Книга Шопоголик и сестра - Софи Кинселла

— Руки прочь от нашей земли!

— Прочь! Прочь! Прочь! — ору я во всю мощь легких. Протестовать — это так классно, лучше не бывает! Я стою рядом с Робином, Джимом и Джесс, нам открывается сногсшибательный вид. Собралось почти триста человек! Они идут к месту митинга, размахивают плакатами, дуют в свистки, бьют в барабаны, а с ними — две съемочные группы местного телевидения и целая орава журналистов.

Оглядываюсь по сторонам — представителей «Аркодас Труп» нигде не видно. Ну и слава богу.

Нет, мне не стыдно за то, что я сюда пришла. Наоборот. Я — человек, готовый до конца отстаивать свои принципы и бороться за права угнетенных. И неважно, что обо мне подумают.

Но принципы принципами, а если нагрянет Люк, боюсь, придется натягивать маску и прятаться за чужими спинами. В толпе ему меня ни за что не разглядеть. И все будет в порядке.

— Руки прочь от нашей земли!

— Прочь! Прочь! Прочь!

Джесс энергично размахивает своим плакатом «Убийцы природы» и свистит. Эди и Лорна в ядовито-розовых париках высоко вздымают гигантский транспарант с надписью «Убьешь нашу землю — убьешь нас». Сьюзи в белой футболке и армейских брюках, позаимствованных у Таркина, держит плакат собственного изготовления. Светит солнце, все переживают фантастический душевный подъем.

— Руки прочь от нашей земли!

— Прочь! Прочь! Прочь!

Толпа быстро разрастается. По моему кивку Робин откладывает свой плакат, забирается. на стремянку и берет микрофон. От одного вида лазурного неба и девственной природы перехватывает дыхание. Фотограф, которого я специально пригласила, быстренько встает на колени и принимается щелкать затвором, и его примеру сразу следуют съемочные группы и корреспонденты местных газет.

Мало— помалу все умолкают и выжидательно смотрят на Робина.

— Друзья, соратники, любители природы нашего края! — начинает он, и его голос разносится над притихшей толпой. — Я прошу всех вас помолчать минутку и оглядеться по сторонам. Перед нами красота. Природа. У нас есть все, что нам нужно.

Для пущего эффекта он выдерживает паузу, как я научила, и сам осматривается. Ветер ерошит ему волосы, щеки раскраснелись от воодушевления.

— Нужен ли нам торговый центр?

— Нет! Нет! Нет! — дружно кричим мы во всю глотку.

— А загрязнение окружающей среды?

— Нет! Нет! Нет!

— А навязывание бессмысленного, нелепого потребительства? Нужны ли кому-нибудь из нас… новые подушки? — Робин пренебрежительно кривится.

— Нет… — начинаю я вместе со всеми и вдруг спохватываюсь. А ведь мне и вправду не помешают новые подушки. Как раз вчера я присмотрела в магазине одну очень миленькую, кашемировую.

Но… это же мелочи. Всем известно, что даже у соратников бывают разногласия по техническим вопросам. А в целом я согласна с Робином. С каждым словом, только не про подушки.

— Хотим ли мы видеть, как уродуют нашу землю? — кричит Робин, раскинув руки.

— Нет! Нет! Нет! — радостно кричу я и улыбаюсь Джесс.

Она дует в свисток, и мне немного завидно. К следующему митингу обязательно прикуплю себе такой же.

— А теперь послушаем других активистов! — призывает Робин. — Бекки, лезь сюда!

Я вздрагиваю.

Что? Так мы не договаривались.

— Вот девушка, без которой не было бы этой кампании! — объявляет Робин. — Мы признательны ей за ценные идеи и боевой дух! Послушаем Бекки!

Вокруг меня — восхищенные, оживленные лица. Робин начинает аплодировать, к нему постепенно присоединяются все.

— Давай, Бекки! — подбадривает Джесс, перекрикивая шум. — Тебя ждут!

Я быстро оглядываюсь. Люка нигде не видно.

Нет, не удержусь.

Пробираюсь к стремянке и с помощью Робина осторожно влезаю на самую верхнюю ступеньку. Подо мной море запрокинутых разгоряченных лиц, озаренных солнцем.

— Привет, Пайперс-Хилл! — кричу я в мегафон, и мне дружно отвечает вся толпа. Гудят клаксоны, и пронзительно верещат, грохочут барабаны.

Вот оно, счастье! Меня принимают, как поп-звезду!

— Это наша страна! — начинаю я, указывая на расстилающиеся вокруг зеленые поля. — Наша земля! Мы не отдадим ее!

Новый взрыв восторженных воплей.

— И если кто-нибудь захочет у нас ее отнять, — надрываюсь я, потрясая кулаком, — если кто-нибудь думает, что может просто прийти и забрать ее у нас… вот что я говорю ему: ПРОЧЬ ОТСЮДА!

Высекая из толпы третий шквал криков, я не могу сдержать самодовольную улыбку. Получилось! Мне удалось воспламенить слушателей! Наверное, я прирожденный политик!

— Я говорю: УХОДИТЕ СЕЙЧАС ЖЕ! Потому что мы будем БОРОТЬСЯ! И на МОРЕ! И на…

Заметив в толпе волнение и движение, умолкаю и пытаюсь разглядеть, что там творится.

— Идут! — возвещает кто-то.

— У-у!

Все собравшиеся шипят, свистят и улюлюкают, повернувшись в другую сторону, а мне пока не видно, что там,

— Это они! — объявляет снизу Робин. — Мерзавцы! Пусть послушают!

И вдруг меня будто обухом по голове огрели. Сквозь толпу решительно прокладывают путь пятеро мужчин в темных костюмах.

Один из них — Люк.

Кажется, пора слезать отсюда. И поскорее.

Но не так-то просто слезть со стремянки, если нога в гипсе. Я вообще едва держусь.

— Робин, мне надо вниз! — зову я.

— Стой там! — велит Робин. — Продолжай! У тебя отлично получается!

Я хватаю костыль, неловко топчусь, стараясь спуститься, и тут меня замечает Люк.

Таким ошарашенным я вижу его впервые. Он застывает как вкопанный, уставившись на меня. А у меня горит лицо и коленки трясутся.

— Не робей, Бекки! — настойчиво шипит снизу Робин. — Не обращай на них внимания! Говори дальше!

Но я в ступоре. Шевельнуться не могу. Наконец, не глядя на Люка, я пытаюсь прокашляться.

— Э-э… да, мы будем бороться! — нерешительно выкрикиваю я. — Я говорю… э-э… УХОДИТЕ ДОМОЙ!

Все пятеро незваных гостей выстроились в ряд, сложили руки на груди и не сводят с меня глаз. Троих я вижу впервые, а с ними Гэри и Люк.

Спокойно! Главное — не смотреть на них.

— Сохраним нашу землю! — приободрившись, продолжаю я. — Нам не нужны ваши БЕТОННЫЕ ДЖУНГЛИ!

Толпа взрывается гневным ором, а я, не удержавшись, бросаю победоносный взгляд на Люка. Что у него на уме — не понять. Брови нахмурены, лицо яростное.

А губы дергаются. Будто еле сдерживает смех.

Наши взгляды встречаются, и меня охватывает жуткое ощущение: боюсь, что вот-вот начну истерически хихикать.