Книга Украденная любовь - Рексанна Бекнел

Элиза ощущала блаженное удовлетворение, которого не испытывала еще никогда в жизни, и знала, что Киприан чувствует то же самое. Наверное, им пора поговорить о будущем, подумала она, хотя розовый туман в мозгу сильно мешал ей мыслить связно.

— Доброе утро, — шепнула Элиза, целуя мускулистое предплечье, лежащее под ее щекой.

— М-м-м… — Киприан зарылся лицом в ее безнадежно спутавшиеся волосы, поцеловал Хрупкие позвонки, тремя маленькими бугорками выступавшие сзади у нее на шее. Сладкая дрожь побежала от его губ вдоль всего изгиба ее спины. Элиза поверить не могла, но в ней снова проснулось желание. Неужели голод ее тела, истосковавшегося по нему, невозможно утолить никогда?

Потом Киприан вдруг резко отодвинулся. Элиза попыталась повернуться к нему лицом, но ее остановило его прикосновение, превратившееся из ласкающего в предупреждающее.

— Оставайся здесь.

Он одним гибким движением поднялся с кровати и потянулся за своими брюками. Элиза села, в замешательстве глядя на него в лучах холодного зимнего рассвета.

— Что случилось? Куда ты?

— Кто-то приехал.

Киприан двумя рывками натянул сапоги и, выпрямившись, взглянул на Элизу, бодрый, свежий, полный готовности действовать. А у нее… у нее после бессонной ночи закрывались глаза и мысли тяжело ворочались в мозгу. Кто-то приехал? Но кто?

— Боже! — воскликнула Элиза, когда до нее вдруг дошло. Это наверняка был ее отец, а может быть, даже дядя Ллойд. Неизвестно, что хуже. А уж если они приехали вместе — об этом и подумать было страшно.

Раздался цокот лошадиных копыт по мощенному булыжником дворику. Бросив быстрый взгляд из-за края занавески, Киприан поморщился и повернулся к Элизе:

— Кажется, там чертова уйма народу. Вся твоя семья.

Вся ее семья! Боже милостивый, да это же настоящий кошмар!

Киприан схватился за рубашку, Элиза вскочила с постели, лихорадочно отыскивая сорочку, платье — что угодно, чтобы прикрыть наготу и заставить прибывших воздержаться от поспешных выводов. Хотя, будет она одета или нет, к какому еще выводу они могли прийти, кроме одного?

— О боже, — снова пробормотала Элиза, в полной мере осознавая суровую действительность. Ее отец убьет Киприана. Потом она взглянула на Киприана и увидела, как он сует в левый сапог маленький кинжал. Нет, подумала она, скорее Киприан убьет ее отца, если дело дойдет до схватки. Она должна как-то предупредить возможное столкновение. — Подожди меня! — крикнула Элиза Киприану, направившемуся к двери спальни. Тот подождал, пока она справится с сорочкой, потом подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Если я не спущусь сейчас вниз, они поднимутся сюда, и выйдет гораздо хуже, Элиза. — Он быстро, крепко поцеловал ее и легонько оттолкнул. — Оденься и причешись. Я задержу их, сколько смогу.

— Но, Киприан, ты не понимаешь…

— О, я все прекрасно понимаю, сердце мое, — возразил он. — Я украл тебя, их единственную дочь, и они жаждут расправиться со мной.

— Но, Киприан…

— Поторопись, — приказал он и вышел. Элиза услышала громкий стук во входную дверь.

— Элиза! Элиза! — донесся до нее даже сквозь толстые каменные стены коттеджа взволнованный голос отца. Лишь чуть помедлив, Элиза кинулась к окну, отбросила занавеску и рывком распахнула створки. На дворе было ясное, но морозное утро. Полдюжины лиц поднялись к ней, заслышав звук открывающегося окна.

— Элиза…

— С тобой все в порядке?

— Открой дверь!

Элиза слушала нарастающий шум и гам, видела в морозном воздухе облачка пара от сердитого дыхания собравшихся во дворе. Кроме ее отца и обоих братьев, здесь были дядя Ллойд и Обри. Ксавье тоже приехал, вместе с Аной и Оливером, но они стояли поодаль, наблюдая сцену со стороны. Безусловно, Ксавье поможет Киприану в случае чего, но мысль об этом не намного уменьшила страх Элизы.

Джеральд Фороугуд воззрился на дочь с таким выражением, как будто никак не мог осознать реальность представшей перед ним картины. Он все смотрел и смотрел на ее спутанные волосы, на едва прикрытые плечи и словно не верил собственным широко раскрытым глазам.

Но вместо того чтобы преисполниться стыда, Элиза ощутила при виде ошеломленного лица своего отца настоятельную потребность быть рядом с Киприаном. Он ничем не хуже любого из них, невзирая на обстоятельства своего рождения и воспитания, и она никому не позволит сказать хоть слово против.

Не отвечая на крики, она втянула голову обратно в комнату и захлопнула окно. Набросила юбку, кое-как застегнув пояс, влезла в корсаж, но зашнуровывать его не стала, прикрыв сверху коротким жакетом, сунула ноги в ботинки, не надев чулок, С волосами уже ничего не поделаешь, решила она. Стук в дверь внезапно оборвался. Элиза ринулась вон из спальни и помчалась вниз по лестнице как одержимая. Она должна быть рядом с Киприаном, билось в ее мозгу. Она должна быть с ним, даже если это значит быть против всех остальных, кого она любила.

Открывшееся глазам Элизы зрелище при других обстоятельствах можно было бы назвать комичным. Киприан стоял в дверях и преграждал путь в дом, широко расставив ноги и уперев кулаки в бока. Напротив него стоял Обри, словно сдерживая толпу разъяренных мужчин за своей спиной. Но их заставила остановиться не хрупкая фигурка мальчика, а его неожиданная улыбка и громкий, радостный голос, воскликнувший:

— Здравствуй, братец! Мы вас разбудили?

— Не называй его так! — придя в себя, одернул сына Ллойд Хэбертон. — Я же велел держать его подальше отсюда! — рявкнул он, обращаясь к Оливеру, но тот только пожал плечами и, не обращая больше на сэра Хэбертона никакого внимания, нахально подмигнул Элизе. Она почувствовала неимоверное облегчение и подумала, что все как-нибудь уладится.

Но когда Элиза взглянула на Киприана, уверенность ее стала таять. Киприан смотрел на ее дядю — своего отца — с выражением, которое не поддавалось описанию. Ненависть, ярость и торжество боролись на его лице, и Элиза почувствовала, как напряжено все его тело. Не раздумывая, она шагнула к Киприану и взяла его под руку.

— Элиза! Иди сюда, дочка, — потребовал Джеральд, заметив фигуру дочери за спиной Киприана.

Услышав эту короткую команду, Киприан оглянулся через плечо и сделал то, что и следовало ожидать от него при таких обстоятельствах: небрежным жестом привлек Элизу к себе и по-хозяйски обнял ее за плечи одной рукой.

— Ты хочешь говорить с этими людьми? — спросил он таким тоном, словно разъяренная толпа за дверью ничего особенного собой не представляла.

Наградив его сердитым взглядом, Элиза заставила себя улыбнуться отцу.

— Доброе утро, папа. Не хочешь ли… — Она запнулась под его негодующим взором. — Не хочешь ли зайти… выпить чашечку чаю? — закончила она неловко.