Книга Шестой прокуратор Иудеи - Владимир Паутов

– Крис, – крикнул я одному из центурионов, – к пещере никого не подпускать, и продолжайте поиски! Мне пора возвращаться! Докладывайте через каждый час! Но, если возникнет острая необходимость, то немедленно!

Я уже садился на коня, когда меня вдруг словно ударило молнией: «Блеск? Что же всё-таки за блеск был в пещере? Вода…? Но, откуда? Дождя прошедшей ночью не было, а в самой пещере нет ни единой щёлочки. Тогда как же вода попала в склеп? Ну-ка, ну-ка, ну-ка! Надо ещё раз проверить!» Внезапно возникшая догадка заставила меня отложить свой отъезд и буквально погнала обратно в пещеру. Я, вновь согнувшись пополам, залез в гробницу, подошёл к покрывалу и приподнял его. Но в углублении, где некоторое время назад что-то блестело, сейчас ничего не было видно.

«Ошибся? Наверно, показалось? – вновь пришли сомнения, но вдруг меня в очередной раз осенило, – свет! Ведь я своей спиной закрыл свет!»

Мне даже не пришлось сделать и полшага в сторону, как в трещине тут же опять что-то ярко заблестело. Сердце моё вдруг бешено забилось, как в предчувствии чего-то опасного и необычного. Палец в щель не пролезал, тогда я вытащил из ножен кинжал, и острым его концом, осторожно подцепив нечто блестящее, вытащил его наружу. В этот же момент жуткое беспокойство охватило меня. Одного взгляда на предмет, который я достал из ямки в склепе, было достаточно, чтобы понять причину своего внезапного волнения. На моей ладони лежала женская заколка для волос.

«Ну и что здесь такого? Мало ли кто мог обронить здесь этот предмет женского туалета? Ведь среди людей, хоронивших умершего проповедника, как известно, находились и несколько женщин!» – пожалуй, с такими возражениями скептиков можно было бы согласиться, если бы не одно «но», которое опровергало все эти возражения и сомнения. Просто заколка, найденная мной в склепе, оказалось золотой.

«Ну и что из того? – вновь усмехнулся бы человек, относящийся моим подозрениям с недоверием, – разве мало в Иерусалиме проживает богатых и знатных иудеек, которые носят золотые украшения?»

И опять я смог бы согласиться с данным утверждением, даже не принимая во внимание того, что цена найденной золотой заколки с дорогим рубином равнялась целому состоянию. Даже, пожалуй, обязательно согласился бы, но только в любое другое время и исключительно в том случае, если бы вместо меня в склепе находился совершенно другой человек, например, первосвященник, а не римский прокуратор. Почему? Да по весьма банальной причине. Ведь найденную заколку я лично перед самым своим отъёздом в Палестину покупал у лучшего ювелира из Александрии, и принадлежала данная золотая вещь моей жене, Клавдии.

* * *

В центре Иерусалима на удивление было немноголюдно, хотя обычно в это время по всему городу сновали торговцы, менялы, просто зеваки и всякие прочие бездельники, создавая на улицах толчею и суматоху. Сегодня одна половина горожан собралась возле Храма, а другая – вблизи Масличной горы. Утренняя новость о пропаже тела казнённого накануне Назорея быстро разнеслась по городу, обрастая всякими слухами и домыслами. Повод для возникновения многочисленных разговоров и всевозможных сплетен было в избытке, поэтому будничная жизнь жителей Иерусалима временно переместилась за пределы города.

Погода днём в этом месяце стояла на удивление очень жаркая. Изнывая от утомлявшей духоты, я спешился у самых ворот бывшего царского дворца и, бросив повод встречавшему меня слуге, устремился бегом, через две ступени, вверх по парадной лестнице. Полуденный небывалый зной не чувствовался под сводами каменных стен. Во дворце царили приятная прохлада и полная тишина. Никого. Я быстро, почти бегом, пересёк центральный зал, миновал целую анфиладу комнат и по длинному коридору устремился к покоям своей жены.

У дверей её спальни мне на глаза попалась любимая рабыня Клавдии, темнокожая эфиопка Валерия. От моего проницательного взгляда не укрылось то, что у девушки был довольно испуганный и несколько растерянный вид. Увидев меня, стремительно идущего по коридору, Валерия вдруг засуетилась и попыталась незаметно проскользнуть в соседнюю комнату, делая вид, будто забыла в ней что-то важное. Но девушка была слишком молода и наивна, чтобы так легко провести своего хозяина, который прекрасно изучил её характер, когда она была совсем ещё маленькой девочкой.

– Валерия! – окликнул я темнокожую красавицу, – что случилось? Почему ты от меня убегаешь? Разве ты не желаешь пожелать своему покровителю здоровья? – напущено строго, но весело прозвучал мой вопрос. Я не хотел заранее пугать рабыню своими догадками, намёками и вопросами о том, как, где и с кем она провела эту ночь, а потому открыто улыбался ей, и ничто во мне не предвещало для девушки угрозы. Она остановилась, опустила голову в знак приветствия и только после этого посмотрела на меня своими большими, ясными глазами. Они были столь чисты и невинны, что мне даже захотелось раскаяться в своих подозрениях, но это было лишь мимолётное желание.

«А ведь всё знает! – уверенно, нисколько не сомневаясь в своей правоте, подумал я, – всё знает! Но не скажет, хоть убей! Хозяйку свою ни за что не продаст. Не ошибся я, когда взял её ребёнком в свой дом и воспитал не как рабыню, а как свободную римлянку».

Девушка стояла в молчаливом ожидании и, когда я подошёл к ней, улыбнулась мне в ответ, но сделав это чуть необычно, как-то немного виновато. Не умела красавица, не научилась ещё скрывать эмоции и волнение, переполнявшие её в тот миг, слишком молода была, а потому и не опытна, чтобы ввести меня в заблуждение.

– Я просто задумалась, игемон, и не заметила тебя. Прости! Я, конечно, желаю тебе здоровья! – тихо проговорила девушка, упустив глаза долу.

«Ну, хитрющая девица», – усмехнулся я про себя, но вслух этого говорить не стал. – Что госпожа твоя? Ещё не вставала? Как её здоровье? Обычно она просыпается с первыми лучами солнца, а нынче почему-то припозднилась! Да и ты, вон, смотрю, не выспалась! Глаза красные и припухшие чуть! Ты плакала, Валерия? Тебя кто-то обидел? Говори мне, кто виновник? Я быстро расправлюсь с ним!

– От тебя ничего невозможно скрыть, игемон! – немного настороженно, с опаской, ответила девушка. – Да, я поплакала чуть-чуть вместе с моей госпожой по поводу вчерашней казни. Жаль проповедника того, что из Капернаума, говорят, очень молодой был и красивый.

– Да, да, да! Понятно! Конечно! – сказал я, понимающе глядя прямо в глаза Валерии и покачивая головой, как бы сочувствуя девушке в её переживаниях. Она, видимо посчитав, что легко провела своего хозяина, и тот поверил данным объяснениям, улыбнулась и замерла в ожидании моих распоряжений. Но, у меня их для девушки не было.

«Ну, молодец! Упредила уже мой вопрос Клавдии. Если я, положим, сейчас спрошу у жены, отчего у неё припухшие глаза, ответ уже будет готов: мы плакали. Стало быть, они вместе переживали за проповедника, потому как, говорят, молодой был! Отлично! Значит, и в пещере они, бесспорно, находились вдвоём. Вот только без мужских рук им было не обойтись. Кого же они с собой пригласили? Ладно! Сейчас разберусь!» – подумал я и, погладив рабыню по щеке, вошёл в спальню жены.