Книга Тайна Тихого океана - Игорь Чубаха

— В последнее время в магазинах военная форма в дефиците, у нищих, которые клянчат по метро, она идет нарасхват…

А далее намечающееся приключение вдруг забуксовало. По мере удаления от Невского разговор начал скисать. Паузы становились все глобальней. Недостатка в финансах у парней не было, но работающие в ночь кабаки оказались кардинально и безоговорочно забиты заранее застолбившими столики на всю ночь клиентами. Спасти знакомство могла только оригинальная идея.

Павел предложил угнать джип, заехать в лес, украсить первую попавшуюся ель и сплясать среди сугробов танец живота. Они зашли в «24 часа» и затарились: елочные игрушки, шампанское, серпантин, водка, мишура, буженина, маринованные огурцы и шоколад. Но девушки особого энтузиазма не выражали, не столько боялись участвовать в угоне, сколько в путешествии неизвестно куда. А может быть чисто по-женски уже чувствовали некую роковую предрешенность.

Таня оказалась бухгалтером в спортивном магазине и предложила отметить Новый год там, украсив елочными игрушками лыжи, пострелять из подводного ружья по мишени для дартса, то да се. Правда, там сторож Вася… К которому могут нагрянуть его приятели… Но в тесноте, да не в обиде?.. Вариант Тани был забракован.

На лошадях покататься? Сунуть заспанному конюху сотку баков, оставить залог… В качестве залога Павел предложил угнать джип… Но адреса ближайшей конюшни никто не знал.

— На лыжах? — робко предложил Павел.

«Еще бы в баню позвал» — мысленно фыркнул Петр.

И тут, кстати, а может быть и некстати, четверка уткнулась в припорошенные искристым снегом тощие пушки у ворот Артиллерийского музея.[119]Могучее подковообразное здание из красно-жирного кирпича хмуро дремало напротив такой же безмолвной Петропавловской крепости.

Дурачась, Таня вскарабкалась на лафет как бы стерегущей запертые ворота пушки. Взвизгнула, услышав почти над самым ухом первый залп салюта с Дворцовой площади.

— Артиллерия — это бог войны, — сказал банальность Павел.

Стекающие по зелено-фиолетовому небу гроздья фейерверка эксклюзивно для Тани осветили двор музея со всеми застывшими там экспонатами — гаубицами, самоходными пушками и ракетными установками.

— Вот это да! — восхищенно пискнула Татьяна, — мальчики, а давайте в музее…

С визгом и хохотом, подсаживая девушек, подначивая друг дружку, перелезть скромный красно-кирпичный заборчик и не разбить бутылки заняло минут пять. То веселье, которое уже почти померкло, вновь зажгло четверку. И опять девушки были красивы, а парни остроумны.

Проскрипев нетоптаным все Рождество снегом, компания обосновалась на гусенице огромной траншейной машины БТМ.[120]Были выставлены и откупорены водка и огурцы. Три ярко-оранжевых елочных шарика украсили лущащийся зеленой краской землеройный механизм, синий шарик свесился с пламегасителя бортового пулемета заснувшего напротив древнего БТРа. Потекли на чешую гусениц восковые слезы свечь.

— Кто открывает шампанское?

— Чур — я!

— Нет, я по званию старший!

— А какое у тебя звание?

— Это военная тайна, но три года назад, перед тем, как я помогал нашим в Югославии, было майорское.

— Тогда открывай. Но с соблюдением правил безопасности.

— Приказываю гражданским лицам отойти на безопасное расстояние, подлежит самоподрыву стратегическое оружие поражения девичьих сердец.

— Дурак!

— Башенная, огонь!!!

— Осторожней, наливаю. Подставляй бокалы. Паша!.. Таня!.. Маша!.. А где Маша?

— Только что была здесь. Маша, отзовись!

— Давайте все хором крикнем: «Сне-гу-роч-ка!!!» Три-четыре…

— Ма-ша! Ма-ша! Ма-ша!!!

Маша появилась из мрака, будто не исчезала. Глаза раскрыты, ресницы хлопают:

— Там такое… Там такое, аж страшно.

— Не бойся. Маша, я — Дубровский.

— Чего вы орете, как резанные. Я ходила технику смотреть. Вон понтоны на платформе, а вон бурильная машина. Чумовая такая!

— Кто не успел, тот опоздал. Маша, ты не хочешь шампанского? Выбирай, пушки или шампанское?

— Эх, девушки, если б вы только знали, как мне эта военная техника надоела. Гарнизоны, военные городки, подводные лодки, колючая проволока… Так хочется женского тепла…

— Затоковал тетерев…

— А я тетерева с лету в глаз бью.

— Ой, мальчики, я водку не пью!

— Глупая, околеешь на морозе.

— Ну, разве что рюмочку.

Хлопнув рюмку и заморив огурчиком, Петр отскрипел по снежку подальше к самоходкам с вяло провисшими гусеницами — приспичило. И выпил всего ничего, а вроде бы у вздыбившейся сразу у ворот 305-миллиметровой гаубицы дуло торчало, когда они перелазили забор, в одну сторону, теперь в другую. Прикол.

Петр двинулся в обход угловатой пятнистой артиллерийской установки, мимоходом сгреб горсть снега и стал крепить в снежок. Задумал как можно неслышней подкрасться к компании. Сейчас он выпрыгнет из-за трака и пульнет в кого-нибудь снежком, а потом скажет: «Вот так я снимал часовых». Петр выпрыгнул, и от растерянности выронил снежок.

Огромная машина дремала, как ни в чем не бывало. И не было на ее гусенице ни выпивки, ни закуски. И вокруг никого не было.

— Ребята!.. — срывающимся от дрожи голосом заблеял Петр.

— Петя, куда пропал? — раздалось совсем из-за другой инженерной машины. Оказывается, он слегонца заблудился. Спутал с БТМ котлованную машину МДИ-2.[121]

— А куда опять Маша делась? — был его первый вопрос.

— Сейчас вернется. Мальчики, давайте танцевать!

— Так и знал, что надо было джип угонять, почти в каждом магнитола.

— А мы на мобилах, — Таня достала трубку, побарахталась в меню, выбирая полную мощность и мелодию. И заплясала, сама себе подпевая:

— Маленькой елочке холодно зимой! Из лесу елочку взяли мы домой!..

— А у меня на трубе «ламбада»! Дамы приглашают кавалеров! — крикнул Павел, врубил звук и положил телефон рядом с водкой.

Но Танечка вместо Павла пригласила танцевать Петра.