Книга Рено, или Проклятие - Жюльетта Бенцони

– Итак, достойные сеньоры, – начала королева, – до меня дошли слухи, что вы вознамерились уехать и оставить нас здесь, забыв, что вам поручено королем, моим благородным супругом, охранять Дамьетту, ее жителей, Мое Королевское Величество, моих дам и служанок. Скажу по чести, я не поверила этим слухам.

Капитан, пизанец по имени Гамбакорти, отделился от тесной группы мужчин. Маргарита знала его, он был капитаном «Королевы», на которой она плыла. Тогда он казался ей любезным человеком, теперь от этого впечатления не осталось и следа.

– Вам придется поверить в наши намерения, благородная королева, – сообщил он. – Нам нечего больше делать в этом порту, кроме как дожидаться смерти. И предложить вам мы можем только одно: ступайте на корабль и уезжайте с нами. Вы и все ваши дамы.

– Почему вы решили уехать?

– Король и его войско в плену… Его Величество очень болен. Его люди, решив, что он уже умер, сдались в плен.

– Откуда у вас столько новостей, мессир Гамбакорти? А вот я, его жена, ничего такого не знаю. Мне сказали, что вести привез вам всадник-мамелюк. Почему же он не пришел во дворец? Или вы находитесь в тайных сношениях с неверными?

– Ничего подобного, мадам! Всадник пригвоздил стрелой письмо к грот-мачте моего корабля. Я принес вам это письмо. К тому же он размахивал джюпоном самого короля Франции!

И он подал письмо, написанное на языке франков, которое Маргарита тут же прочитала. В нем сообщалось, что умирающий Людовик был взят в плен, что его перевезли в Эль-Мансуру, где он будет содержаться в качестве пленника до тех пор, пока за него не заплатят выкуп. Королева читала письмо с высоко поднятой головой. Закончив чтение, она полуприкрыла глаза, чтобы никто не заметил, в каком она горе…

– Да, теперь я поняла, почему вы готовы уплыть и бросить город, оставленный на мое и ваше попечение. Но я прошу вас, – ее голос стал необыкновенно проникновенным, – не оставляйте Дамьетту! Король, мой супруг, вместе со всеми своими людьми окажется в безвыходном положении. Я ничего не могу сделать для него сейчас, будучи прикованной к кровати после того, как родила сына. Он перед вами. Может быть, вы пожалеете его? По крайней мере до тех пор, пока я не смогу подняться на ноги?

– Госпожа и королева, – обратился к ней пизанец, – разумеется, мы не чудовища и не хотели бы бросить вас в беде. Мы могли бы дождаться вашего выздоровления, если бы не боялись умереть с голоду. Все наши запасы закончились.

– Об этом не беспокойтесь. Я куплю для вас все, что только потребуется, но отныне считайте себя вновь на службе у французского короля, моего супруга.

– В таком случае мы будем ждать… Но не сарацинов, которые придут и захватят Дамьетту. Никто из нас не хочет быть убитым или проданным в рабство.

– Дамьетта будет отдана только в обмен на свободу короля. Когда договоры будут подписаны, вы сможете тронуться в путь, и я поплыву вместе с вами. Надеюсь, вы не откажетесь отвезти меня в Сен-Жан-д’Акр?

– В Сен-Жан-д’Акр? Но почему не во Францию?

– Потому что мы с королем договорились встретиться в Сен-Жан-д’Акр, если мне придется оставить Дамьетту. А теперь идите и занимайтесь своим делом. А я распоряжусь, чтобы вам доставили все, в чем вы нуждаетесь.

Усмиренные бородачи молча удалились чуть ли не на цыпочках, так их впечатлила молодая прекрасная женщина, столь могущественная и столь слабая одновременно. Герсанда передала маленького Жана Тристана на руки кормилицы и вернулась в спальню, чтобы помочь служанкам переодеть Маргариту и вновь уложить ее в постель. Маргарита совсем обессилела и едва не теряла сознание. Целительница приготовила питье, чтобы подкрепить ее: королеве нужно было непременно дать распоряжения казначею и интенданту, чтобы капитаны получили все необходимое.

Оставшись наедине с преданными ей женщинами, королева уже не сдерживала слез, горько оплакивая свою участь и участь супруга, которого уже не надеялась увидеть в живых. Уж она-то знала, какое хрупкое у него здоровье!

– Разве он выживет в плену, окруженный врагами, лишенный заботы и ухода? Если он уже не умер, то это может вот-вот случиться!

– Мусульмане очень хорошие врачи, – попыталась утешить ее Герсанда. – Не в их интересах позволить королю Франции умереть, когда есть возможность получить выкуп… К тому же королевский! Они приложат все силы, чтобы помочь королю.

Но королева не слышала утешений, и Герсанда не стала больше ничего говорить, предоставив ей возможность выплакаться. К тому же ей предстояло заняться двумя другими юными супругами, Карла Анжуйского и Альфонса де Пуатье, которые и вовсе ничего не знали о судьбе своих мужей. Помогать нужно было в первую очередь Беатрисе: у нее началась непрекращающаяся рвота.

Если Людовика со всем его войском взяли в плен, то произошло это по вине «одного из его сержантов, которого звали Марсель»[49], он оповестил всех, кого только мог, о том, что король умер. Весть лишила мужества и рыцарей, и простых пехотинцев: они были готовы отдать свою жизнь за короля, но увидели в его смерти волю Божию и покорно, без боя, сдались мусульманам. Их привели в Эль-Мансуру. Там мусульмане прирезали всех раненых, но оставшиеся в живых вновь обрели своего короля. Ничего, кроме мучений, не ожидало слабеющего с каждым часом больного Людовика, но он переносил муки своего крестного пути с кротостью и смирением, достойными самого Христа.

Поначалу всех пленников согнали во двор одного караван-сарая, и Шедшер Эддурр, злокозненная вдова покойного султана, со своим любовником, эмиром Дженан эль-Дином, потребовали, чтобы король показался им. Людовик, поддерживаемый Изамбаром, прошел перед ними по двору. Потом они приказали Людовику раздеться донага и посадили его на цепь в доме Ибрагима бен Лохмана, отрядив евнуха сторожить его. «Он был так болен, что зубы у него во рту раскачивались и шатались, а кожа была бледная и вся в пятнах. Он страдал поносом и был до того худ, что у него на спине торчали острые кости». Король был так жалок, что старик-сарацин пожалел его и накинул ему на плечи свой плащ из беличьего меха.

Несмотря на болезнь Людовика, его не уставали допрашивать, требуя, чтобы он отдал замки, принадлежащие тамплиерам, госпитальерам и даже сирийским баронам. Но он отвечал с неизменной кротостью, что не может распоряжаться тем, что ему не принадлежит. Тогда ему грозили пытками, обещая раздробить ноги. А он смиренно отвечал, что он их пленник и они могут поступать с ним так, как им заблагорассудится…

Побежденный величием его души, Туран-шах перестал его мучить. Или, может быть, все-таки понадеялся получить выкуп и поэтому распорядился лечить короля? Во всяком случае, короля одели в достойные его одежды, вернули священника и молитвенник и потом опять начали вести переговоры.

Султан был жаден до богатства, но еще жаднее был его эмир Бейбарс, потому что жаждал не только золота, но и власти и считал султана слишком мягкотелым. Бейбарс подговорил мамелюков устроить против султана заговор. Когда Туран-шах пригласил своих эмиров на пир, они вытащили сабли и напали на него. Султан тоже выхватил саблю и стал защищаться, но вскоре уронил оружие вместе с отрубленными пальцами. Он попытался спастись бегством и спрятался в оставленной французами деревянной башне, что стояла на берегу Нила. Но башню подожгли. Султан успел выпрыгнуть из нее прямо в реку. Он плыл, а убийцы вдогонку осыпали его стрелами. Рука Туран-шаха кровоточила, он просил о помощи, призывая правоверных мусульман вспомнить во имя пророка о Законе, но Бейбарс с наслаждением вдыхал запах его крови и любовался его муками. Когда, разжалобившись, какой-то пастух протянул султану руку и тот ухватился за нее, Бейбарс отрубил руку Туран-шаха, оттолкнул его подальше от берега и оставил истекать в воде кровью. Когда султан умер, его труп вытащили на берег и оставили без погребения. Так и лежало его тело до тех пор, пока посланец от калифа Багдада, главный мулла всех мусульман, не посоветовал очень сурово Бейбарсу похоронить его с надлежащими почестями, и тот внял его совету. Таков был конец правления в Египте династии Айюбидов, основанной благородным Саладином.