Книга Сильвин из Сильфона - Дмитрий Стародубцев

Знаете, в каком-то смысле он был не иначе, как посланцем Бога. Или сам явился новым Богом. Немудрено, что власти поспешили трясущимися руками распять его на кресте. Но такова, видимо, судьба богов: чтобы обрести истинную свободу духа, надо сначала в муках умереть!..

По петляющей лесной тропке ковылял безобразный старик в выцветшей сутане. Его од-ноглазость вкупе с прочей изумительной безобразностью заставили бы вздрогнуть любого встречного. Он бормотал себе под нос какую-то иноземную тарабарщину и производил впечатление человека не от мира сего. Впрочем, старик был чистенький, благопристойный, безмятежный и ничего, кроме стыдливой жалости к себе, не вызывал. В руке он нес ивовую корзиночку, доверху заполненную малосъедобными грибками, какие водились в здешних зарослях.

Шагов через двадцать старик услышал шум ссоры, повел ухом, прибавил ходу, подволакивая кривую ногу, и вскоре увидел трех разгоряченных подростков, вцепившихся в сверкающий велосипед. Один — помладше, с тонкими ручками и ножками, видимо являлся хозяином двухколесного чуда, двое других — на голову выше — пытались отнять у первого его имущество и делали это довольно грубо, сопровождая возню весьма неделикатной бранью.

— Это мой! Вы не смеете! — мужественно защищался хилый мальчик, из последних сил удерживая велосипед за рулевые дуги.

— Не дрейфь, мы просто покатаемся и отдадим! — отвечали обидчики, удивляясь неожиданному упорству слабака и все больше распаляясь.

Казалось, подростки сейчас разорвут алюминиевого щеголя на две части.

— Оставьте его в покое! — вмешался старик. — Сейчас же, кашалоты!

Старшие мальчики испуганно оглянулись, прекратили тянуть, но продолжали держать велосипед за сиденье и раму.

— Дед, свалил, пока мы добрые! — в конце концов ответил один из них, с презрительно оттопыренной нижней губой и массивным нагрудным амулетом в форме мерзкого паука, уразумев, что перед ним незнакомец, к тому же чрезвычайно смехотворный в своей уродливой немощности.

— Это что за брадикардия? Неужели в школе вас не выучили, как надо разговаривать со взрослыми?

Старик был спокоен, необычайно уверен в себе, к тому же говорил пригвождающим к земле менторским тоном, что категорически не вязалось с его шутовской внешностью и захолустным видом.

Вместо ответа владелец паука с насмешливым видом приблизился к нему и ударил ногой по корзинке. Грибы разлетелись, а их правообладатель растерянно заглянул в опустевшее лукошко и не на шутку расстроился, даже, показалось, всхлипнул. Парень на этом не успокоился и поспешил раздавить ногой несколько самых крупных шляпок.

— Если сейчас вы с миром уйдете, то никто не узнает, что десять минут назад вы делали в кустах, — невозмутимо сказал странный старик.

Мальчишки вытаращили глаза и густо покраснели.

— Мы ничего такого не делали!

— Впрочем, коллективная мастурбация — действо хотя и неприглядное, но присущее отрокам вашего возраста, — продолжал таинственный незнакомец, — а вот куда на прошлой неделе подевалась свинья почтенной мадам де Сегюр — это уже на-а-много монументальней. Еще никто не узнает, что ты, Филипп, подглядывал на днях в окна своей одноклассницы, ее зовут, кажется, Мишель, и тем паче никто не сможет обвинить тебя, Франсуа, в краже денег из кошелька собственного отца…

Малолетние разбойники переглянулись, бросили велосипед и попятились. Только оказавшись на безопасном расстоянии, один из них — с амулетом — немного осмелел:

— Мы еще с тобой встретимся, старый колдун! Пошли, Филипп, этот велосипед никуда от нас не денется!

Через секунду на тропинке остались старик и худой мальчик.

— Это… это фантастика! — изумился подросток. — Вы маг?

— Маг? — Старик скептически усмехнулся, с кряхтением поднял ближайший гриб и сдул с него земляную пыльцу. — Ты не поверишь, но когда-то я им был. Однако ныне я исключительно обыкновенный человек… Ты не поможешь мне?

Мальчик с готовностью положил отвоеванный велосипед на землю и принялся собирать разбросанные повсюду грибы.

— Тогда откуда вы все про них знаете?

— Очень просто. У одного из проказников на штанах кое-что подсохло. Поэтому я и догадался, какому занятию они предавались до встречи с тобой.

— Но их имена?

— Это еще легче. Они написаны у каждого на бейсболке.

— Точно! Как я сразу не сообразил?.. А про свинью и прочее? Ведь вы не из деревни?

— Нет, я из монастыря. Позволь, я тебе объясню. Отец Франсуа каждый второй день доставляет нам из города кое-какие съестные припасы. Он весьма словоохотлив и не устает хвастаться тем, что его сын похож на него, как две капли воды. Сегодня я имел возможность в этом убедиться. Так вот, он несколько раз жаловался на то, что из его кошелька пропадают деньги. Он же позавчера рассказывал, как неделю назад у его соседки, мадам де Сегюр, самым загадочным образом исчезла свинья. Нетрудно предположить, кто приложил руку к этим происшествиям. Что же касается Филиппа, то какой мальчик не мечтает подсмотреть за сверстницей, которая ему приходится по сердцу? В деревне две девочки одного с Филиппом возраста. Одну из них зовут Мишель. Говорят, что, несмотря на юный возраст, она уже весьма и весьма привлекательная девушка.

Мальчик лишь восхищенно присвистнул…

Часом позже Сильвин, а это, несомненно, был он, уже проделал опушкой леса несколько лье, пересек заболоченную речушку, воспользовавшись античным каменным мостом, поросшим травой, который возвели, кажется, древние римляне, и приблизился к средневековым стенам мужского монастыря Сент-Шатори. Главные ворота, у которых пыхтел комфортабельный автобус с туристами, он проигнорировал, зато обогнул стену с южной стороны и постучал железным обручем в рассохшуюся калитку. В решетчатое оконце кто-то заглянул, звякнул засов и дверь приоткрылась. Сильвина встретил пучеглазый монах с одутловатым лицом пьяницы, который определенно порадовался его возвращению. Заметив корзину, полную грибов, он изобразил на лице удушье от отравления:

— О боже, брат Клемент! Ты опять будешь их жарить и есть?

— Буду, причем с превеликим удовольствием. И был бы несказанно рад, если б кто-нибудь разделил со мною сию чудесную трапезу.

— Нет уж, спасибо! Я лучше налопаюсь мухоморов, чем отведаю хотя бы щепоть твоей дьявольской стряпни. Ты же знаешь, что ты единственный человек в округе, который пользует эти чертовы поганки.

— Мне же лучше. Все окрестные леса и поля в моем пол-ном-преполном распоряжении.

— Что ж, мы будем молиться за тебя, брат!

Сильвин, он же брат Клемент, поблагодарил монаха дружеским кивком, показав, что не обиделся, а, наоборот, по достоинству оценил шутки, и двинулся в сторону монастырских построек. В этот момент во двор высыпала ватага мальчишек в одинаковых штанишках и рубашечках — воспитанники монастырской начальной школы. Появился волейбольный мяч, двое озорников встали на руки и пошли наперегонки. Заметив брата Клемента, многие мальчики изъявили желание прикоснуться губами к его руке, другие тотчас остановились и выразили ему почтение смиренными взглядами и учтивыми поклонами.