Книга Обстоятельства гибели - Патрисия Корнуэлл

— Когда мы приехали, он лежал так же, как и сейчас. И накрыт был так же. Пистолета здесь нет. ФБР восстановило спиленный номер, и «глок» отправили в вашу лабораторию.

Об этом мне уже говорил Бентон.

— Я узнала обо всем совсем недавно. По дороге сюда.

— Послушайте, будь я здесь в три ночи, конечно… — Прюитт говорит, что он сразу же поставил бы меня в известность. — Но ФБР хотело сделать все по-тихому, потому что никто не знал, есть ли у него сообщники или он волк-одиночка. — То есть Филдинг — волк-одиночка. — Сыграли роль и другие факторы. Доктор Зальц, парламентарий и так далее. Терроризм.

— Да. Только здесь не тот терроризм, которого опасается Бюро. Здесь что-то личное. Разве вы не чувствуете? Сами что об этом думаете?

— Когда тело обнаружили, его никто не трогал. — Высказывать свое мнение Прюитт явно не хочет. — Я точно знаю, что температура тела была такая же, как и в подвале, но об этом вам лучше с Джоном поговорить.

— В три часа ночи тело и воздух были одной температуры?

— Да, где-то от плюс четырех до плюс пяти. Потом немного поднялась, когда народ собрался. Повторяю, детали вам лучше узнать у Джона.

Прюитт смотрит на покрытую синей простыней кучку у противоположной стены подвала, около морозильника и растекшихся по полу жидкостей. Следователи в наколенниках собирают осколки, кладут каждый в отдельный конверт и надписывают. Я не хочу делать расчеты, пока не проверила тело, но то, что уже услышала, только подкрепляет мои подозрения. Здесь что-то не так.

21

На белой стене, примерно в шести футах над каменным полом, виднеется уродливое темное пятно — по всей видимости, след головы и шеи Уолли Джеймисона, в том месте, где его, заковав в цепи, избили и искромсали до смерти. От самого большого пятна в стороны разлетелось целое созвездие мелких точек, крошечных черных отметин. При ближайшем рассмотрении они оказываются слегка удлиненными и располагаются под углом. Так разлетается только кровь от оружия, которое раз за разом с размаху соприкасается с человеческой плотью. Я тотчас представляю себе колун, который упоминал Прюитт, и соглашаюсь с ним. Боже, какая кошмарная смерть! И тут же на ум приходит инжекторный нож. Еще одно не менее отвратительное оружие. Садисты.

— Наверное, у него была какая-то система, позволявшая отслеживать образцы, — говорю я Прюитту, глядя, как следователи в ярких желтых комбинезонах на четвереньках ползают по полу. Некоторых из них я не знаю. Может, это Сент-Илэр из Салема, может, Лестер Лоулесс из Кембриджа. Я точно не знаю, кто здесь сейчас. Очевидно одно: ФБР работает вместе со специальной оперативной группой, в которую входят следователи из разных отделов, члены Северо-Восточного Массачусетского совета по поддержанию законности и правопорядка.

— Если он торговал спермой, то, скорее всего, каким-то образом регистрировал образцы. — Я обращаю внимание Прюитта на этикетки, прилепившиеся к разбросанным по полу осколкам стекла. — Такая информация помогла бы нам с идентификацией, пусть даже первичной.

— Я знаю, что этим занимается Марино. У него выделен отдельный человек, который проверяет всех возможных доноров из молодых мужчин. Особенно если вскрытия проводил сам Филдинг.

— При всем уважении хочу заметить: это все-таки мое направление, а не Марино.

Я слышу в собственном голосе плохо скрытое раздражение, но, сказать по правде, этот самозванец, Пит Марино, сидит у меня в печенках. Мне уже не раз намекали, что именно он руководит моим центром.

— Журнал регистрации мы еще не нашли, — говорит Прюитт. — Но Фаринелли уже колдует с его ноутбуком. Правда, не думаю, что она так уж сильно продвинулась. Лэптоп сдох точно так же, как и его владелец. Что ж, будем надеяться, журнал все же найдется.

Мне всегда казалось странным, что следователи называют мою племянницу по фамилии. Люси, должно быть, где-то рядом, в доме, где нет ни света, ни отопления, если, конечно, подача энергии уже не возобновилась. И тут же понимаю, что определить этого не смогу, поскольку мы здесь пользуемся аварийным генератором. Я подхожу к открытому ящику с инструментами у основания лестницы и, взяв оттуда фонарик, возвращаюсь к стене, направляя луч света на следы крови. Что они расскажут мне, прежде чем я взгляну на моего заместителя, работавшего в своем Коттедже смерти? «Мой зам, волк-одиночка», — скептически думаю я, чувствуя, как во мне нарастает злость на полицию, ФБР и всех, кто прибыл сюда раньше меня.

Под самым темным пятном на белой стене есть еще одно, на белом полу; мириады мелких капель, слившихся в лужу, которая, насколько я могу судить, есть не что иное, как кровь, почти черная и уже запекшаяся. Большая ее часть пропитала собой пористый каменный пол.

Некоторые капли по краям большого пятна почти идеально круглые, если не считать небольших искажений, возникших по причине неровности пола. Это следы кровотечения жертвы. Другие пятна размазанные, возможно, это сделал нападавший, когда наступил на них или тащил через них кого-то, пока они еще были свежими. Или же волок ковер или куски фанеры.

Единственные пятна, указывающие направление, разбросаны на стене и потолке — черные и продолговатые или в форме слезы, из чего я делаю вывод, что их причиной были повторяющиеся удары по жертве каким-то тяжелым предметом.

Судя по разлету капель, бедняга находился в вертикальном положении и был прикован к стене. Единственное, чего я не могу определить, — это время нанесения удара, оказавшегося роковым. Произошло ли это в самом начале или позже? Вообще-то чем раньше, тем лучше, думаю я, представляя эту жуткую картину: страдания и ужас несчастного. Я хочу надеяться, что мучился он недолго, что артерия лопнула уже в самом начале, по всей видимости сонная, с левой стороны шеи. Отчетливо выраженная волновая картина подтверждает мою догадку: кровь изливалась ритмично, соответствуя такту биения сердца. Мне тотчас вспомнились фотографии — глубокие раны на шее.

Получив такое ранение, Уолли Джеймисон прожил считаные минуты. Сколько же еще длилось истязание, сколько раз орудие убийства обрушивалось на парня после того, как он уже испустил дух? Откуда эта слепая ярость? И какая связь могла существовать между Уолли Джеймисоном и Джеком Филдингом?

Вряд ли дело ограничивалось тем, что они посещали один и тот же спортзал. Уолли не относился к числу любителей боевых искусств и, насколько мне известно, не был лично знаком ни с Джонни Донахью, ни с Илаем Гольдманом, ни с Марком Бишопом. Он не работал и не проходил практику в «Отуоле» и, похоже, не имел никакого отношения ни к робототехнике, ни к технике вообще. Про Уолли Джеймисона известно лишь одно: он родом из Флориды, в колледже изучал историю, как футболист пользовался популярностью у девушек, был любителем вечеринок и вообще считался дамским угодником. Я не вижу ни единой причины, почему Филдинг мог быть знаком с этим парнем, если только их не соединила случайная встреча — в спортзале, по поводу наркотиков или из-за того самого гормонального коктейля, о котором упомянул Бентон.