Книга Демоны римских кварталов - Андрей Дышев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экспедиция Веймарна исследовала остатки водопроводов и небольшой цистерны-колодца, когда-то питавшей водой «храм на консолях». Сам храм представлял собой базилику, восточные апсиды которого опирались на каменные кронштейны. Римляне пользовались таким архитектурным приемом с незапамятных времен. «Храм на консолях», по оценкам специалистов, был самой древней постройкой на территории крепости, настолько древней, что даже в годы консульства Христофоро ди Негро он считался ветхим, аварийным зданием. «Какой смысл хранить сокровище в храме, который в любую минуту может обрушиться?» – подумал Влад и отбросил отчет.
– Я нашла одно слово, – произнесла Мари неуверенно. – Только ты не кричи, если я снова ошиблась.
Уже почти без надежды Влад взял отчет Готье, глянул на то слово, на которое указывал палец девушки, и остолбенел.
– Ну что?
«Яйцо»! Она нашла в тексте слово «яйцо»! О, христианский символ жизни, весны и возрождения! Словно сам Бог пришел им на помощь и подсказал: вы на верном пути, идите дальше и не останавливайтесь!
– «Под храмом Двенадцати апостолов, – сиплым от волнения голосом читал и вслух переводил на итальянский Влад, – мы обнаружили еще одну кладку, под которой оказались черепки греческих амфор и другой элитной посуды, а также семь мраморных фигурок, формой и размером напоминающих куриные яйца – более широкие у основания и плавно сужающиеся кверху. Одна сторона каждого камня частично стесана и выровнена; на этих площадках высечены рельефные контуры замкнутой линии, напоминающей изогнутую каплю. Внутри каждой «капли» помещены рельефные знаки и символы, причем на каждом камне – свои, отличные от других. Разгадать значение рисунков нам не удалось, ибо они не идентифицируются ни с известными науке древними шрифтами, ни с изображением людей, животных и других материальных объектов. По мнению ведущего специалиста экспедиции Александра Дорохина, эти знаки не несут никакой особо значимой смысловой информации, а являются скорее отличительным признаком игровых предметов, вроде маркировки игральных карт, и с его легкой руки названы «апостольскими кеглями»…»
Влад вскочил на ноги, необыкновенно побледнев от волнения.
– Это они, Мари! «Апостольские кегли»! Семь штук! Один из них несет на себе печать Символа Власти!
Он стал лихорадочно листать отчет. Куда экспедиция передала найденные предметы старины? Вот приписка, сделанная чернилами, почти полностью выцветшими от времени: все находки экспедиции помещены на хранение в Археологический музей, созданный в доме Айвазовского в Феодосии. Ниже – штамп, датированный маем 1988 года: экспонаты переведены в Феодосийский краеведческий музей.
– Собирайся! Мы едем в Феодосию!
– Ты уверен, что камни там?
– Да, в краеведческом музее.
– Римские музеи по понедельникам не работают. У вас разве по-другому?
– Ах, проклятье! – Влад от досады стукнул кулаком по стене. – Совсем забыл, что сегодня понедельник… Но отступать некуда! Я полезу в окно музея! Я разберу крышу! Я сделаю подкоп, если понадобится!
Мари сняла с головы полотенце, кое-как расправила влажные волосы.
– Влад, но «наследницу Христа» видели в Судаке.
– Меня не интересует, что она там делала. Я твердо знаю, что камень с Символом Власти находится в Феодосийском краеведческом музее! Поторопимся, Мари! Уже без пяти десять! До затмения чуть больше двух часов!
Влад решительно направился в прихожую. Мари, глядя на него, вдруг вскрикнула:
– Подожди… Что с тобой? У тебя вся спина в крови!
Продавец выставил паяльную лампу на прилавок и кое-как вытер тряпкой густо смазанный солидолом бачок.
– Умеете пользоваться? – спросил он.
– Нет, – призналась мать Анисья.
– Что ж вы, гражданочка, покупаете такую опасную вещь, а пользоваться не умеете? – покачал головой продавец и оперся о прилавок локтями. – Видели пожарные машины? Неужели? Весь поселок побежал смотреть, как в Уютном квартиру тушат. Тоже ведь по неосторожности. Заживо сгорела пожилая женщина, директор выставочного зала. А все почему? Потому что плохо обращалась с вентилем газового крана и курила в квартире.
– Какая жалость, – произнесла мать Анисья.
– Ну, раз вам жалко, то слушайте. Наливаете сюда неэтилированного бензина, только не до конца, а чуть больше половины, затем закачиваете воздух, поджигаете фитиль и разогреваете горелку. Минуты три будет достаточно. Затем аккуратно вращаете вентиль против часовой стрелки и регулируете силу пламени. Смотрите не перекачайте воздуха, иначе разорвет ее к едрене фене!
– Я постараюсь.
– В таком случае шестьдесят гриваков в кассу! И бувайте здоровы!
Не меняя позы, наваливаясь всем своим весом на витринное стекло, он смотрел, как женщина рассчитывается с кассиршей. «Монашка, что ли?» – подумал он и зевнул. За последнюю неделю она была единственной, кто купил в его магазине паяльную лампу. Народ в основном разбирал запасные светофильтры для маски сварщика, чтобы любоваться затмением солнца. Продавец зевнул еще раз, снял с прилавка темное прямоугольное стеклышко, вышел на улицу и, поднеся стеклышко к глазам, посмотрел на солнце. Один край ярила уже слегка подточила черная дуга.
– Это кровь Адриано, – сказал Влад.
– Нет, Влад, нет! Это свежая кровь! Снимай рубашку!
– У нас нет времени, Мари!
– Тебе больно?
– Нет, нет, нет! Прошу тебя, идем скорее!
Влад накинул куртку и в последний момент вспомнил, что Мари, как и он, так и не перекусила и девушка просто умрет с голода, если по дороге в Феодосию не съест хотя бы пару ломтиков ветчины. Он забежал на кухню, раскрыл холодильник и сгреб в пакет ветчину, засохший кусочек сыра и банку шпротов. Взгляд его ненароком упал на подоконник, покрытый коричневой паутиной каракулей. Вот телефон отдела, в котором работал Балашов, председатель инвентаризационной комиссии. Человека уже нет, а его слабая, едва различимая тень еще лежала на подоконнике, пока еще щедро залитом солнечным светом. Позвонить и попытаться выйти на сотрудника, который проверял экспонаты в Феодосийском краеведческом музее?
Влад застыл посреди кухни, с болезненным опасением глядя на корявые цифры. Почему он не хочет звонить? Чего боится? Того, что вдруг выяснится, что никаких «апостольских кеглей» в музее нет и никогда не было? Что семь отшлифованных мраморных «яиц» еще до войны были проданы куда-то на Запад, какому-то частному коллекционеру за валюту, которой так не хватало стране для укрепления обороноспособности и идейной закалки Красной армии? Уж лучше закрыть глаза и мчаться в Феодосию, и оставшиеся два часа жить надеждой… «Влад, но «наследницу Христа» видели в Судаке…»
Что, вот так взять и собственными руками убить последнюю надежду?
