Книга Укрощение строптивых - Светлана Успенская

На объяснение этой идеи ушло драгоценных три минуты. Тревожный взгляд Ларисы то и дело возвращался к монитору, демонстрировавшему вечеринку в зале.

Между тем на нем произошло еле заметное изменение диспозиции. И это изменение встревожило ее. Задержаться здесь еще на минуту означало неоправданно рисковать своим будущим.

— Спроси, что нужно для прямой трансляции, придумай, как можно переправить кассеты. Этот материал будет покруче любого мексиканского мыла!

Одна дочка Дубровинского чего стоит! Попробуй узнать, сколько они за это заплатят. И ни полслова, где я нахожусь. Сам понимаешь, газетчики, шумиха…

Это будет эксклюзив!

Дав отбой, Лариса пулей слетела вниз по лестнице.

Через минуту она уже сидела в столовой с кислой миной, предварительно вернув содержимое пиджака его законному владельцу.

Внутри нее все пело и танцевало от радости.

* * *

Последние два месяца выдались хлопотными. Шла процедура банкротства компании, разгневанные кредиторы осаждали ликвидационную комиссию, призванную отдуваться за все. Михаил Гурьянов доживал последние дни в особняке. Внешне он оставался вполне спокойным, но внутри был напряжен, как струна.

Правда, после звонка Ларисы на душе немного отлегло. Вот уже месяц он не знал, что с ней. Боялся, что больше не увидит ее живой, боялся, что она его забыла. С болью подумывал о том, что она выбросила его, как ненужную вещицу.

Кузовлев неожиданно оказался на месте, в своем кабинете. Его лицо, обрамленное седыми, металлического цвета волосами, выглядело густо-багровым, как помидор, а осоловелый взгляд тупо застыл на шпингалете оконной рамы. Перед ним тускло блестела наполовину пустая бутылка водки.

Гурьянов не ожидал его увидеть. Свидание с бывшим начальником охраны не входило в его планы.

Услышав шорох осторожных шагов, Кузовлев перевел на него бессмысленный взгляд и пожаловался:

— Как собака! Пять лет службы, и на тебе… Прогнали старого пса…

Под хвост…

— Бывает, что поделать, — дипломатично вздохнул Гурьянов, раздумывая, как бы побыстрее отвязаться от него.

— И архитектора этого… Того… — продолжал Кузовлев, не слушая. — И в Грецию летал… И вертолетчика инструктировал. А зачем? И тут мне — шиш под нос! Хозяин сбежал, а я отдувайся! Нет, шалишь! От меня так просто не отвяжешься!

Сердце Гурьянова сильно забилось. Он и не надеялся на такую удачу.

Его очки возбужденно блеснули и тут же благоразумно погасли.

— Слышь, Михалыч, — он по-свойски положил руку на плечо верного служаки. — Что печалиться? Давай, что ли, выпьем, поговорим за жизнь…

Стакан начальника охраны до краев наполнился водкой…

— Пять лет без выходных, — простонал Кузовлев, махнув стопку, и занюхал ядовитую жидкость рукавом. — И куда я теперь? К кому?

— Так что там с вертолетчиком? — придвинулся к нему Михаил и ласково проговорил:

— Пей, Михалыч, пей!

* * *

— А вот этот чай… Попробуйте, изумительный вкус. Чуть терпковатый, едва горчащий аромат. Это сорт «Жасминовый ветер на рассвете». Не правда ли, чудесный напиток? — лысоватый тип с бегающими глазками и глянцевой головой, неуклюже сидящей на покатых плечах, ждал ответа.

Михаил понимал, что ответа от него не требуется, слова Главного всего лишь иносказательное согласие обдумать предложение, и поэтому с еле заметной улыбкой произнес:

— Аромат недурен, но, по-моему, ему не хватает глубины. Он кажется мне плоским, как равнина, и потому скучным.

— А у вас есть вкус, — одобрительно заметил Главный. И добавил, хитро щурясь:

— Однако то, что предлагаете вы, имеет такой же плоский вкус, как и этот чай. Обыкновенная полукриминальная история с гнусным привкусом тайной эротомании и больших денег…

— Именно это заинтересует зрителей. Они увидят все без прикрас: как герои едят, пьют, ненавидят друг друга, как проникаются симпатией, как надеются на чудо и как ежедневно расстаются с надеждой. Кроме того, там будет и «клубничка», — на этот аргумент Гурьянов рассчитывал более всего.

— А вот этот сорт, что вы скажете о нем? — сморщился Главный, точно ему в рот высыпали целый пакетик лимонной кислоты. — Он называется «Ветка вишни в капельках росы после дождя»… Будет ли это интересно зрителю? Документальные кадры, лишенные художественности…

— Это будет волновать телезрителей гораздо больше, чем вымысел! Все устали от актеров с их надуманными чувствами, с их примитивной игрой, с их гипертрофированными страстями. Теперь людям нужна подлинность. А где ее взять?

Только в документальных кадрах!

— Вы еще не сказали свое мнение относительно этого сорта…

— По-моему, ему больше подходит название «Куст чертополоха после полива», — внезапно разозлился Гурьянов. Сколько можно топтаться на одном и том же месте! Время дорого, у него билет на вечерний рейс! Но, сжав зубы, он продолжал:

— А какие персонажи! Подумайте сами! Ларису Михайловну многие видели в эфире новостей, а дочка Дубровинского чего стоит! А продавщица насосов — вся деловая Москва будет в шоке! Танцовщица из транс-шоу — недавно о ней восхищенно выла вся богема столицы! А журналистка из новостной программы! Многим запомнилось ее милое личико. Мотоциклистка — та просто очень хорошенькая.

— Я могу дать ответ лишь после просмотра материала… А вот этот сорт привозят прямо из Китая из провинции Хэйлунцзян персонально для меня.

Попробуйте! Чудный вкус достигается небольшим добавлением резаного вишневого листа на этапе сушки чайного сбора…

Гурьянов невнимательно пригубил чашку и, отодвигая ее, произнес:

— Да, пожалуй… Ощущаются глубокие вкусовые оттенки. Это шедевр для истинных ценителей. Но я надеюсь, что и мой шедевр придется вам по вкусу.

Многие телепродюсеры на Западе отрубили бы себе руку, только бы одним глазком взглянуть на предлагаемый материал. Возьмите, например, голландский сериал «Большой брат», тот, где камера подсматривает за десятком обывателей, закрытых в одном помещении. Европейцы без ума от возможности подсмотреть, как дама ходит в туалет, не зная, что за ней наблюдают. За это они готовы выложить очень большие деньги. Очень!

В глазах Главного при упоминании о западных платежеспособных конкурентах появился хищный блеск.

— Но я надеюсь, что право первой ночи все же останется за нашей компанией, — торопливо проговорил он, впервые забыв упомянуть о чае.

Михаил понял, что дело на мази. Оставалось за малым — добыть материал с неприступного острова.

* * *

Он знал, что рано или поздно его прекрасная работа закончится тюрьмой. Он знал! И София говорила ему, и жена… Тео Костаки вновь трясся от страха.