Книга Синий мир - Роберт МакКаммон

— Халя-ин! — Джейми возбужденно тыкала пальчиком в конфеты, отчаянно извиваясь, чтобы ее спустили с рук.

— Ох, чуть не забыла! — Карен слизнула с пальца серебристую крупинку, прошла через кухню к висевшей у телефона пробковой доске, куда они прикалывали записки, и сняла оттуда одну из бумажек, державшуюся на воткнутой в пробку кнопке с синей пластиковой шляпкой. — В четыре часа звонил мистер Хатэвэй. — Она подала Дэну записку, и Дэн поставил Джейми на пол. — Он хочет, чтобы ты приехал к нему домой на какое-то собрание.

— На собрание? — Дэн посмотрел на записку. Там говорилось: «Рой Хатэвэй. У него дома, в 6:30». Хатэвэй был тем самым агентом по торговле недвижимостью, который сдал им этот дом. Он жил по другую сторону шоссе, там, где долина, изогнувшись, уходила в холмы. — В Хэллоуин? Он не сказал, зачем?

— Не-а. Правда, сказал, что это важно. Он сказал, что тебя ждут и что это не телефонный разговор.

Дэн негромко хмыкнул. Ему нравился Рой Хатэвэй, который буквально на ушах стоял, чтобы найти им этот дом. Дэн взглянул на свои новые часы — их он получил бесплатно, оказавшись тысячным покупателем пикапа в бирмингемском автомагазине. Почти половина шестого. Он успеет принять душ и съесть сэндвич с ветчиной, а потом поедет посмотрит, что же такого важного хотел ему сказать Рой.

— Ладно, — сказал он. — Я выясню, чего он хочет.

— Когда вернешься, кто-то тут будет клоуном, — сказала Карен, лукаво поглядывая на Джейми.

— Я! Я буду кловуном, папа!

Дэн усмехнулся, глядя на дочурку, и, переполняемый чувствами, отправился в душ.

2

Быстро темнело. Дэн ехал на своем белом пикапе по петляющему проселку, который вел к дому Хатэвэя. Фары выхватили из темноты оленя, стрелой метнувшегося через дорогу перед грузовиком. На западе, за кряжем холмов, закатное солнце выкрасило небо в ярко-апельсиновый цвет.

Собрание, с тревогой думал Дэн. В чем дело, почему нельзя было подождать? Он гадал, не имеет ли это отношения к последнему взносу арендной платы. Нет-нет; времена чеков, которые не могли быть оплачены банком, и пылающих гневом домохозяев прошли. Денег на счету лежало более чем достаточно. В августе Дэн получил письмо, в котором говорилось, что они выиграли пять тысяч долларов на конкурсе, который провел барриморский магазин «Пищевой Гигант». Карен даже не помнила, заполняла ли входной квиток. Дэн смог полностью расплатиться за новый грузовик-пикап и купить Карен предмет ее вожделений, цветной телевизор. С тех пор, как в апреле он получил повышение на цементном заводе и из загрузчика гравия стал бригадиром, он зарабатывал больше, чем когда-либо. Поэтому проблема заключалась не в деньгах. Тогда в чем же?

Он любил Эссекс. Свежий воздух, пение птиц, стелющийся по земле утренний туман, который подобно кружеву льнет к деревьям в осеннем уборе… После бирмингемского смога и жесткого ритма жизни большого города, после травмы, связанной с потерей работы и существованием на пособие, тихий Эссекс был истинным благословением; он врачевал душу.

Дэн верил в удачу. Оглядываясь на прошлое, можно было сказать, что, когда он потерял работу на заводе, ему повезло, ведь иначе он никогда не обрел бы Эссекс. Как-то майским днем, заглянув в барриморский магазин скобяных изделий, где торговали и охотничьим снаряжением, Дэн восхитился выставленной в витрине двустволкой — дробовиком «Ремингтон». Подошел управляющий; они битый час проговорили о ружьях и охоте. Когда Дэн уже уходил, управляющий отпер витрину и сказал: «Дэн, я хочу, чтоб ты испытал эту малышку. Ну же, бери! Модель новая, и людям из „Ремингтона“ хочется знать, как она придется нашему брату, понравится или нет. Возьми-ка ее с собой. Отдашь парой диких индюшек, да еще, коли ружье понравится, расскажешь остальным, где купить такое же, слышишь?»

Поразительно, думал Дэн. Они с Карен жили в каком-то фантастическом сне. Повышение на заводе свалилось, как снег на голову. Отношение к Дэну было уважительным. Карен с Джейми такими счастливыми и радостными он еще никогда не видел. Только в прошлом месяце женщина, с которой Карен познакомилась в баптистской церкви, отдала им богатый урожай овощей со своего огорода — хватит до самой зимы. Единственное, что можно было бы с большой натяжкой назвать неприятностью, припомнил Дэн, это то, как он выставил себя дураком в конторе у Роя Хатэвэя. Он тогда порезал палец острым кусочком пластмассы, отколовшимся от ручки, которой он подписывал договор об аренде, и залил весь бланк кровью. Дэн понимал, помнить такое глупо, однако инцидент засел в памяти, поскольку Дэн тогда понадеялся, что это не дурное предзнаменование. Теперь-то он знал: ничто не могло быть дальше от истины.

Он свернул за угол и увидел впереди дом Роя. На крыльце горел свет, почти все окна тоже светились. Подъездная дорога была забита автомобилями, главным образом знакомыми ему машинами других жителей Эссекса. «Что происходит? — удивленно подумал Дэн. — Собрание общины? В Хэллоуин?»

Он поставил свой грузовик рядом с новым «Кадиллаком» Тома Полсена, поднялся по ступеням парадного крыльца к двери и постучал. Из леса за домом Роя Хатэвэя донесся протяжный плачущий крик какого-то зверя. «Рысь, — подумал Дэн. — Их в лесу полно».

Дверь открыла Лора Хатэвэй, приятная, симпатичная седая женщина лет пятидесяти с хвостиком.

— С Хэллоуином, Дэн! — весело сказала она.

— Привет! С Хэллоуином. — Он переступил порог и различил аромат душистого вишневого трубочного табака, любимого табака Роя. На стенах у Хатэвэев висело несколько неплохих картин маслом, а мебель выглядела новехонькой. — Что происходит?

— Мужчины внизу, в салоне, — объяснила Лора. — Небольшое ежегодное сборище. — Она повела Дэна к другой двери, через которую можно было попасть вниз. При ходьбе Лора чуточку прихрамывала. Как понимал Дэн, несколько лет назад ей отхватило газонокосилкой часть пальцев на правой ноге.

— На улице столько машин… похоже, здесь весь Эссекс.

Она улыбнулась, доброе лицо прорезали морщинки.

— Сейчас здесь действительно все. Ступайте вниз и чувствуйте себя, как дома.

Дэн стал спускаться по лестнице. Внизу слышался сиплый голос Роя: «…золотые сережки Дженни, те, что с маленькими жемчужинками. Карл, в этом году ты отдаешь одного из новорожденных котят Тигрицы — того, что с черными пятнами на лапках, — и топор, который ты купил на прошлой неделе в скобяной лавке. Фил, ему нужен один из твоих поросят и окра в маринаде, которую Марси убрала в буфет…»

Когда Дэн добрался до подножия лестницы, Рой умолк. Салон, устланный ярко-красным ковром (Рой болел за «Алый прилив»), заполняли мужчины эссекской общины. В центре на стуле сидел Рой, дюжий седой мужчина с дружелюбными глубоко посаженными голубыми глазами. Он зачитывал какой-то список. Остальные сидели вокруг и напряженно слушали. Рой вместе со всеми поднял глаза на Дэна и задумчиво пыхнул трубкой.

— Здорово, Дэн. Бери кофе и сядь, посиди.

— Я получил вашу записку. Что это за собрание? — Дэн поглядел по сторонам, увидел знакомые лица: Стив Мэллори, Фил Кэйн, Карл Лэнсинг, Энди Маккатчен, и еще, еще. На столе у стены стояли кофейник, чашки и деревянное блюдо с сэндвичами.