Книга Соловьиная ночь - Констанция О'Бэньон

Кэссиди благоговейно потрогала ребенка за ручку. У него были черные глаза и темные волосики.

— Он похож на Рейли, — сказала она, целуя малыша. — Ах, какой он хорошенький, тетя Мэри! — воскликнула она.

— Еще бы! — согласилась тетушка. — Ну а теперь, — продолжала она, — этому молодому человеку нужно хорошо поесть, да и тебе не мешало бы подкрепиться. Ты должна восстановить силы.

— А Рейли уже видел ребенка? Глаза леди Мэри наполнились слезами.

— Он очень переживает, Кэссиди, и винит себя во всем, что произошло вчера.

— Но ведь он ни в чем не виноват!

— Подожди немного, — сказала леди Мэри, подходя к двери. — Когда доктор заверил его, что с тобой и с ребенком все в порядке, он отправился в Лондон. Он просил передать тебе, что вернется, как только закончит кое-какие дела. Еще он просил подумать над именем ребенка. Если ты не возражаешь, он хочет, чтобы мальчика назвали Майклом Донованом Винтером — в честь деда… Рейли обещал вернуться на крестины.

Сердце у Кэссиди упало.

— Мне казалось, что Рейли захочется самому обсудить со мной, как назвать мальчика… — пробормотала она.

— Иногда мужчин очень трудно понять, Кэссиди, — успокоила ее тетушка. — Когда у них большие неприятности, они уходят в себя. Так уж они устроены. Им нужно побыть одним…

Кэссиди подумала, не поехал ли Рейли искать утешения у Габриэллы Канде, но ничего не сказала тетушке о своих подозрениях.

День ото дня Кэссиди поправлялась и уже скоро смогла выходить на прогулки с Арриан и своим маленьким сыном. Арриан, само собой, решила, что маленький Майкл принадлежит исключительно ей. Она не отходила от мальчика ни на шаг, и Кэссиди не могла нарадоваться на обоих.

Печаль, охватившая Кэссиди после смерти Хью, немного рассеялась, когда в Равенуорт пришло лето. Поля пышно зеленели, обещая хороший урожай… Но проходили дни и недели, а хозяин Равенуорта все не возвращался.

Кэссиди руководила рабочими, которые вешали в огромном холле гобелены. Все гобелены были тщательно отреставрированы и вычищены деревенскими мастерицами, сделавшими это в знак благодарности за доброту герцога и герцогини.

Прежде всего Кэссиди принялась рассматривать гобелен, на котором были изображены принцесса и единорог. Это была ее любимая вещь.

— Элизабет, тут даже незаметно следов ремонта! — воскликнула она. — Какая изумительная работа! С какой же любовью все сделано! У мастерицы золотые руки!

— Это сделано ради тебя. Ты этого заслуживаешь, — раздался за ее спиной знакомый голос. — Все тебя очень любят, Кэссиди!

Кэссиди обернулась и увидела Рейли. Ее сердце радостно забилось, но радость тут же сменилась гневом.

— Так вы изволили наконец явиться домой, ваша светлость! — сказала Кэссиди.

Он не мог оторвать глаз от ее лица. Она была красива как никогда.

— Именно так, — наконец произнес герцог, — я вернулся домой.

— Вы, надеюсь, нашли мисс Канде в добром здравии? — проворчала она и тут же пожалела о сказанном.

— Я действительно виделся с Габриэллой, Кэссиди, — прищурившись, сказал Рейли. — Говорю об этом лишь потому, что ты сама спросила, а я не хочу, чтобы между нами были какие-то недоговоренности.

Кэссиди подумала, что лучше бы уж он не был таким честным. Может быть, ей бы не было так больно.

— Тебе нравятся гобелены, Рейли? — спросила она ледяным тоном.

— И даже очень! Мне говорили, что ты отдала их мастерицам из деревни, но я даже не думал, что они вернутся в таком превосходном состоянии. Я очень рад, что их привели в порядок, — он взял Кэссиди за плечи и повернул к себе. — Ты содержишь дом в образцовом порядке, заботишься о крестьянах, тебя боготворят слуги…

— Ты забыл добавить, что я подарила тебе сына и наследника, которого ты так страстно желал, — сказала Кэссиди, сверкнув глазами.

— Да, — кивнул он, — и это тоже.

— Не пойму тебя, Рейли, — продолжала она, — казалось, что ты отчаянно хочешь сына, а когда он наконец родился, то уехал в Лондон и совершенно о нем забыл.

Его темные глаза насмешливо заблестели.

— Вы упрекаете меня, мадам, в том, что я пренебрегаю супружеским долгом?

Она смутилась и опустила взгляд.

— Мне бы не хотелось так думать… Кажется, я становлюсь ворчуньей. Так мне и надо.

Его губы тронула улыбка.

— Если мне на роду написано жить с ворчуньей, то я готов с этим смириться.

Кэссиди отвернулась и с преувеличенным вниманием принялась рассматривать другой гобелен. На самом деле все ее мысли были о Рейли. Только сейчас, когда он появился в замке, она поняла, как он ей дорог.

— Вчера вечером я ужинал с тетушкой Мэри и дядей Джорджем. Они просили передать, что любят тебя.

— А я вчера вечером ужинала в одиночестве, — сказала Кэссиди, чувствуя, что снова начинает злиться.

Рейли взял ее за руку и повел по коридору.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, Кэссиди. Полагаю, для нас обоих настало время поговорить о нашем будущем.

«Итак, значит, время пришло, — подумала она. — У него есть сын, и теперь он хочет отослать меня прочь, чтобы я не стесняла его свободы».

Ей стало больно, как никогда. Неужели он хочет, чтобы она бросила Майкла? Конечно, об этом они условились, когда заключали свой договор. Но ведь тогда Кэссиди и не предполагала, что любовь к сыну окажется такой сильной. Она вообще не думала об этом. От одной мысли, что ей придется расстаться с мужем и сыном, у нее разрывалось сердце.

Рейли усадил Кэссиди в кресло, а сам уселся на край стола.

— Сегодня мы должны все решить, — сказала она, настороженно взглянув на него. — Я знаю, о чем ты собираешься со мной поговорить.

— Неужели? — удивился Рейли. — Тогда, может быть, ты сама скажешь то, что я собираюсь сделать?

— Тебе следует начать с дома в Лондоне. Я знаю, ты хотел, чтобы я жила там. Но у меня другие планы. Полагаю, мне лучше на время уехать за границу…

Рейли поднялся и прошелся по комнате. Кэссиди не могла оторвать от него взгляда. В нем было все, о чем только может мечтать женщина. Он был великодушен, щедр и красив. У него была чарующая улыбка, и от одного его взгляда сердце сладко сжималось. Когда-то он казался ей благородным рыцарем, который спас ее, когда она была еще девочкой. Она мечтала, что он станет отцом ее ребенка, и надеялась найти в нем мужа, с которым ее не будут мучить ночные кошмары… Но он никогда всецело не принадлежал ей, и теперь она должна была с ним расстаться.

Рейли наполнил бокалы бренди. Один он протянул Кэссиди, но та отрицательно покачала головой.

Выпив бренди, Рейли повернулся к жене.

— Это мне должно помочь объясниться, — сказал он.