Книга Мертвые незнакомцы - Итан Блэк

– Даже если краска новая, он вряд ли починил бампер. Черт побери, он же собирается взорвать фургон. Поэтому обращайте внимание на нужную модель, пусть и другого цвета. Проверяйте бамперы. Смотрите на наклейки.

Шеска сказал: «Я мог бы остановить Грина, но вы за мной погнались».

Мысленно Воорт отвечает: «Если бы не ты, Мичум был бы жив». Он обращается к слушателям:

– Сейчас вы услышите запись звонка Фрэнка Грина на ток-шоу в Массачусетсе. Запомните голос.

Раздается низкий, злой голос:

– Джон Локк сказал: «Тот, кто пожелал бы отнять мою свободу, отнял бы у меня и все остальное. И вследствие этого для меня законно убить его». Я говорю о бесчеловечной полиции Нью-Йорка.

Воорт говорит:

– Слышите «р»? Он картавит. Следующий звонок сделан торговцу оружием.

«Вот, что мне хотелось бы знать, Мичум: давал ли ты Шеске имена других людей, кроме тех, о которых мне рассказал? Они тоже в опасности».

Звучит запись:

– Собираетесь в октябре в Нью-Йорк? Держитесь подальше от Полис-плаза, один! Я слыхал, там будет большой тарарам!

По залу проходит движение. Каждый думает: «Я сейчас в Полис-плаза, один».

– Слайд, пожалуйста. Перед вами образец его почерка. Это письмо, которое Грин послал президенту. Видите длинную петельку на «р»? Возможно, вы решите, что нашли его, но он выглядит по-другому. Посмотрите на список покупок, письмо – на что-нибудь, написанное его рукой.

Микки передает по залу пузырек лосьона после бритья «Олд спайс», чтобы все узнали, какие запахи предпочитает Грин.

– Вопросы?

Поднимается несколько рук. Один детектив спрашивает:

– Как долго мы будем сохранять этот уровень готовности, если он не появится?

– Вам сообщат.

Вопрос агента ФБР:

– Раз о нем столько информации, почему его не арестовали раньше?

– Информация получена недавно.

Еще один вопрос:

– Разве не противозаконно писать президенту такие письма?

– Грин не угрожал ему лично.

Потом все расходятся, а к Воорту подходит Микки. В руках у него вчерашняя «Пост», открытая на восьмой полосе – на заметке о банкете в честь ухода на пенсию Хью Аддоницио.

«СОТНИ КОПОВ СОБЕРУТСЯ В КУИНСЕ!»

– Так, значит, Шеска уверен, что мишень там?

– Черт побери, мишенью может оказаться любой участок в городе, и везде сейчас усилена охрана. Микки, Шеска – не Господь Бог. Для него гадает компьютер. Но нам следовало проверить заявления в академию.

– Никто даже не подумал бы об этом. Шеска узнал только потому, что нарушил все хреновы законы, чтобы получить информацию. Надо было тебе пустить по рукам еще и его портреты.

– У нас хлопот полон рот из-за Грина. О Шеске побеспокоюсь я.

– Ну, в военном планировании ты, с моей точки зрения, ему не уступаешь.

– Придется превзойти.

«Потому что он здесь. Я чувствую».

Они направляются к выходу, чтобы еще раз проверить все.

К полудню Фрэнк Грин не объявился.

И к трем, когда люди отправились за покупками.

И к девяти, когда немногочисленные в этом районе бары и джаз-клубы наполнились до отказа. Но в окрестностях мэрии относительно тихо.

В одиннадцать Воорт начинает отсчитывать время до полуночи, топая ногами, чтобы не замерзнуть. Через пятьдесят минут день, указанный на рисунках Фрэнка Грина, закончится. «И окажется, что Шеска был прав». Все тихо, кроме рации. Детективы и патрульные постоянно на связи. Люди раздражены.

Наверху, на «капитанском мостике», ждут комиссар, Джек Лопес, Аддоницио, начальники взрывотехнического и антитеррористического отделов и шишки из ФБР.

Все сидят в четырех стенах.

«Они там готовы переубивать друг друга. Не привыкли чувствовать себя уязвимыми на месте работы».

Для октября очень холодно. Облака с острыми как бритва краями скользят над городом, мимо заледеневшей луны. Свет в пустых кабинетах горит с неистовой яркостью, усиленной холодом. Со стороны Ист-Ривер доносится стрекот полицейского вертолета над федеральной магистралью.

Микки ушел за кофе. Джилл дома.

Воорт ходит по площади. День был заполнен ложными тревогами и сотнями голубых фургонов, замеченных неподалеку от мэрии. Каждый раз накатывала волна адреналина. И каждый раз оказывалось, что никакой опасности нет. И каждый раз степень настороженности падала еще на одно деление, а степень усталости возрастала.

«Если он придет, мне лучше быть на площади».

Воорт патрулирует, как когда-то в молодости, внимательно присматриваясь и прислушиваясь к любым изменениям. Спускается по широким бетонным ступеням позади здания, проходит между барьерами от бомб, установленными на тротуарах, и другими барьерами, защищающими погрузочные платформы на северной стороне.

Он проверяет будку охранника возле эстакады на подземную парковку, где сидят патрульные, которые управляют стальным барьером, перекрывающим въезд. Чтобы пробиться, нападающему понадобился бы грузовик или скорость большая, чем возможно развить после крутого поворота на эстакаду.

Все тихо.

Но, вернувшись на площадь, Воорт ощущает странный зуд между лопатками.

Кто-то на него смотрит?

Он поворачивается и вглядывается в игру света и тени. Ощущение не пропадает.

Потом его отвлекает голос с другой стороны:

– Похоже, Мичум добился, чтобы было по-его.

Микки – темный приближающийся силуэт – держит два пластиковых стаканчика. Плечи кажутся необычно широкими под югославским пальто из верблюжьей шерсти. На руках перчатки из натуральной кожи, стальные набойки туфель стучат по бетону. Уши ярко-красные.

– Для наружной работы тоже надо одеваться хорошо, – всегда говорит он. – Нет закона, по которому ты обязан выглядеть, как черт знает что.

По крайней мере днем они вздремнули прямо в кабинете. Воорт берет кофе.

– А если по-его сработает, он спасет массу людей, – замечает Микки.

– В свое время он многого достиг.

Воорт снимает пластиковую крышечку, когда Микки мрачно добавляет:

– Но Фрэнки может выбрать сотни других мишеней.

«Фрэнки», – думает Воорт.

Микки дал Грину прозвище, как эстрадному певцу или гангстеру. Кличку, которая делает его обыкновенным, помехой, подонком. Не угрозой.

Фрэнки Авалон. Фрэнки Грин.

Одиннадцать семнадцать.

И снова зуд в спине. Но вокруг никого.