Книга Сталин против Великой Депрессии. Антикризисная политика СССР - Дмитрий Верхотуров

В январе 1930 года работы в механосборочном цехе дошли до той фазы, когда уже нужно было начинать стелить полы. Бригада работников, выполнявшая эти работы, поставила жесткое условие, что приступит к настилке полов только тогда, когда цех будет полностью застеклен.

А застеклить огромный механосборочный цех было очень непростой задачей. Нужно было вставить 28 тысяч квадратных метров стекла. За эту работу взялись комсомольцы. Они в сильный мороз и ветер на огромной высоте резали и вставляли стекла, закрепляя их горячей смолой. Рукавиц на стройке не было, и комсомольцы работали голыми руками. От резкого перепада жары и холода трескалась кожа рук и лица. Некоторые приходили в медпункт с залитым кровью лицом, и после перевязки, несмотря на категорические запреты врачей, возвращались доделывать свою работу.

Еще одним комсомольским объектом стала настилка полов в кузнечном цехе. Нужно было на бетонную стяжку наклеить на расплавленную смолу специальные деревянные половицы из поставленных на поперечный срез брусков. И здесь работа велась с огромным энтузиазмом, с быстрыми темпами, на морозе, при острой нехватке обуви и спецодежды. Обувь, в которой они приехали на стройку, быстро расползлась от горячей смолы. Рабочие собрали все сапоги на стройке и отдали их комсомольцам, чтобы те поскорее закончили свой объект. Здесь потери были серьезнее. После того как в медпункт снова пришли пострадавшие от холода с растрескавшейся кожей, врачи обратились к Иванову с требованием запретить им работать хотя бы несколько дней. Иванов категорически запретил им до выздоровления выходить на работу. Впрочем, через несколько дней пострадавшие комсомольцы снова оказались на площадке.

15 апреля 1930 года открылось фабрично-заводское училище. Всю молодежь сняли со строительства и направили на учебу. В ФЗУ началось обучение сразу ста групп учащихся в четыре смены.

К началу мая 1930 года строительные работы на Сталинградском тракторном заводе были завершены и теперь можно было приступить к монтажу оборудования. Партком стройки объявил сорокадневный штурм монтажа, чтобы уже в июне этого года выпустить первый трактор.

Инженеры завода придумали любопытную систему ускорения монтажа оборудования. На каждом ящике завод-изготовитель указывал номер станка, номер пролета цеха, куда его нужно было установить, и функцию. Технологи завода расчертили полы цехов белыми квадратами с указанием соответствующих номеров. Во все порты, куда приходило обрудование, Иванов разослал выездные бригады «легкой кавалерии», которые следили за скоростью выгрузки оборудования и его отправкой. Как только выезжал эшелон, на завод давалась телеграмма с указанием номеров отправленного оборудования. Когда состав приходил на завод, инженеры уже знали, что куда ставить. Ящики аккуратно спускали на заранее подготовленные деревянные тумбы, на которые были положены большие листы металла. Когда ящик становился, трактор цеплял лист и волоком тащил станок на завод, к нужному цеху и подтаскивал его к нужному месту[291]. К началу июня монтаж оборудования на заводе был закончен.

Уралмаш

Ни одна крупная стройка не обходилась без всевозможных трудностей и приключений. Каждому доставалось свое: кто-то строил без проектов, так сказать, на глазок, кого-то заливало водой, почти все страдали от сильных морозов и все без исключения боролись за выполнение напряженных планов. Уже само по себе преодоление этих трудностей, часть которых, надо честно сказать, порождена была собственной неопытностью и непредусмотрительностью, вписало отдельную героическую страницу в историю индустриализации.

Но на долю Уралмашиностроя выпали совершенно особенные трудности. После долгой борьбы весной – летом 1929 года за стройку, за высокие темпы работ в мае 1929 года в адрес Уралмашиностроя пришла телеграмма из Главметалла ВСНХ о том, что строительство завода признано нецелесообразным и работы сворачиваются. Весть об этом быстро разлетелась по стройке. Собралось летучее партсобрание, к которому присоединилось большинство беспартийных рабочих. Собрание проголосовало за перерыв и послало делегацию к Банникову с требованием выехать в город, дозвониться до руководства и уточнить, так это или нет. Банников поехал и вернулся только поздно ночью, застав собрание еще не разошедшимся. Он рассказал, что дозвонился до самого Межлаука и тот сообщил ему, что действительно стройка сворачивается. Собрание забурлило и приняло решение о том, чтобы Банников срочно выехал в Москву и стал добиваться отмены приказа о свертывании работ. Решено было продолжать строить завод в плановом режиме, завершать строительство цеха металлоконструкций.

Вскоре пришла вторая телеграмма Уралмашинострою – работы свернуть и переехать в Тагил. Собралось второе собрание, которое еще раз предложило Банникову ехать в Москву и составило письмо в Уралобком партии о недопустимости прекращения работ. Уралобком поддержал требования парторганизации строительства.

Банников выехал в Москву и стал ходить по хозяйственным организациям, добиваясь отмены приказа. В конце концов он дошел до Наркомата РКИ, пробился к Орджоникидзе и изложил ему суть дела. Тот обещал ему разобраться[292]. На стройку Банников отбил телеграмму:

«Строить будем. Москва добро дала. Боевая задача – пустить на полный ход цех металлоконструкций и начать заготовку железных скатов цехов Уральского машиностроительного завода. Кто уйдет в эти дни со стройки, того мы опозорим на весь свет»[293].

Решение о строительстве Уралмаша было пересмотрено. 29 декабря 1929 года Совет Труда и Обороны придал строительству исключительное значение. Во время этих событий был полностью достроен и пущен цех металлоконструкций, вошедший в строй 15 июля 1929 года. Через два дня правление Уралмашиностроя обратилось в управление Магнитостроя с предложением помочь в изготовлении металлоконструкций для домен и мартенов. Это достижение в конце концов склонило всех сомневающихся на сторону продолжения строительства завода.

За остаток строительного сезона 1929 года на Уралмашинострое приступили к сооружению ремонтно-механического цеха, который должен был быть достроенным и введенным в строй в июне – июле следующего года. А в марте 1930 года с началом нового строительного сезона началось строительство сразу трех крупных заводских цехов: сталелитейного, чугунолитейного и термического. В них шло одновременно возведение стен и плавильных печей.

Уралмашинострой был сравнительно хорошо обеспечен материалами и получил кирпич в полном объеме. Имелись все чертежи на основные цеха и агрегаты завода. 15 июля 1930 года завершилось строительство ремонтно-механического цеха. Эти обстоятельства побудило Банникова расширить фронт работ. Казалось, что можно было выполнить и даже существенно перевыполнить план по работам. В июле 1930 года было заложено здание заводоуправления и начато строительство механического цеха № 1. А в августе 1930 года начаты еще четыре крупных объекта: кузнечно-прессовый цех, электроотопительная и газогенераторная станции и заводские гаражи[294].