Книга Россия теряет Арктику? - Вячеслав Зиланов

Уважаемые коллеги, будем считать, что с ратификацией покончено, и наш проект заявления, который мы представляем, должен послужить основанием, чтобы исправить те прорехи и ошибки, которые может повлечь заключение данного соглашения.

Итак, в данном заявлении мы констатируем, что новый договор не должен послужить основанием для создания препятствий рыбакам обеих стран для продолжения промысла по обе стороны разграничительной линии, в том числе в морском районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене 20-го года. Это положение, с одной стороны, выражает намерение России не ухудшать режим промысла для норвежских рыбаков в российской исключительной экономической зоне по сравнению с существующим положением, с другой стороны, мы заявляем, что ожидаем того же от норвежской стороны как в норвежской экономической зоне, так и в районе, подпадающем под действие Договора о Шпицбергене.

Далее. Мы отдельно обозначаем позицию по промыслу в районе у Шпицбергена, подчеркивая, что договор не меняет правовой режим рыбопромысловой деятельности обеих стран в этом районе. Заявить это крайне важно, потому что договор создает в этом вопросе опасную двусмысленность. Согласно договору морской район, подпадающий под действие Договора о Шпицбергене, остается с норвежской стороны разграничительной линии. Поскольку это двусторонний договор, очевидно, что по разные стороны разграничительной линии находятся акватории, отходящие под юрисдикцию обеих сторон, т. е. фактически речь идет о завуалированном признании норвежской юрисдикции над морским районом у Шпицбергена и об отказе России от права на свободную хозяйственную деятельность в этом районе. К сожалению, не приходится сомневаться, что Норвегия попытается истолковать это положение договора именно таким образом. Об этом говорит все поведение Норвегии в шпицбергенском вопросе начиная с 70-х гг.: и установление явно неправомерной рыбоохранной зоны, и попытки давления норвежцев на российских рыбаков в этом районе. Поэтому остро необходимо компенсировать двусмысленность договора в этом вопросе выражением правовой позиции России, которая сводится к тому, что договор не меняет правового режима в районе Шпицбергена.

Наконец, мы подтверждаем приверженность России Договору о Шпицбергене, поскольку его положения касаются не только рыбного промысла, но и многих других вопросов. Это необходимо, потому что Договор о Шпицбергене вообще не упомянут в новом договоре с Норвегией. В нашем проекте заявления мы подтверждаем позицию России по непризнанию норвежской рыбоохранной зоны вокруг Шпицбергена. Это совершенно необходимо, потому что, как уже отмечалось, новый договор оставляет морской район у Шпицбергена по норвежскую сторону разграничительной линии.

К сожалению, альтернативный проект заявления, предложенный Комитетом по международным делам, сводит защиту позиции России в шпицбергенском вопросе только к упоминанию Договора о Шпицбергене и никак не обозначает трактовку этого договора по отношению к правовым институтам экономзоны и шельфовых владений, возникших много времени спустя после подписания Договора о Шпицбергене. Глядя на то, как упомянут в комитетском проекте заявления Договор о Шпицбергене, трудно не вспомнить один старый еврейский анекдот. Умер старый еврей, вскрыли его завещание, и в нем было написано, что загородный дом — жене Сарочке, квартиру — дочке Сонечке, а зятя Шмулика, который просил упомянуть его в завещании, упоминаю: «Привет тебе, Шмулик». Вот так и авторы комитетского проекта заявления передали привет Договору о Шпицбергене, но не сделали из этого договора никаких выводов.

Наш проект заявления призывает правительство принять меры по надлежащему контролю за деятельностью российских рыболовных судов в Баренцевом море и во всем Северном Ледовитом океане, включая район Шпицбергена. В настоящее время этот контроль носит явно недостаточный характер. Именно это дает Норвегии возможность регулярно обвинять наших рыбаков в браконьерстве, перелове, досматривать, задерживать и арестовывать наши суда. Только активизация деятельности Российского государства по контролю над своим рыболовством может изменить ситуацию в лучшую сторону.

Далее. Наш проект заявления предлагает Правительству России обратить особое внимание на практическую реализацию приложения I «Вопросы рыболовства», особенно в части согласования с Правительством Норвегии границ бывшего спорного района (прошу не путать со Спецрайоном). Наши оппоненты утверждают, что эти границы были согласованы в нотах, которыми Россия и Норвегия обменялись при подписании этого договора, однако обращаю внимание депутатов на ряд обстоятельств.

Первое. Эти ноты не были включены в пакет документов, который поступил в Думу вместе с договором, они даже не упомянуты в сопроводительных документах к договору. Кто-то решил, что это такие мелочи, в которые депутатам вникать не стоит.

Второе. Границы спорного района, заложенные в эти ноты, были совершенно неизвестны рыбацкому сообществу России вплоть до подписания договора. Рыбаков по этому вопросу никто не спросил, и как результат мы получили такие границы бывшего спорного района, которые существенно ущемляют наших рыбаков, а именно: в бывший спорный район лишь частично вошла акватория так называемого смежного участка, установленного СССР и Норвегией в 70-е гг., а западная, самая продуктивная, часть смежного участка без всякого переходного периода отдана Норвегии, мы туда уже сунуться не можем. Это совершенно разные понятия: смежный и спорный район. Здесь идет подмена. Между тем этот смежный участок имеет огромное значение для нашего прибрежного рыболовства. Практически весь улов поступает в Россию. Получается, что наши чиновники из МИДа, с одной стороны, упрекают рыбаков в том, что они много продукции отправляют за рубеж, а с другой стороны, подрывают базу прибрежного рыболовства. Согласовав такие границы бывшего спорного района, МИД нанес нашим рыбакам серьезный удар, поэтому мы считаем необходимым вернуться к этому вопросу в заявлении.

В нашем проекте заявления предлагается Правительству России провести переговоры с Правительством Норвегии в целях увеличения длительности переходного периода, установленного для бывшего спорного района. Двухлетний период, закрепленный в договоре, не оставляет нашим рыбакам никаких шансов завершить техническое перевооружение, чтобы соответствовать норвежским правилам рыболовства. Наши мидовцы указывают рыбакам, что они должны были начать готовиться работать по норвежским правилам уже после достижения предварительной договоренности о том, что переходный период составит два года, но это нелепость: почему рыбаки должны принять как руководство к действию предварительные договоренности, которые вполне могли быть пересмотрены? Очевидно, что отсчитывать время перехода к работе по норвежским правилам надо именно с момента ратификации договора. И двух лет тут совершенно недостаточно. У нас есть, кстати, положительный пример, когда мы в Балтийском море разграничивали со шведами: там был переходный период двадцать лет. Поэтому мы считаем необходимым провести переговоры с Норвегией о продлении переходного периода. Это, кстати, не пересматривает соглашение, собственно говоря, это разрешено по сути соглашения.

И в последнем абзаце нашего проекта заявления мы предлагаем Президенту России приложить настоящее заявление к ноте в связи с обменом грамотами о ратификации договора. Это необходимо для того, чтобы Норвегия максимально серьезно отнеслась к правовой позиции, выраженной в данном заявлении. Ни о каком торпедировании договора здесь речи быть не может, поскольку заявление не оспаривает никаких положений договора, а лишь дает им определенную трактовку, а также предлагает Правительству России продолжить переговорный процесс для совершенствования правовой базы, регулирующей отношения сторон по поводу Баренцева моря.