Книга Склонный к Силе - Вадим Крабов

К самому Радану Криндику (имя и род) вела тоненькая веточка большого густого дерева с переплетающимися ветвями и раздвоением у самого корня – Грусс и Гросс. К разглядыванию подробного древа, которое, со слов Карланта: «Редко встретишь такое подробное, молодцы Криндики, сохранили», с жаром примкнула вся «свита» и принялись искать собственных предков. Объевшийся Рус, к своему стыду, задремал.

Хозяйка скромно сидела в креслице, насмешливо поглядывала на «глупых мужиков» и вязала на спицах что-то объемное. Наверное, свитер мужу или сыновьям. Они, без сомнения, не меньше отца.

С утра Радан повел гостей в лес. Снег в этих местах выпал всего пять дней назад, и единороги шли легко, ниже бабок не проваливались.

«Да они радуются! – удивлялся Рус, наблюдая игривое настроение животных. – Не ожидал. Вроде южные звери, а смотри-ка, и холод им нипочем, и снежок мягкий нравится, с удовольствием хватают… – Духами не пользовался (так принято на этой охоте – ни Духов, ни Силы), поэтому точные чувства своего белого в яблоках скакуна не знал. – Хотя в принципе ничего удивительно, по многим мирам походили за эльфами, всего повидали…» – Настроение резко испортилось. Не надо было вспоминать эльфов и миры… Скоро, уже сегодня ночью…

Стоял прекрасный солнечный денек с приятным легким морозцем, так напоминающий русскую зиму, а Рус грустил. Хлопали крыльями спугнутые куропатки, повсюду встречались следы зверья, спутники живо обсуждали «случаи на охоте», открыто завидовали богатым угодьям Радана, а «принц» почти не слушал. Придерживал притороченную к седлу длинную толстую рогатину с одним только лезвием – рожоном в полтора локтя и крестовиной не меньше локтя и думал горькую свою думу, прощаясь с частью самого себя.

– Помню, как в первый раз отец меня на бергата водил, – весело рассказывал Будилант, – мне тогда едва шестнадцать исполнилось, только в силу входил. Ох и испугался я тогда! Как поднялось ревущее чудовище в два моих роста, так я и обмер. Не помню, как он на рогатину напарывался, помню только рев. Он мне потом долго снился, в поту просыпался.

– И все? – хитро поинтересовался Люболан.

– Все… А что еще-то?

– А как в штаны наложил, почему не рассказал? – продолжил издевку самый молодой.

– Да я тебя! – После этих слов раздался веселый трубный возглас единорогов, и два скакуна, удаляясь, застучали копытами. Вскоре под общий хохот вернулись. Смеялись и Будилант с Люболаном. Они буквально искрились весельем от предстоящей забавы.

– Мужи, – подал голос молчаливый Домлар, – а никто не задумывался, насколько поднял нас Френом? – Охотники недоуменно замолчали, а Радан спросил:

– Не понял, князь, куда поднял?

– Мы радуемся чистой охоте без Силы, проверяем себя, чего мы стоим без нее. А когда-то для наших предков это было вполне естественно. Мы – хищники, мужи, мы добытчики. Всегда ими были и остаемся, но теперь на другом уровне, как обладатели Силы. Создали страну, устраиваем войны, а так хочется иногда почувствовать в себе того зверя, которого изгнал Френом, обычного лесного хищника. Не правда ли?

На последних словах Рус встрепенулся: «А мне кто вложил моего зверя? Лоосские нити я убрал совершенно точно, но чувство опасности осталось, цели подсвечиваются… уж не Френом ли теперь? Жаль, Духов сейчас не спросишь…»

А Эрлан после слов Домлара покосился на задумчивого «принца». Его хищный оскал не выходил из головы: «Не из всех великий Френом изгнал зверя, кое в ком оставил… и вместе с его Силой результат получился невероятный».

Он никому не рассказывал о своих наблюдениях и рассказывать не собирался. Дело не в обещании, которое касалось только структуры, дело… сам не понимал в чем, вроде как сплетничать не хотел.

– А ты мыслитель, Домлар, – сказал Карлант, – не ожидал…

– Брось, князь! – возмутился Радан. – Мы идем веселиться, а не рассуждать! Хочу и иду на охоту, чего тут думать? Принц, а ты почему невесел? – Если остальные соратники уважали задумчивость Руса, то майору сия деликатность была неведома.

– Я впервые иду на бергата, волнуюсь, – соврал он. На самом деле еще не задумывался о схватке с местным видом медведя.

– Ха! Не смотри, что ты хлипкий! – простодушно подбодрил его Радан. – Не переживай, рогатина крепкая. Бей в живот, там мягкое место, и лапы он вверх задирает, а конец упирай в землю. Он за крестовину вцепится и никак до тебя не доберется. Да и много нас на одного зверя, посмотрим, на кого кинется. – Мысль о трусости «принца» в его голове не возникла, он больше переживал о количестве охотников. Надеялся заколоть зверя лично, но и при ином исходе за других порадуется.

За стадий до берлоги, оставив единорогов, пошли пешком.

– Тихо, – предупредил всех Радан, – пять дней не прошло, как он лег, не уснул толком, можем спугнуть. Принц, я тебе матерого жертвую. Пять лет за ним наблюдал, Ярым назвал. Он себе самую большую территорию отбил… Все, умолкаем. – Охотничий азарт заставлял голос дрожать, зато движения стали, наоборот, четкими, мягкими и в то же время твердыми. Русу при взгляде на майора представился располневший каган, и он невольно улыбнулся.

Над большим сугробом чуть заметно парило. Охотники обошли его со всех сторон. По знаку Радана зашумели, а он ткнул рогатиной в легкую проталину – отдушину и отскочил с кошачьей грацией, снова напомнив Русу кагана.

Бергат не заставил себя долго ждать. С ревом, от которого душа уходила в пятки, громадный зверь, раскидывая снег, поднялся из ямы. Ловко повернулся вокруг, оценивая ощетинившихся когтями двуногих, и встал на задние лапы, взревев еще страшнее. И была в его рыке обида. «Что же вы делаете, ироды! – словно восклицал он. – Ну, теперь пеняйте на себя».

Зверь мог за себя постоять. Рост не меньше шести локтей, передние лапы с когтями в пол-локтя разошлись на столько же, в пасть свободно войдет голова со шлемом и утонет, а клыки в точности, как и описывал Радан, – с ладонь взрослого человека. Этот медведь слона порвет – не подавится.

Рус понял: длинный наконечник и древко в семь шагов длиной, совсем не лишнее утяжеление – и судорожно вцепился в рогатину – свою единственную защиту. Страх разливался по жилам. Бергат явно выбрал его, самого маленького. Красные от ярости глаза смотрели безумной жаждой мщения и… Рус невольно представил на месте зверя себя, а на своем – Флорину. Горько усмехнулся, и это послужило сигналом. Ярый одним прыжком преодолел десять шагов, поднялся перед самым копьем… «Бей, принц!» – истошно орали соратники, а Рус вдруг убрал лезвие и, смотря в глаза зверю, шагнул в сторону.

«Мы с тобой одной крови, ты и я… – всплыла у него глупая мысль из «Маугли». – Беги, дурачок…» – добавил уже от себя.

Ярый стушевался, увидев перед собой собрата гораздо сильнее его, удивился, откуда он взялся, и побежал прочь от соперника, стыдливо поджимая хвост.

«Время самок еще не пришло, но там я не отступлюсь!» Зверь успокаивал собственный страх. Предстояло найти новую берлогу и побыстрее завалиться спать, пока не почувствовал голод. Зима еще не началась, это вполне возможно. Когтистые двуногие уже вылетели из его большой головы.