Книга Огонь - Сара Б. Элфгрен

— Смотри, — сказал Эрик, когда они уже были около офиса «Позитивного Энгельсфорса».

Ида посмотрела туда, куда показывал Эрик, и увидела Анну-Карин с мамой. Они заходили в подъезд дома, расположенного прямо напротив офиса «ПЭ». Мама Анны-Карин была типичным представителем женщин, давным-давно махнувших на себя рукой. Такие ходят по городу во флисовых штанах, тапках, свалявшихся вытянутых кофтах. Им все равно, как они выглядят.

— Что за вид?! — воскликнул Эрик. — Откуда только такие берутся?!

— А что ты хочешь? На хуторах женихов мало, вот и плодят генетических уродов.

Эрик засмеялся и крепче сжал руку Иды. Было приятно идти рядом, общаться на одной волне и чувствовать себя сильной, уверенной, не заморачиваться насчет всяких привидений и конца света.

Сегодняшний вечер Ида проведет так, как ей хочется. Завтра, может быть, уже не будет. Она не очень верит в силу этого таинственного магического ритуала.

В офисе «Позитивного Энгельсфорса» в этот час почти пусто. На всех стенах висят афиши, оповещающие о Празднике Весны, который состоится в понедельник. Эрик отпускает руку Иды, целует ее в щеку и подходит к Робину, который, стоя посреди комнаты, долбит пальцами по кнопкам пинбола.

Ида видит Юлию — сидя на диване, она что-то смотрит в мобильнике.

Ида подходит к ней. Юлия широко раскрывает глаза и неуверенно улыбается.

— О! — произносит предательница. — Ты тоже здесь?

— Тоже?

— Да, мама меня совсем задолбала. Все твердила, что мне надо сходить в «ПЭ». И Фелисия тоже сюда придет сегодня вечером. А ты говорила, что будешь занята с Эриком…

— Я понимаю, — ответила Ида.

И она действительно понимала. Если бы она могла, она бы давно вступила в «Позитивный Энгельсфорс».

— А Фелисия здесь?

Юлия отвела глаза:

— Я вообще-то с ней не общаюсь. Только когда ты не можешь…

Радостное чувство куда-то испарилось. В душе Иды осталась одна пустота. И тонкий голос, который все чаще напоминал о себе:

ради чего ради чего ради чего ради чего.

Ей казалось, что она всю свою жизнь играла какую-то роль. А теперь не может ее сыграть. Потому что партнеры по спектаклю изменились и ведут себя не так, как должны.

«Или это я изменилась, — думает Ида. — Стала такой же идиоткой, как остальные Избранницы».

— Все нормально, — сказала она Юлии. — Общайся с Фелисией, сколько влезет. Хоть целыми днями сидите в обнимку.

— Ты обиделась? — неуверенно спросила Юлия.

— Нисколько. Я уже почти забыла, из-за чего мы с Фелисией поссорились.

Юлия со страхом смотрит на Иду, ожидая, что в ее словах кроется какая-то ловушка.

— Вот и хорошо, — говорит она и неуверенно улыбается. — Будем опять дружить втроем. К тому же теперь мы все вступили в «ПЭ».

Ида улыбается в ответ одними губами.

— Пойду к Фелисии, скажу, что ты здесь и что ты на нее не сердишься, — говорит Юлия и убегает.

Ида вздыхает и разглядывает помещение. Одна стена целиком занята детскими рисунками. Огромные улыбающиеся солнца, держащиеся за руки мамы, папы и дети, дома, кошки и собаки. На многих рисунках Ида видит имя Расмуса, коряво нацарапанное мелком.

Где-то в глубине помещения распахивается дверь, Ида видит Густава, который с разъяренным видом шагает к выходу. Он проходит мимо Иды, не замечая ее.

«Густав!» — хочется крикнуть ей, но крик застревает у нее в горле.

Густав! Густав, посмотри на меня! Я готова целовать твои ноги, Густав!

Он вдруг замечает ее и останавливается:

— Ты тоже сюда вступила?

В его голосе звучит отвращение. Ида не сразу находится, что ответить. Она никогда не видела Густава таким сердитым.

— Я… нет. Я просто пришла с Эриком.

Голос звучит тонко и пискляво, и она ненавидит себя за это. Ида откашливается и демонстративно похлопывает себя по груди, чтобы показать, что простужена.

— Что-то не так? — спрашивает она.

Густав бросает взгляд в ту сторону, откуда он только что появился. В дверях стоит Рикард и знаками подзывает к себе Эрика и Робина. Еще до того, как дверь за ними закрывается, Густав иронически поднимает большой палец.

— Гады! — бормочет он.

— Что случилось? — спрашивает Ида.

— Он кое-что сказал про Ребекку… — Густав замолкает и трясет головой. — Я не могу тебе это рассказать.

— Почему?

Густав переводит на нее усталый взгляд.

— Потому что ты это ты, — говорит он и выходит на улицу.

Ида смотрит ему вслед. Она готова бежать за Густавом, вцепиться в него, волочиться за ним по асфальту, пока он не объяснит свои слова.

Что в ней не так?

ЧТО В НЕЙ НЕ ТАК?

Тут Иду позвал Эрик. Она сморгнула слезы и только потом обернулась к нему.

— Нам тут нужно кое-что сделать. Это довольно надолго. Так что тебе, наверно, лучше пойти домой.

— А что вы будете делать? — спросила она.

— Ты сейчас иди домой, поговорим завтра.

Но Ида не хотела идти домой. Боялась оставаться одна. Не знала, как пережить случившееся. Сначала ее отвергает человек, которого она любит больше жизни. Потом парень, с которым она встречается, прогоняет ее. Настроение Иды уже никак нельзя было назвать радостным или победным.

— А почему я не могу с тобой пойти? — спрашивает она.

— Это только для избранных членов.

Ида уже видела у Эрика такое выражение лица. Так он выглядел, когда в восьмом классе брал у Иды ножницы и выстригал волосы Элиасу. Или когда, узнав от Иды пароль, вместе с ней зашел на страничку Анны-Карин и написал там про нее всякие вещи. Ида уже не раз видела у Эрика такое выражение лица. И каждый раз это волновало ее. Вид человека, который готов сделать что-то запретное, всегда дразнил ее и возбуждал.

Но сегодня это выражение лица ее испугало.

И она почувствовала неладное.

Магия.

Только что ее не было, и вдруг она уже наполнила собой все помещение.

Где-то рядом находится ведьма. Очень могущественная.

Ида оглянулась.

— Кто здесь сегодня? — спросила она.

— Рикард, Робин, Юлия, Фелисия… Хелена и Кристер, наверно, на втором этаже, но я их не видел. Может, еще кто есть, не знаю…

Ида чувствует, как на руках шевелятся волоски, грудь и спина покрываются мурашками, горят щеки и шея. Как будто за считаные секунды у нее поднялась температура. Воздух вокруг нее начинает потрескивать.