Книга Меняла Душ - Дмитрий Самохин

«Поднять в воздух шакий?» — предложил Гончий.

Шакии — крылатые твари, похожие на драконов, которые давно вымерли во всех доступных мирах, сильно уступали в размерах птицам Рух, но могли потягаться с ними в скорости. Управляемые опытным наездником, шакии вступали в сражение с птицами Рух и нередко выходили победителями. Правда, чтобы завалить одну птицу Рух, уходило до десяти шакий вместе с наездниками, но гаргулий никогда не волновала цена.

«Нет», — отказал Ааран.

«Тогда что?» — удивился Гончий.

«Попробуйте небесный огонь», — распорядился вожак стаи.

Гончий ухмыльнулся. Блуждающую озорную улыбку Ааран считал с его физиономии. Гончий поклонился, будучи уверен, что его видят, и тут же отдал команду дальше по цепочке.

Массивные птицы Рух наплывали.

Белое воинство прекратило движение, полностью выдвинувшись на позиции. Среди кавалерии наблюдались повозки с провизией и оружием, а также с десяток катапульт, которые тут же расположились на отдельном пятачке. Вокруг них засуетились расчеты, готовя орудия к бою.

Аарон почувствовал тревогу. Катапульты наряду с баллистами, которые показались на другом фланге, могли причинить изрядные разрушения внешнему и внутреннему кольцу замковых стен, но разрушить орудия он мог только ответным ударом катапульт, которых в замке Межмирья не было. Можно было перенацелить небесный огонь и сжечь оба холма с артиллерией, но тогда птицы Рух доберутся до замковых стен и начнется камнепад, по сравнению с которым разрушения от катапультных ядер покажутся детскими шалостями с рогатками.

Ааран пожалел, что на Земле они купили мало комплексов небесного огня.

Он почувствовал теплый ментальный контакт и откликнулся на него.

«Смотрите!» — прошептал Гончий, благоговейно вглядываясь в небо, где безраздельно господствовали стальные птицы. Их число возросло в десятки раз.

Ааран осмотрелся по сторонам и заметил комплексы небесного огня, расставленные в трех замковых башнях. Комплексы были приведены в действие людьми и готовились к бою. Оружейные платформы медленно крутились, выискивая цель в небе.

В войсках Паломников заметили оживление на замковых башнях и спешно развертывали катапульты и баллисты к бою. Грянул первый залп, и горящие ядра устремились к замковой стене. В ту же секунду небесный огонь изверг десятки ракет, которые с пламенем и диким грохотом поднялись с башен и устремились в сторону птиц Рух. Заметив приближающуюся угрозу, всадники попытались увести птиц с траектории удара. И основная часть стаи разлетелась, но две птицы приняли на себя ракеты, которые впились в их тела, разрывая их на куски. Объятые пламенем птицы Рух, дико вереща, обрушились на землю. Воодушевленные первой победой операторы небесного огня, нанятые вожаком стаи на Земле, выловили новые цели. Громыхнули залпы, и еще четыре подбитые птицы устремились вниз. Небесный огонь не простаивал. Поразив цели, операторы вновь произвели наводку. Рыкнули новые залпы.

Птицы падали с неба, исторгая предсмертный вой, который закладывал уши и заполнял голову человека жуткой болью.

Ааран видел, как замерло белое воинство, наблюдая за сражением, развернувшимся в небе. Он чувствовал, как над полем, заполненным войсками, поплыл отчетливо ощутимый аромат страха. Рыцари Паломников видели, как одна за другой гибли доселе непобедимые птицы Рух. И это зрелище было для них неприятным и поразительным. Ааран почувствовал, что они колеблются. Они потеряли веру в собственную непобедимость. Они увидели небесный огонь в действии, соотнесли его с собственной примитивной артиллерией, с арбалетами и мечами и поняли, что заметно проигрывают по части вооружения.

Ааран ожидал, что белое воинство обратится в бегство. Или на худой конец отступит от стен замка Межмирья на военный совет, дав тем самым гаргульям передышку и возможность связаться с Богом-Императором и вызвать свежие стаи для подкрепления. Это могло бы сыграть решающую роль в грядущем сражении.

Но Паломники не обратились в бегство. Их войска остались стоять незыблемо под стенами замка.

Жахнули катапульты, посылая в сторону замка ядра, начиненные горючей смесью. Рассыпая языки пламени, ядра прочертили огненный след и обрушились на западную замковую башню, сметая ее подчистую вместе с одной из установок небесного огня.

Ааран взревел от ярости.

«Перенацелить небесный огонь на позиции катапульт!» — приказал он.

Гончий взвился от возмущения.

«Птицы Рух доберутся до стен замка, повелитель!»

«Не успеют!»

Гончий подчинился. Установки небесного огня рявкнули, посылая ракеты к холмам, на которых расположились катапульты и баллисты. В то же самое время навстречу поднялся рой горящих ядер.

«Обмен любезностями», — подумал Ааран.

Холмы вздрогнули, когда ракеты прошлись по ним частым гребнем. Воздух наполнился землей, дымом, древесной щепой, мелким щебнем и брызгами крови, которые Ааран не мог разглядеть, но чувствовал по запаху. Когда пыль осела, глазам предстала удручающая картина. Холмов больше не существовало. Ракетным залпом их уничтожило вместе с позициями катапульт и баллист.

Белое воинство лишилось своей артиллерийской мощи, но это не подорвало их боевого духа. Взревели полковые трубы, и белый, сверкающий в лучах взошедшего солнца стальным вооружением поток хлынул на стены.

В ту же минуту ядра, выпущенные из катапульт, и баллист за несколько секунд до их гибели, ударили по стенам и в третью южную башню, уничтожая ее вместе с еще одной установкой небесного огня.

Белое воинство накатилось на внешнее кольцо крепостной стены и, к своему удивлению, обнаружило открытые ворота, которыми тут же и воспользовалось.

«Птицы Рух. Весь удар на них! Подготовьте секачи к атаке. Дождитесь, пока войска втянутся под вторые стены, и введите секачи в бой».

Гончий хохотнул и отправился исполнять приказ.

Секачи люди Аарана прикупили там же, где и небесный огонь. На Земле. Секачи представляли из себя огромную железную трубу на треноге с пультом управления для стрелка и лентой патронов, которые поступали к спусковому механизму. Секач, так его окрестил сам Ааран, мог уничтожить за минуту столько живой силы противника, сколько под силу тысячной армии лучников.

Небесный огонь загрохотал на оставшихся пяти замковых башнях. В небо поднялся новый огненный вихрь и устремился к приблизившимся на опасное расстояние птицам Рух. Места для маневра птицам не оставалось, и в этот залп урожай оказался особенно богатым. Двенадцать горящих птиц обрушились на землю, которую заполняло белое воинство. Солдаты бросились врассыпную от падающих тварей, но войска стояли настолько плотно, что места для отступления не было. Образовалась давка. Обреченные на гибель солдаты перли вперед, сминая свои же ряды. Войска, стоящие на безопасной территории, двигались медленно, и тогда обнажились мечи и обреченные на смерть рыцари вступили в бой за место под солнцем. В восьми местах на поле перед замком закипела недобрая сеча. Внутренняя междоусобица продолжалась минут десять, пока птицы Рух медленно скользили к земле, отчаянно борясь за жизнь. Возможно, рыцари могли бы спастись, если бы действовали слаженно и провели бы отступление по всем правилам. Времени для этого было предостаточно. Но ими овладела паника. К тому же войско, как и любое великое скопление народу, организм медлительный и не способный на быстрые движения. Падающие птицы Рух несли гибель собственным хозяевам. Они обратили против них всю свою мощь. Рухнув в гущу рыцарей, они забили крыльями и лапами в агонии, сметая пеших и всадников, ломая ноги и руки, сминая черепа, точно кочаны капусты. Один залп небесного огня лишил белое воинство тысячи бойцов. Ааран испытывал ликование, наблюдая, как на белой простыне поля, усеянного рыцарями, появились черные проплешины — в том месте, где упали птицы Рух. Проплешины расползались, изменяясь в цвете. Из черного они окрасились в алый. Над полем поднялась волна воплей и криков боли, стонов и воя агонии. Ааран пригляделся и увидел страшную картину гибели птиц Рух. От затихающих тварей отползали покалеченные рыцари, тысячи трупов лежали на земле. Еще столько же скрывали туши упокоившихся птиц.