Книга Полночные наслаждения - Элоиза Джеймс

Закончив тираду, она вышла из комнаты и начала подниматься по лестнице настолько быстро, насколько позволяло состояние.

Ночью герцог и герцогиня Гизл долго не могли заснуть. Они лежали в своих спальнях и смотрели в потолок. Если бы ангелу случилось взглянуть через крышу этого особняка, он бы увидел двух несчастных. Причем Патрик сейчас, наверное, был в большем отчаянии, потому что Софи удалось немного отвести душу.

Если бы тот же ангел на следующий вечер потрудился заглянуть сквозь элегантную, отделанную шелком крышу кареты Гизлов по пути следования к особняку леди Гринлиф на Ганновер-сквер, он бы снова увидел тех же несчастных. Но сейчас Софи внимательно рассматривала стенку, а Патрик — жену.

На ней было бальное платье, оттеняющее пополневшую фигуру. Бледно-голубой, очень светлый легкий прозрачный шелк изящно обрисовывал корсаж.

Карета остановилась у парадного входа. Не замечая пристального взгляда Патрика, Софи поправила кашемировую накидку, и ему показалось, что груди выскочат наружу.

Патрик подумал, что если бы ему сейчас предложили быструю смерть, он бы с радостью согласился.

Он выскочил из кареты и протянул руку. Неподалеку толпились простые лондонцы, собравшиеся поглазеть на господ, съезжающихся на светский раут.

Если бы… если бы только Софи вдруг бросила на него смеющийся взгляд, как в прежние добрые времена, или случайно чуть погладила ему руку. Если бы только она упала из кареты в его объятия, а не вырвала руку сразу же, едва ее ноги коснулись тротуара!.. Но похоже, на возвращение старого надежды мало. На мгновение сердце Патрика сжалось от нестерпимой боли. Уж лучше бродить по улицам Лондона, чем находиться рядом с такой прекрасной, такой желанной и такой безразличной женой.

На балу Софи сразу же окружила стайка джентльменов, которые оспаривали друг у друга привилегию на танец с прекрасной молодой герцогиней. Патрик некоторое время стоял молча, но затем, довольно грубо прервав нахального молодого щенка, заявил о своем праве на танец перед ужином.

Софи бросила на него быстрый взгляд, но ничего не сказала. Патрик был спокоен, в танцевальном зале поднимать шум она в любом случае не станет. Он отвесил глубокий поклон и не спеша удалился.

Софи долго смотрела ему вслед, не слушая комплименты поклонников. Почему-то ее праведный гнев начал вдруг рассасываться, таять как раз в тот момент, когда он был очень нужен. Она глубоко вздохнула. Все, завтра ее муки заканчивались, сегодняшний вечер был последним. Неожиданно ей понравилось быть беременной — можно нигде не появляться, перестать изображать из себя счастливую герцогиню. То, что она станцует перед ужином с Патриком, тоже было неплохо — может быть, утихнут сплетни по поводу их ссоры.

И вот наконец заветное время пришло. Объявили последний танец перед ужином, рядом с ней появился Патрик, но музыка не начиналась. Он вопросительно посмотрел на Софи, а она едва заметно кивнула, показывая в противоположный конец танцевального зала. Патрик развернулся. Там стоял Брэддон, держа за руку Мадлен.

Лорд Гринлиф откашлялся и торжественно произнес:

— Я имею честь объявить, что леди Мадлен Корнель согласилась выйти замуж за графа Слэслоу.

Рядом с ним появилась счастливо улыбающаяся мать Брэддо-на. Зазвучал менуэт, Брэддон повернулся и, поблагодарил лорда Гринлифа, а затем вывел невесту в центр зала. Они танцевали с большим чувством. Софи и не подозревала у Брэддона таких способностей. Причем он тщательно выдерживал требуемую этикетом дистанцию, не позволяя ноге даже легко коснуться платья леди Мадлен.

А вот улыбаться ему запретить никто не мог, и он это делал с удовольствием. Мадлен крепилась и тоже засветилась веселой улыбкой. У Софи запершило в горле. Наверное, она была не единственная в зале, кого тронуло счастье этой пары, но о цене этого счастья знала только она одна.

А вот если кто-то здесь и был далек от счастливого состояния, так это, несомненно, Патрик. К тому же он пребывал в досадном заблуждении относительно отношений Софи и Брэддона. Ему казалось, что этот пройдоха бесцеремонно играет чувствами Софи. Вот она стоит и, наблюдая помолвку Брэддона, чуть не плачет. Прямо на публике.

Но Патрик также хорошо знал, что вся вина лежит только на нем одном. «Если бы я не полез тогда к ней в спальню, — подумал он с угрюмой ненавистью к себе, — Софи бы сейчас уже давно была замужем за Брэддоном».

Он повел жену на танец. По крайней мере таким способом он мог защитить ее от любопытных глаз. Разве это не смехотворно — сначала дать парню отставку, а потом лить слезы на его помолвке.

Они танцевали молча. Софи высоко держала голову, чуть скосив глаза, боясь, что, заглянув в них, Патрик догадается, что она уже растеряла свой гнев. Это, конечно, большое унижение — радоваться очередному возвращению мужа-бабника, но она его любила.

Затем они чинно вошли в обеденный зал вместе с остальными гостями и заняли места за большим круглым столом. Через некоторое время Софи, воспользовавшись отлучкой Патрика — он пошел принести ей еще один бокал силабаба, — вышла из-за стола.

— Пожалуйста, Сисси, — сказала она приятельнице, — скажите моему мужу, что я пошла в дамскую комнату.

Сисси Коммонвилл посмотрела на нее сочувственно. В последнее время повсюду на светских приемах Софи постоянно ощущала на себе такие взгляды.

«Уверена, что Сисси знает, где и с кем Патрик проводит ночи, — устало подумала она. — Это чудо, что до сих пор еще никто не назвал мне имя этой черноволосой красавицы». Она пошла на выход, не оглядываясь, когда с противоположного конца путь себе прокладывал Патрик с бокалом силабаба.

Но оставаться в дамской комнате вечно она не могла, и Патрик в конце концов пригласил жену на второй танец. К счастью, он был более быстрым, значит, менее интимным. Софи механически исполняла необходимые па танца и вдруг увидела нечто, моментально заставившее сердце подпрыгнуть прямо к горлу.

Ее мать, мило улыбаясь, тянула Мадлен за руку — представить пожилой француженке. Интуиция подсказывала Софи, что это и есть та самая мадам де Меневаль, знаменитая своей способностью разоблачать самозваных французских аристократов. Ни секунды не колеблясь, Софи извинилась перед Патриком и быстро направилась к матери.

Патрик обескураженно пожал плечами и поспешил вслед за женой.

Но Софи прибыла слишком поздно. Мадлен уже делала перед мадам де Меневаль изящный реверанс.

— Черт! — прошептала Софи и замедлила шаг. Увидев дочь, Элоиза приветливо улыбнулась:

— Cherie, разреши познакомить тебя с мадам де Меневаль. Я только что представила ей нашу дорогую Мадлен.

С упавшим сердцем Софи подошла и стала рядом с матерью. Еще секунда, и мадам объявит Мадлен самозванкой. И тогда разразится катастрофа, последствия которой трудно предугадать.

Ее руки коснулся Патрик. Что, черт возьми, происходит? Эта французская старуха, одетая в черное выцветшее шелковое платье, чем-то ужасно напугала Софи. У нее действительно был хищный орлиный нос, но выглядела она вполне безобидно. Патрику даже показалось, что старуха добрая. К тому же она, кажется, плакала.