Книга Колумбийская балалайка - Александр Логачев

— СМЕРШ, да? — удивленно подняла брови Люба. — Коллега? Старая школа?

— Увы, — грустно улыбнулся Борисыч. — Я не разведчик. Я был военным советником при нем, при Рамоне, — все последние полтора года, до самого конца. В общем, я ушел от слежки, добрался до мотеля «Сьете Калинос» и… и обнаружил тело Мартинеса. Точнее, то, что от тела осталось. Он был мертв уже трое суток, эти подонки даже не озаботились вывезти труп, бросили в номере, как использованный гандон. — Борисыч перевел дух и потер левую сторону груди. — В общем, только кретин не связал бы смерть Мартинеса со слежкой в аэропорту: явно это были одни и те же люди. Которые прознали о бумагах Рамона. Надо было срочно уносить из мотеля ноги — если от хвоста я ушел один раз, это не значит, что повезет и второй. Я на причал — тут как раз и подвернулся Миша со своим катером…

— Ни хре-на не по-ни-ма-ю! — раздельно проговорил Михаил, едва сдерживаясь. — Батя, ты можешь говорить по-русски, а? Христом Богом тебя прошу…

Борисыч его не слышал. Он говорил и говорил, словно облегчал душу, словно истек срок давности и он наконец мог рассказать о том, что долгие годы вынужден был скрывать ото всех.

— В том письме Мартинес просил меня забрать бумаги Рамона из тайника и передать правительству Советского Союза — пусть оно, мол, потратит эти деньги на мировую революцию, на наше общее, святое дело… — Он поиграл желваками на скулах. — Бедняга, он даже не знал, что Советский Союз давно почил. Старческая болезнь мозга, когда помнишь прошлое как вчерашний день, а настоящее не интересует или кажется нереальным… Но деньги, огромные деньги того самого Рамона, все еще ждут своего часа…

— А кто такой Рамон?..

— …а сколько денег? — спросили Алексей и Миша одновременно.

— Стойте-ка! — Таня вдруг ухватила Борисыча за локоть. — Подождите! Тридцать шесть лет назад. Это шестьдесят седьмой, да? Ущелье Эль-Торо… Рамон… Господи, — вдруг воскликнула она, — быть того не может! — Глаза ее округлились. — Вы были там?! В Боливии?!! Когда…

— Когда знаменитый Рамон дал свой последний бой. Когда его взяли в плен. И расстреляли, — обессиленно кивнул старик. — Может, девочка, все может быть. Я видел собственными глазами.

— Да о ком вы говорите, маму вашу, а? Какие бумаги? Какой Рамон?! — не выдержал Леша.

— Рамон… — эхом повторила Татьяна, не в силах поверить, что это правда, и горящим взором обвела товарищей. Прошептала: — Ребята, Рамоном в Боливии звали Че Гевару… Эрнесто Че Гевару, команданте Че!..

В наступившей тишине Миша осторожно спросил:

— Это о котором этот… Пелевин пургу гнал, что ли?..

Аккорд двадцатый

Момент истины, дубль два

В начале шестидесятых годов Эрнесто Гевара де ла Серна, министр промышленности, руководитель комиссии по планированию, дипломат, президент Национального банка Республики Кубы, но в душе по-прежнему верный солдат мировой революции, почувствовал неладное. Еще не угас энтузиазм «строителей социализма», еще верилось в светлое кубинское Завтра… но уже медленно, как гангрена, росло число чиновников, управленческий аппарат раздувался непомерно, бывшие бесстрашные бойцы Сьерра-Маэстра превращались в бездушных взяточников… В общем, несгибаемая Куба постепенно становилась слепком с Советского Союза.

И в марте шестьдесят пятого Че плюнул на все, принял кардинальное решение: он оставил занимаемые им посты в руководстве страны, отказался от портфеля министра, от звания команданте, даже от кубинского гражданства. Он исчез с политической арены — и вообще из поля зрения. Журналисты в панике: арестован? Убит? Болен? Бежал? И только узкий круг друзей и соратников знает правду: несокрушимый Че, оседлав своего Росинанта, вновь отправился раздувать мировой пожар.

(Уже потом, после гибели Гевары, историки и биографы задавались непростыми вопросами. Например: почему команданте после его смерти захоронили тайно? То есть настолько тайно, что место погребения стало известно лишь три десятка лет спустя — взлетно-посадочная полоса небольшого аэродрома неподалеку от Валье-гранде. Зачем убийцы сняли с него посмертную маску и отрубили кисти рук? И почему Аргедас, тогдашний министр внутренних дел Боливии, лишь спустя два года, в обстановке жуткой секретности передал Фиделю восковую маску его лица, кисти рук и фотокопию дневника? Чего добивались боливийские (читай — американские) спецслужбы, окружая смерть Эрнесто покровом тайны? Что они искали?..

Историки и биографы до сих пор не знают ответа.)

А ответ прост, как колумбийский апельсин: вместе с Геварой, в свое время главным, не забывайте, банкиром Кубы, исчезла вся тайная партийная касса — список номеров счетов на предъявителя, открытых в банках Швейцарии, Германии, Франции.

Фидель в ужасе, но он вынужден молчать: нельзя подрывать веру народа и планеты в сплоченность кубинских партийных рядов…

А через полтора года Че объявляется в Боливии — самой слаборазвитой стране «беременной революцией» Латинской Америки, в нищей, терзаемой бесконечными путчами, отрезанной от внешнего мира Боливии. Вот куда надо вкладывать деньги, вот где обездоленный народ поднимется на борьбу, вот откуда начнется новая волна социального преобразования мира!..

Не получилось.

Местные индейцы не доверяли белым, особенно иностранцам. Местная компартия всячески уклонялась от любой помощи горстке повстанцев, высокопарно называющих себя Армией Национального Освобождения Боливии — АНОБ. Президент Линдон Джонсон лично дал ЦРУ «добро» на начало операции «Синтия» — уничтожение боевой группы Эрнесто Че Гевары. СССР предпочел не вмешиваться.

И в ущелье Эль-Торо, преследуемые боливийскими и американскими солдатами, Че и его отряд попали в ловушку.

И были разгромлены.

Из мясорубки спаслось всего семеро. Среди них — Мартинес Камилос, который, как сейчас выяснилось, знал, где находится тайник с номерами счетов. Среди них — советский военный советник, которому Москва приказала всюду сопровождать команданте, куда бы тот ни направился, чтобы попытаться выпытать, где находится тайник с номерами счетов… Бегство Гевары с острова Свободы было столь поспешным, что Кремль просто не успел внедрить в его окружение профессионального разведчика, и пришлось Борисычу переквалифицироваться во внедренного агента… Но не повезло: координаты тайника Че Гевара унес с собой в могилу. По крайней мере, так думали все.

Некоторое время висела такая тишина, что было слышно, как в дальнем углу что-то бормочет под нос Вовка, разглядывая банки с нитрокраской. Борисыч отдышался и тихо продолжил:

— Но деньги партии, которые Рамон… простите, Че Гевара за полтора года разбросал по банкам Европы, — эти деньги никуда не делись. Они так и лежат, ждут, когда появится человек со счетами на предъявителя. А о тайнике, где Че схоронил все номера счетов, знали только он сам — и бедный Мартинес Камилос.

— Ясно, — сказала Люба. И обвела тяжелым взглядом присутствующих. — Кто еще замешан в каких-нибудь играх с такими ставками? Говорите, говорите, теперь уже можно, теперь уже все равно…