Книга Святая тайна - Майкл Бирнс

Широкой огласки споров теперь было невероятно трудно избежать. Разак понимал, к чему все шло.

— Выходит, вы знали, что потайную крипту непременно найдут?

Фарух кивнул.

— Но откуда вам стало известно, что она вообще существует?

Хранитель похлопал ладонью по шкатулке.

— Эту невероятную находку откопали несколько лет назад. Причем на начальном этапе раскопок.

Взгляд Разака переместился на бронзовую чеканку шкатулки. Орнамент напоминал исламский, но при более тщательном изучении символов — в основном орнаментальных крестообразных форм, — несомненно, просматривались христианские мотивы. Своеобразный рисунок украшал и крышку, по богохульным изображениям живых существ Разак сразу же понял, что он тоже не исламский.

— А что означает этот герб?

— Два средневековых рыцаря, скачущие на одном коне, в полном вооружении, со щитами и одним копьем на двоих символизируют тех, кто поклялся избавить эту землю от мусульманского влияния. Христианские рыцари храма Соломона. Тамплиеры.

— Значит, Грэм Бартон был прав? — прищурился Разак.

— Да. Таким был герб тамплиеров, когда эти неверные впервые оккупировали Храмовую гору в тысяча девяносто девятом году. Можете представить мое удивление, когда я нашел эту шкатулку. А когда узнал о ее происхождении, удивился еще больше.

— Где конкретно вы нашли ее?

— В раскопе под мечетью Марвани. Бульдозер отваливал землю и расколол ножом каменную плиту. Удивительная находка.

— И что было внутри?

Фарух побарабанил пальцами по крышке шкатулки.

— Наряду с другими предметами в ней находился древний манускрипт под названием «Тайные хроники». Его-то вы и отвезли в Рим три недели назад.

Разак припомнил, что лысый священник, с которым он встречался в «Кафе Греко», имел при себе кожаный портфель с эмблемой в виде двух скрещенных ключей и папской митры — величественным гербом католической церкви. Ватикан. Христиане-фанатики.

— Нам нужна была помощь католиков.

— Я так понимаю, в книге указано точное местонахождение крипты? — Разак скрестил руки на груди.

— Помимо всего прочего, там был рисунок, сопровожденный точными размерами.

— А сам манускрипт о чем?

Фарух рассказал о дневнике Иосифа из Аримафеи — свидетельстве очевидца об аресте, распятии и последующем погребении Иисуса. О находке оссуария и его реликвий, подтверждающих распятие Христа и его физическую смерть. Затем он выдержал паузу, предоставляя Разаку время, чтобы осмыслить услышанное.

Разак же подумал о том, насколько точны были догадки Бартона.

— Если все это правда, то учению Корана может угрожать опасность.

— Еще какая. Вы же знаете нашу позицию, когда речь заходит об Иисусе. Аллах вознес его на небеса до того, как враги смогли причинить ему хоть какой-то вред, — ни ареста, ни суда, ни распятия… Ну и разумеется, никаких похорон. Теперь-то вы понимаете, как нам важно устранить эту угрозу.

Разак почувствовал, что Фарух радеет не только о защите Храмовой горы, за этим есть куда более глубокий подтекст.

— Разве нельзя было спуститься в этот склеп и уничтожить свидетельства, не вовлекая католиков? Не убивая невинных людей?

— В таком случае риск был бы куда серьезнее, — с досадой махнул рукой хранитель. — Нам с вами хорошо известно, что Археологическое управление вербует себе сторонников среди наших людей. Людей, позвольте заметить, регулярно посещающих молитвенные собрания в мечети Марвани. Уверен, это какая-то хитрая тактика с их стороны. Нам не разрешено копать без формальной санкции Израиля. Сделай мы все своими руками, и человеческих жертв было бы куда больше.

— Выходит, свое грязное дело мы позволили сделать католикам. А сами умыли руки.

Каждое новое разоблачение умаляло решимость Разака, переворачивая все с ног на голову. Еще один случай, когда политика и религия стали неразделимы.

— Это был единственный путь к достижению наших целей, — ровным голосом продолжил Фарух. — А поскольку для христиан угроза оказалась куда серьезней, я был уверен, что католики, решив изъять реликвию, будут действовать быстро. И это позволило им уберечь свой институт веры. Мы же, в свою очередь, укрепили нашу позицию здесь тем, что ликвидировали опасность, грозящую поставить под сомнения учения Пророка.

— Неужели не было какого-то другого пути… — Не договорив, Разак умолк.

— Вы сейчас думаете об этом археологе, да? — В интонациях Фаруха сквозило разочарование. — Разак, мы все хорошо знаем, что в Израиле, несмотря на сосуществование нескольких религий, есть только две стороны. И Бартон — не на нашей. Просто помните, на какой стороне вы, — предостерег его Фарух. Потерев руки, он продолжил: — И прежде чем вы вынесете решение, позвольте мне показать вам еще одну вещь. — Выдвинув ящик стола, он достал стопку бумаги. Сняв верхний лист, он положил его перед Разаком. — Взгляните-ка.

Разак вгляделся в небрежный набросок — какие-то прямоугольники, сопровождаемые подписями, кажется, на греческом. Он покачал головой, не в силах понять смысл рисунка.

— Что это?

— Карта Храмовой горы, сделанная Иосифом, та самая, которой пользовались воры, чтобы определить истинное местонахождение оссуария. Обратили внимание вот на эту конструкцию наверху?

Кивнув, Разак вдруг почувствовал, что задыхается. Голос Фаруха доносился словно издалека:

— Это иудейский храм, который Иосиф так живо описывает на этих страницах. — Он похлопал ладонью по стопке листов.

— Значит, он все-таки существовал. — Разаку по-прежнему не хватало воздуха.

— Может, и существовал, — улыбнулся Фарух. — Можно даже поспорить, как это любят делать евреи, что в каменных отвалах долины Кидрон можно отыскать фрагменты его стен. Теперь-то вам понятно мое желание предотвратить дальнейшие раскопки. После похищения все дискуссии по поводу раскопок под Храмовой горой прекратились на неопределенное время.

— И все археологические доказательства куда-то делись.

— Когда мы полностью ликвидируем оставшиеся девять оссуариев, не останется вообще ничего.

Разак растерялся. Если правда, что Западная стена прежде поддерживала храм, то все притязания евреев на Храмовую гору справедливы. Извечные еврейские стенания были не напрасны. Только теперь они никогда не узнают об этом. И этому невольно способствовал он сам.

Фарух вновь наклонился и достал пухлый документ.

— У меня есть секретный перевод полного текста «Тайных хроник». Почитайте на досуге. — Он положил стопку перед Разаком. — Когда закончите — дайте знать. А потом, пожалуйста, сожгите все страницы до одной.

Разак чувствовал: еще чуть-чуть — и силы его оставят.

— А кое-что вы в Рим не отвозили. Кое-что, о чем вам тоже следует знать. — Фарух открыл шкатулку. — В этой шкатулке тамплиеров я нашел еще один документ. Еще один дневник, написанный, правда, не рукой Иосифа Аримафейского.