Книга Игры богов - Александр Золотько

Бес, естественно, не выдал своих чувств. На лице его намертво было приклеено выражение уверенности и спокойствия. Но чего эти спокойствие и уверенность стоили Бесу!

Хорошо еще, что темнота скрывала землю внизу. Достаточно было и того, что свет корабля отражался от неба. Бес присмотрелся. Твердь. Вашу маму…

Звезда действительно была похожа на надраенную медяшку. Или на золото. Золотой гвоздь, вбитый в небесную твердь.

Момент преодоления тверди Бес не заметил. Просто вдруг небо стало другим. Тысячи звезд. Бес потрясенно замер, глядя на небо. Настоящее небо, то, о котором рассказывал Бродяга. Звезды притягивали к себе. Они были живыми.

Корабль летел над морем, и звезды отражались в воде.

Бесу захотелось, как в детстве, вскочить на ноги и закричать, размахивая над головой руками. Просто так закричать, от переполнившей грудь радости. От восторга. Оттого, что жизнь прекрасна! Удивительна! Великолепна!

– И человека с собой потащишь? – громко спросил Мастер.

– А что? – Бродяга оглянулся на Беса.

– Ты бы хоть переодел его во что-нибудь менее вонючее. – Мастер посмотрел на Беса с явным отвращением.

– Я и сам… – начал Бродяга, но Мастер нарисовал в воздухе какую-то простенькую фигуру, и Бродяга замолчал.

Одежда, снятая с убитого патрульного, превратилась на нем в нечто сияющее белизной и свежестью.

– Бес – со мной, – сказал Бродяга.

– Как хочешь, – усмехнулся Мастер. – Гадостью больше, гадостью меньше…

Корабль остановился. Бес осмотрелся и вздохнул. Красиво. Гадостью больше – гадостью меньше.

Корабль стоял на берегу, у самой кромки прибоя. Неба видно не было – какая-то зеленоватая дымка окружала весь Остров. Бесу показалось, что мельчай-шие иголочки тычутся в него со всех сторон.

– Ого, – сказал Бродяга. – Общая Сила наготове. Это радует.

– Теперь и ты не сможешь покинуть Остров до рассвета, – напомнил Мастер и вышел на гальку пляжа.

Камешки хрустнули под ногами у Беса, когда он тоже вышел на берег. Пахли цветы, сладко и волнующе. Играла арфа, и как играла!

– Гадостью больше, – пробормотал Бес.

Бродяга оглянулся и подмигнул.

– Может, я в лодке посижу, – предложил Бес.

– Ты мой гость, – сказал Бродяга, посмотрел на Мастера и добавил: – Мой друг.

Мастер снова усмехнулся и, прихрамывая, пошел к роще, которая начиналась сразу за пляжем.

– Какие боги! – воскликнул Ясик, когда Мастер и Бродяга подошли к столу. – Сколько лет, сколько зим!

– Две тысячи, – сказал Бродяга.

– А словно вчера расстались, – покачал головой Ясик. – Хорошо выглядишь! Если учесть, какой нездоровый образ жизни ты вел последнее время. И ты сменил цвет. Ты теперь не Алый? Называть тебя Белым?

– А что от этого изменится? – спросил Бродяга и взял со стола чашу.

Поднес ее к лицу, принюхался. Выпил. Постоял, прикрыв глаза.

– Ну и как? – спросил Ясноглазый. – За время твоего отсутствия амброзия не изменилась? Все такая же?

– Да, – кивнул Бродяга.

Мастер прошел на свое место, но ложиться не стал. Просто присел на край ложа, продолжая поглаживать колено.

– Да пребудет с вами Сила, – сказал Бес, останавливаясь возле Бродяги.

Ясноглазый молча посмотрел на человека. Еле заметно улыбнулся. Это становилось традицией – таскать сюда вонючих смертных.

– Ты что-то хотел нам сказать? – спросил, помолчав, Ясноглазый.

Бродяга оглянулся, заметил пустое ложе и подошел к нему, подталкивая в спину Беса:

– Присаживайся.

Бес посмотрел на своих соседей – Охотницу и Воина. Те отвернулись. Охотница даже поджала брезгливо ноги, будто возле нее разлилось нечто грязное и зловонное. Воин, потеряв аппетит, отбросил в сторону надкушенный персик.

– Вот и славненько, – сказал Бес, усаживаясь на ложе, – пожрать с дороги и попить.

Он потянулся, взял чашу, стоявшую перед Охотницей, валил в нее сомы и залпом выпил. Подтащил к себе блюдо с мясом, отправил в рот несколько кусков и смачно облизал пальцы.

Бродяга улыбнулся.

– Ты что-то хотел нам сказать, – напомнил Ясноглазый.

– Хотел, – кивнул Бродяга. – Тем более что все в сборе. И можно поговорить. О Проклятых городах, о жертвах, о царях и капусте. И почему Сила кипит, как похлебка в котле. О Разрушителе тоже можно побеседовать, но это уже не так злободневно.

Мастер потер колено.

– Но для начала я хотел бы выяснить… – Бродяга шел вдоль стола, вглядываясь в лица. – Собственно, меня интересуют два вопроса – кто организовал мне Кровавую жертву, тогда, две тысячи лет назад? Я ведь этим не баловался. Никогда даже и не тянуло. Знал, что вы иногда этим занимаетесь, но сам… И вдруг – полторы сотни человек в один момент были принесены мне в жертву.

– Подставили, суки, – сказал Бес, чавкая виноградом.

Руку, залитую соком, он вытирал о покрывало. По лицу Охотницы было видно, что она из последних сил сдерживается, чтобы не сорваться.

И только воспоминание о клятве, данной по просьбе Мастера, удержало Охотницу от того, чтобы стереть обнаглевшего смертного в порошок.

– Подставили, суки, – сказал Бродяга. – Кто эти герои? Ну?

Боги молчали. Они не то чтобы отводили виновато взгляды, но в тот момент, когда Бродяга смотрел на них, боги разглядывали посуду, цветы, деревья… Самка еще поглядывала на Беса, но что взять с Самки? Она боялась, что Бес прямо сейчас потребует выполнения одного из своих заработанных желаний «Позору не оберешься», – подумала Самка.

– Ладно, – сказал Бродяга. – Герой пожелал остаться неизвестным. Хорошо, тогда второй вопрос – кто меня вытащил из Бездны? Сам я, опять-таки, оттуда выбраться не смог бы. Кто-то меня тянул, а потом еще и послал целую деревню проклятых, чтобы они помогли справиться с Псами.

Боги продолжали молчать.

– И тут прокололся, – печально сказал Бродяга. – Как жаль… Вернемся к этому позже. Я думаю, всем интересно, что я делал в Проклятом городе?

Во взглядах богов появился интерес. А ты что, был в Проклятом городе? Зачем? Ты что-то там увидел?

– Проклятый город взят и разрушен, – сказал Бродяга со странным, болезненным выражением лица. – Я открыл ворота.

– Вот так – вырвалось у Воина.

– Что? – быстро обернулся к нему Бродяга.

– Я хотел сказать – все. Больше Проклятого города нет.

– А. Да, нет. – Бродяга посмотрел на Самку. – Ты им уже рассказывала?

– Что? – спросила Самка.

– О секте Разрушителя, – напомнил Бродяга. – О том, как твоя храмовая стража вырезала всех ее членов в Вечном городе. Не рассказывала?