Книга Ночь поцелуев - Элоиза Джеймс

— У меня есть приданое. — Она подняла голову и заглянула ему в лицо.

— Это хорошо, — отозвался Гейбриел. — А тебе известно, что древние греки…

— Гейбриел!

— У тебя есть приданое. Отлично. Мы с Виком все рассчитали, но лишних денег никогда не бывает. Знаешь, как все в замке хотели, чтобы я женился не на Татьяне, а на тебе?

— Нет, — с улыбкой призналась Кейт.

— Фердинанд заявил, что готов продать коллекцию оружия. Софонисба обещала отказаться от бренди, хотя, говоря по правде, выдержала недолго.

Кейт рассмеялась.

— И Вик тоже не остался в стороне. — Гейбриел умолк.

— Вик?

— Да. Сказал, что подыщет платное место дворецкого.

Кейт была тронута.

— О, Гейбриел, ничего лучше мне никто не предлагал! Точнее, тебе.

— Нам обоим, — заключил он, обнял еще крепче и поцеловал.

— Но ведь у меня есть приданое.

Грудь коснулась груди, и он перестал слушать, а в следующий миг Кейт уже сидела верхом.

— Ммм, — промычал Гейбриел и слегка подвинул любимую.

— Нет! — снова испугалась Кейт.

— О да! — успокоил он.

— Сначала послушай меня.

— Все, что угодно.

Но он не слушал. Кейт наклонилась, чувствуя себя смелой и прекрасной, и начала снова.

— Гейбриел, я…

Однако положение оказалось чрезвычайно ненадежным. Сильные руки совершили несколько волшебных движений, и мгновение спустя Кейт уже вцепилась в плечи любимого, с трудом сдерживая крик.

— Ни звука, — предупредил Гейбриел, не прекращая равномерного движения.

— Хорошо, — послушно кивнула Кейт.

— Только что по коридору кто-то прошел. Должно быть, Лео и Генри наконец-то отправились спать.

— Постараюсь вести себя тихо, — пообещала она. — Только не останавливайся.

Гейбриел улыбнулся:

— Самое время поговорить по душам. Кажется, ты собиралась сообщить что-то важное?

Кейт прищурилась и, приподнявшись на коленях, попробовала двигаться самостоятельно.

Темные глаза Гейбриела вспыхнули.

— Неужели не хочешь узнать, что я намерена сказать? — спросила Кейт и принялась раскачиваться, с удовольствием наблюдая, как меняется лицо возлюбленного.

Настала его очередь сдерживать стоны.

— Только не сейчас. Не могла бы ты?.. Да-да, вот так.

— Я…

Кейт погрузилась глубоко, жадно, а потом снова встала на колени.

— Я одна из самых богатых…

Гейбриел не слушал, поднял бедра, однако она привстала и отстранилась.

— Кейт!

— Я одна из самых богатых женщин в Лондоне, — наконец-то договорила она и опустилась, ощутив настоящее блаженство.

Гейбриел перевернулся так стремительно, что она охнула от неожиданности, овладел ею со всей силой безумного, нерастраченного вожделения и увлек в жаркую тьму, где не было никого, кроме двоих влюбленных.

А потом они лежали, прижавшись друг к другу, в полной тишине.

— Ты действительно сказала то, что я услышал? — неожиданно переспросил Гейбриел.

Кейт притворилась спящей, однако он разбудил ее и заставил повторить историю слово в слово.

А его необузданное торжество разбудило Генри и Лео.

Глава 41

Прошло четыре года

Раскопки Карфагена продолжались уже пятый год. Несмотря на то, что профессор Биггитстиф не меньше трех раз в месяц сообщал об открытии города Дидоны, убедительных доказательств его правоты так до сих пор и не нашли.

Сдаваться Биггитстиф не собирался, твердо решив добиться победы, и неудачи лишь укрепляли его боевой дух.

— Такое чувство, что упрямец надеется в один прекрасный день обнаружить опознавательный знак, — вздохнул Гейбриел, вытянувшись на кровати и заложив руки за голову. — Лучше всего, конечно, подошла бы табличка с надписью: «Здесь спала Дидона».

Супруга пробормотала что-то невнятное, но утешительное. В эту минуту она как раз медленно погружалась в сладкий дневной сон.

С точки зрения Гейбриела, недовольство Биггитстифа меркло по сравнению с удивительными находками, раскрывающими повседневную жизнь обитателей древнего Карфагена. Здесь было все: начиная с бытовых приспособлений и заканчивая погребальными традициями, свадебными дарами и обычаем праздновать дни рождения.

Даже несмотря на то что они с Кейт присутствовали на раскопках не дольше четырех-пяти месяцев в году, только зимой, методы принца полностью оправдались и доказали свою научную состоятельность. Поначалу Биггитстиф упорствовал в возражениях, но огромный успех книги Гейбриела — причем не только в научной среде, но и у широкой публики — завоевал теории молодого археолога неоспоримый авторитет. Именно поэтому раскопки Карфагена продолжались с невиданной до той поры тщательностью и неизменным вниманием к деталям.

Впрочем, сейчас, в самые жаркие часы дня, работа на время замерла. Каждый разумный человек поспешил скрыться в полотняном шатре, чтобы отдохнуть перед вечерней сменой.

Однако оказалось, что не все участники раскопок могли считаться разумными — об этом свидетельствовал деловитый топот вокруг кучи черепков, дожидавшейся тщательного осмотра и классификации.

— О Господи! — простонал Гейбриел. — Опять прибежал. Должно быть, няня задремала.

— Сделай что-нибудь, — попросила Кейт. — Я не могу пошевелиться.

— Не шевелись, — улыбнулся Гейбриел и поцеловал жену в висок. — Лежи и отдыхай, чтобы малышка набиралась сил.

— Маленькая Мерри потихоньку поджаривается. — Кейт погладила округлившийся живот. Замечание ничуть не походило на жалобу, поскольку она давно поняла, что предпочитает жару Туниса холоду и пронизывающей сырости английской зимы.

— Через пару месяцев вернемся домой, и, как всегда, уже на второй день начнешь сетовать на мрачность замка. — Гейбриел снова поцеловал Кейт. — Думаю, легкий массаж не помешает даже в жару. — Новые поцелуи не заставили себя ждать.

Ответить Кейт так и не успела: полог отодвинулся, и в шатер ворвался мальчик, крепко прижимая к груди находку, а вслед за ним с тявканьем примчалась собачонка.

— Папа, папа! Смотри, какое чудо!

Трехлетний принц Джонас подбежал к отцу и протянул глиняный черепок. Малыша назвали в честь любимого дядюшки, мистера Джонаса Бервика.

— Это птичка! Я нашел птичку! — Крошечный палец коснулся изгиба, напоминавшего крыло, тронул углубление, которое вполне могло оказаться глазом, и прошелся по трещине, очень похожей на клюв.