не… — Капитан ошеломленно сглотнул.

Но я не дал ему опомниться:

— Адреса, пароли, явки? Быстро!

Капитан бросил отчаянный взгляд на майора государственной безопасности. Под таким углом он свои действия совершенно не рассматривал. Он… просто…

— И чем же вы можете оправдать свои вредительские действия, товарищ капитан? — ернически заметил я, создавая у Бушманова (да и у остальных) иллюзию того, что якобы предоставил ему возможность оправдаться. А он вроде как не воспользовался.

Капитан дрожащей рукой вытер лоб. Я смотрел на него безо всякой жалости. «Возможно, капитан, ты искренне считал, что в том, что ты делаешь, и состоит твой долг. Но в реальности ты выступал на стороне врага. Так что ты сам выбрал свою судьбу. И я бы все равно тебя задавил, но, возможно, не так. Полегче. Если бы ты, сучонок, не посмел тронуть моих людей. Тебе же было об этом сказано открытым текстом».

— Ну?

— Я просто…

— Молчать!

Капитан осекся.

— Ну?

Капитан встрепенулся.

— Я…

— Молчать! — чуть возвысив голос, снова рявкнул я.

Капитан окончательно стушевался и затих, глядя на меня затравленным взглядом. Я состроил самую угрожающую рожу и прорычал:

— Что, сказать нечего?! — после чего развернулся в сторону майора государственной безопасности, который молча наблюдал за моим представлением. — Товарищ майор! Большое спасибо, что своевременно отреагировали и пресекли предательство! — Я в два шага подскочил к майору, стиснул его руку и взволнованно ее затряс. И снова слегка подключил обертоны. — От имени личного состава батальона заверяю вас, что немцы здесь не пройдут! Можете, так и передать руководству, что благодаря вашему своевременному прибытию этот участок фронта теперь надежно перекрыт. Предательство не достигло своей цели!

Майор некоторое время ошеломленно пялился на меня, а затем перевел взгляд на совершенно раздавленного капитана. Да, система, при которой предъявления обвинения уже практически достаточно для объявления виновным — страшная вещь. Но ведь вы сами, ребята, такое с собой сотворили…

— Коломиец… — негромко произнес он, поведя подбородком в сторону капитана.

Из-за спины майора вывернулся довольно дюжий старший лейтенант и, подойдя к капитану, с каменным лицом вытащил у него из кобуры ТТ, после чего отступил на шаг и замер за его спиной.

— Что ж, товарищи, — майор легким шевелением пальцев освободил свою руку из моей и повернулся к командиру корпуса и старшему дивизионному комиссару, — значит, я могу доложить, что на вашем участке за фронт можно быть спокойным?

Комкор медленно поднялся из-за стола и, покосившись на меня, также медленно кивнул:

— Так точно, товарищ майор. Здесь немец не пройдет. Можете не сомневаться.

— Отлично, отлично, ну а с… гражданином капитаном мы разберемся.

— Товарищ майор… — сиплым голосом снова начал тот, но, наткнувшись на мой злой взгляд, почувствовал, как у него перехватило горло.

«Ничего, сучонок, скажи спасибо, что я прямо здесь не устроил тебе разрыв сердца. И вовсе не из-за приступа гуманизма. А вот теперь сам попробуй, повертись на сковородке, на которую собирался отправить моих ребят и Вилору!»

Когда за майором государственной безопасности закрылась дверь, генерал вперил в меня долгий взгляд. Я молча ждал.

— Да-а, капитан, не хотел бы я попасть в число твоих врагов!..

— Все в ваших руках, товарищ генерал, — негромко ответил я.

Пусть потихоньку избавляется от иллюзий по поводу того, кто кем будет командовать. В ответ он слегка повел плечами, как будто по его спине пробежали мурашки, а затем поднялся и вышел из землянки. Старший дивизионный комиссар молча последовал за ним.

А я вздохнул. Что ж, первый этап прошел успешно. Я полностью легализовался, создал некоторую базу, провел некоторый предварительный отбор и первичное обучение людей и обзавелся кое-какими связями. Пора было приступать к более масштабным проектам…

Послесловие

Итак, вы прочитали мою книгу. Если вы читали ее как приятный боевичок и просто пролистывали те странички, на которых автор разводил «нудную морализаторскую тягомотину», то можете сразу бросить читать это послесловие. Оно не для вас и нечего забивать им голову. Вернетесь к нему позже. Лет через несколько, когда будете перечитывать эту книгу. Ну или какую другую. Скажем «Империю», или «Время вызова», или «Путь князя»…

Это послесловие для тех, кто все-таки вчитывался в мою «тягомотину». И для кого она стала пусть не самым, но хотя бы не менее вкусным «блюдом», чем боевик. Кто, если и не полностью был согласен с теми мыслями, которые я (уж как смог) пытался выразить на этих страницах, но для кого они хотя бы послужили поводом задуматься о чем-нибудь таком. Или кто об этом давно уже и сам думал, а сейчас получил еще один импульс.

Итак, на самом деле эта книга об элите.

Честно говоря, я — сволочь. Я пишу свои книги из чисто меркантильных соображений. Я хочу, чтобы мне хорошо жилось. Причем не вообще, а на этой земле и в своей стране. И потому я пишу книги, наивно полагая, что великий русский поэт Владимир Высоцкий был в чем-то прав, когда писал:

Если, путь прорубая отцовским мечом,

Ты соленые слезы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал, что почем, —

Значит, нужные книги ты в детстве читал!

Поэтому мне не очень интересно писать книжки про вампиров, космодесантников, магов, императоров или бессмертных, просто самовыражовываясъ. Мне хочется, чтобы мои книги еще и что-то делали с тем пространством, в котором я живу. Чтобы если не я, то мои дети, а даст бог, и внуки жили в мире, который был бы более приспособлен не для тупо жующей скотины или гламурного быдла, а для того, чтобы в нем, пусть хоть чуть-чуть, но легче было бы стать человеком.