Книга Англичанка - Дэниел Сильва

* * *

Прошло долгих три минуты, прежде чем первые члены летного персонала «Эль Аль» вышли из лифта в вестибюль. Две ухоженные девушки действительно работали на национальные израильские авиалинии, чего нельзя было сказать о четырех других женщинах и двух мужчинах, ибо все они давно служили в разведке. Следом появились капитан и бортмеханик, за ними — загримированный до неузнаваемости Михаил, то есть второй пилот. Эфэсбэшник за стойкой консьержа без малейшего смущения проводил взглядом ряженых. Габриель на другом конце вестибюля позволил себе легкую усмешку. Если бы эфэсбэшник нашел время проверить регистрационную запись израильского таланта, вряд ли бы ему пришлось искать русского нелегала.

Наконец, в 17:10 появились Кьяра и Мадлен, с фирменными чемоданами «Эль Аль» на колесиках. Кьяра на беглом иврите рассказывала историю недавнего перелета, а Мадлен заливисто хохотала, будто ничего смешнее в жизни не слышала. Присоединившись к «коллегам», они погрузились в фургон. Двери салона закрылись, и экипаж отчалил.

— Что скажешь? — спросил Габриель у Лавона.

— Думаю, она хороша.

— Все чисто?

— Как в операционной.

Не говоря ни слова, Габриель встал, подобрал сумку и вышел в нескончаемую ночь.

* * *

Снаружи его ждало такси, на котором он поехал вдоль последнего проспекта: мимо массивного памятника Ленину, ведущего народ к семнадцати годам стагнации и террора; мимо памятников войне, о которой уже никто не помнил; дальше тянулись мили и мили ветхих домов. Наконец, в международном аэропорту Пулково, Габриель прошел регистрацию на рейс до Тель-Авива, без проблем миновал паспортный контроль под именем Джонатана Олбрайта из «Маркхэм кэпитал эдвайзерс» и направился к охраняемому выходу на посадку. Российские пограничники сказали, что усиленная охрана — для безопасности пассажиров-израильтян. Тем не менее Габриелю показалось, будто он входит в последнее гетто Европы.

Он отошел в угол зала и присел в пустое кресло, рядом с большой хасидской семьей. Никто не говорил по-русски — лишь по-еврейски. Если бы не грим, Габриеля давно узнали бы, а так он сидел инкогнито среди своих. Тайный слуга, незримый ангел-хранитель. Скоро он станет шефом прославленной разведслужбы. Или нет? В принципе, подвигов он совершил достаточно: добыл доказательства того, что нефтяная компания, управляемая российской разведкой, скомпрометировала британское правительство и вынудила его предоставить России доступ к месторождениям в Северном море — по прямому приказу российского президента. Тот теперь может помахать ручкой дружбе с Западом. Габриель раз и навсегда докажет, что офицеры бывшего КГБ, ныне правящие Россией, безжалостные деспоты, которым нельзя верить. Со времен холодной войны они нисколько не изменились, и держаться от них следует подальше.

Впрочем, все окажется бесполезным, если потерять Мадлен. Габриель взглянул на часы; примерно в этот же момент в зал отправления вошли Йосси и Римона. Следом за ними — Мордехай и Одед. Потом Яаков и Дина. Последним прибыл Эли Лавон: выглядел он так, будто заскочил в аэропорт по ошибке. Он обошел свободные кресла, тщательно изучая каждое, словно человек, живущий в вечном страхе перед микробами. Наконец Эли устроился напротив Габриеля. Двое разведчиков, стражей бесконечного ночного дозора, смотрели будто сквозь друг друга. Оставалось ждать. Как обычно. Как всегда. Габриель умел ждать: ждать информатора, ждать рассвет после ночи убийства. Ждать, когда его жена привезет мертвую женщину в страну живых.

Габриель снова посмотрел на часы, потом — на Лавона.

— Где они?

— Прошли паспортный контроль, — ответил в газету Лавон. — Таможенники досматривают их багаж.

— Зачем?

— Мне откуда знать?

— Только не говори, что у них проблемы с багажом.

— С багажом все в порядке.

— Тогда зачем досмотр?

— Может, им скучно? Или просто нравится лапать женское белье? Господи, это же русские.

— Надолго это, Эли?

— Минуты на две, если не меньше.

Прошли обещанные две минуты — экипаж не появился. Прошла третья минута. Потом бесконечная четвертая. Габриель взглянул на часы, на заскорузлый ковролин, на сидящего рядом ребенка… Он смотрел куда угодно, только не на вход в зал отправления. И вот наконец краем глаза заметил сине-белые силуэты, похожие на реющее знамя. Михаил шел рядом с капитаном, Мадлен — подле Кьяры. Она нервно улыбалась и вроде бы держала Кьяру за руку. Или наоборот, Кьяра держала за руку Мадлен? Габриель проследил, как все они синхронно повернули к выходу и исчезли в кишке телетрапа. Потом взглянул на Лавона.

— Я же сказал: бояться нечего, — произнес тот.

— А сам ты не волновался?

— Я просто в неописуемом ужасе.

— Что же ты не сказал?

Лавон не ответил. Он читал газету, пока не объявили посадку. Тогда он поднялся на ноги и за Габриелем прошел к самолету. Проверил, по привычке, нет ли «хвоста».

* * *

Ее посадили возле иллюминатора, в третьем ряду. Мадлен смотрела на темную, цвета нефти, площадку для самолетов, последний рубеж России, которой она никогда толком не знала. В сине-белой форме Мадлен, как ни странно, походила на английскую школьницу. Она мельком взглянула на присевшего рядом Габриеля и тут же отвернулась к иллюминатору. А Габриель отправил по зашифрованной линии последнее обновление статуса операции в центр на бульваре Царя Саула. Потом посмотрел, как его супруга готовит кабину к отлету. Когда самолет с ревом вырулил на взлетную полосу, глаза у Мадлен влажно заблестели; слеза скатилась по щеке, когда шасси оторвались от земли. Мадлен крепко сжала руку Габриелю.

— Не знаю, как тебя благодарить, — произнесла она с привычной английской чопорностью.

— Ну так и не благодари.

— Сколько нам лететь?

— Пять часов.

— В Израиле сейчас тепло?

— Только на юге.

— Отвезешь меня туда?

— Отвезу куда только скажешь.

Кьяра принесла шампанского. Габриель поднял бокал в немом тосте и убрал на подставку, даже не пригубив.

— Не любишь шампанское? — спросила Мадлен.

— У меня от него голова раскалывается.

— И у меня.

Мадлен отпила немного игристого и глянула на темноту снаружи.

— Как ты нашел меня? — спросила она.

— Уже неважно.

— Так ты не представишься?

— Скоро сама все узнаешь.

Часть третья

Скандал

58

Лондон — Иерусалим

Следующим утром граждане Великобритании отправились на выборы. Джонатан Ланкастер вместе с женой и тремя своими фотогеничными детьми явился пораньше и опустил бюллетень в урну. Потом вернулся на Даунинг-стрит и стал ждать вердикта избирателей. Ничто не предвещало неожиданностей: последний опрос в канун выборов обещал Партии легкую победу и еще несколько мест в парламенте. Ближе к середине дня по Уайтхоллу пошли гулять слухи о том, что оппоненты Ланкастера разбиты в пух и прах; к вечеру в штаб-квартире Партии рекой полилось шампанское. Ланкастер, впрочем, на сцену Королевского фестивального зала — произносить победную речь — вышел почему-то мрачный. Среди прочих обозревателей, отметивших его непраздничное настроение, была и Саманта Кук. Премьер-министр, писала она, выглядел так, будто предвидел, что второй срок пройдет хуже первого. Второй срок у премьеров редко выдается успешным, не преминула добавить репортерша.