Книга Дорога войны - Валерий Большаков

— Шагай, — буркнул бастарн.

— О-ох… — простонал легат, наклоняясь, и подхватил нож Геты, воткнутый в снег.

Адномат не ожидал нападения и умер сразу, пораженный в сердце. Заклекотав, он рухнул на колени и упал лицом на обод сколоченного из деревянных плах маховика. Короткий гул возник и угас.

Из темноты вынырнули мальчишки. Они споро раздели и разули надсмотрщика, а потом Гета скомандовал Гаю:

— Раздевайся!

— Зачем?!

— А как ты хочешь смыться отсюда? Тут путь один — через полынью!

— Юпитер Всеблагой! Да ты никак рехнулся!

— Слушай сюда! — сказал Гета с силой и показал на темнеющий неподалеку частокол. — По берегу мимо не пройдешь, а то место, где ты проехал, всегда охраняется. Хочешь на волю? Тогда ныряй в прорубь и плыви по течению подо льдом!

— Плыть недолго, — утешил Гая Сасса, — за частоколом ручей вливается, с правого берега, там большая полынья. Как выйдем, сразу переоденемся.

— В мокрое?!

Гета подал легату два кожаных мешка из-под зерна.

— Одежду суй сюда! И ты тоже, — обратился он к Сассе, — и быстрее, быстрее давайте!

Гай Антоний живо разделся и, ежась от холода, стал запихивать штаны и куртку в мешок. Рядом разоблачался Сасса. И тут Гай выпучил глаза — товарищ белобрысого Геты был девочкой! Вернее, девушкой — груди ее едва выдавались, а темные волосики на лобке прятали маленькую розовую щелочку.

— Т-ты… — еле выговорил легат. — Ты… не мальчик?!

— А то ты не видишь! — огрызнулся Гета. — Хватаем мешки, и пошли! Чем быстрее уйдем, тем быстрее будем в тепле!

Босиком по снегу, пригибаясь за желобами для промывки золота, они добрались до обширной проруби.

— Сасса, сигай первой! — скомандовал Гета. — Ты за нею!

Девушка погрузилась, тихо ойкнув, и Гай прыгнул следом. Ледяная вода обожгла его, сжала, как клещами, — не дохнуть, не охнуть, аж в глазах полыхнуло красным. Изо всех сил держась за мешок с одеждой, Гай погреб в полной темноте, с ужасом думая о ледовом панцире над головой. А если он пропустит полынью?!

Но нет, впереди-вверху показался свет — это луна отражалась в чистой воде полыньи. Гай вынырнул и тут же ощутил под коленками галечное дно. Выпрямившись, он пошагал к берегу, белевшему снегом. На фоне темного леса мелькало светлое пятно — это одевалась Сасса.

Легат тоже принялся развязывать горлышко мешка, но пальцы его совершенно задубели. Помог Гета. Он молча перерезал завязки.

Колотясь от холода, Гай оделся. Лучше ему не стало — река забрала всё тепло тела.

— Бегом в лес, — скомандовал Гета, — пока они собак не пустили по следу! На ходу согреемся, а потом разожжем костер. Ты кресало сняла с Андабата?

Сасса энергично покивала.

— Тогда бегом! И они побежали.

Ночью повалил снег, и сразу похолодало, поднялся ветер. Но беглецы были рады — пороша заметет все следы, перекроет все запахи!

В глухом лесу Гета развел большой костер. Гай сразу согрелся, а вот Сасса, как ни куталась в свою дырявую куртку, продолжала дрожать. Безрукавка Андабата спасала плохо. Легата резануло жалостью.

Он решительно снял с себя меховую куртку и поменялся с Сассой, взяв себе одежку бастарна. Вымолвить слова благодарности у девушки не получилось, но признательный взгляд ее, брошенный на Гая, говорил яснее, чем на любом языке. Сасса закуталась в куртку и скоро перестала трястись.

— Надо малость поспать, — сказал Гета подобревшим голосом.

Суковатой палкой он сгреб уголья в сторону, а на горячее место кострища набросал еловых веток.

— Ложитесь!

Беглецы легли, уложив Сассу в середку, и скорчились, слушая, как завывает ветер, теребящий верхушки сосен. Изредка до их лиц добирались снежинки, но тепло прогретой земли перебарывало зиму. Гай осторожно приобнял Сассу, доверчиво приткнувшуюся к нему, и закрыл глаза. Непомерная усталость последних дней погрузила его в сон, как в черную воду.

Проснулся он от холода и увидел Гету, раздувающего угли.

— Погреемся чуток, — проворчал он, — и двинем дальше.

Уложив в разгоревшийся костер смолистые сучья, юноша закутался, обнял себя руками и нахохлился, впитывая жар всем телом.

— Как вы оказались на руднике? — спросил Гай. Гета пожал плечами:

— Как все. Отца еще на войне убили, мать пошла в лес и пропала. Налетели язиги, схватили нас. Продали эллинам. Те спихнули Диурпанею.

— Так Сасса — твоя сестра?

— Можно подумать, ты еще не догадался.

— Ну-у. Как тебе сказать. А лет-то вам сколько?

— Мы в зимах считаем. Мне семнадцатая пошла, а сестра на зиму младше.

Вдруг Сасса встрепенулась.

— Слышите? — прошептала она испуганно. — Собаки!

Гай прислушался. Да, издалека доносился лай — грубый, басистый лай сарматских псов, остроухих, длиннолапых, зубастых.

— Ходу! — выдохнул Гета.

Гай схватил Сассу за руку и понесся вперед, следом за Гетой, чья спина так и мелькала впереди.

Поднажав, легат поравнялся с мальчишкой, внезапно схватил его за плечо и повалил в снег, тормозя ногами изо всех сил.

— Сто-ой!

— Ты чего?! — выкрикнул Гета, выплевывая снег.

Гай, ни слова не говоря, показал, чего. Поперек тропинки, четко выделяясь на снегу, была натянута оленья жилка.

— О, Замолксис… — прошептала Сасса, зажимая рот ладошкой.

— Не топтаться, — резко сказал Гай. — Осторожно идем дальше, перешагиваем и идем!

По очереди они переступили растяжку. Гета с содроганием увидел в кустах тускло блеснувшую стрелу.

— На кабана ставили, — пробормотал он севшим голосом.

— Надеюсь, пес не ниже вепря, — сухо сказал Гай. — Бегом отсюда!

Они сбежали по склону и взобрались на противоположный. Уже переваливая гряду, Гай расслышал дикий собачий визг.

— Готов! — улыбнулся кровожадно Гета.

— Так им и надо! — мстительно проговорила Сасса.

И они побежали дальше, пока не выскочили на укатанную дорогу, снег на которой был умят колесами и копытами.

— Туда! — показал Гета, и они почесали, повторяя изгиб виа.

Гай на бегу прислушался, пытаясь уловить лай, но услышал его совсем с другой стороны. Потом он уловил ржание, многочисленный говор, и вот, за редким частоколом сосен открылась Фактория Августа — обычнейший каструм, обнесенный квадратом стен. Правда, множество палаток стояло и за стенами, не вмещаясь в лагерное пространство. Десятки легионеров ходили между шатров, переговариваясь, похохатывая. Все были одеты по-зимнему.