Книга Жестокие ангелы - К. Л. Андерсон

Мне бы найти Эмилию. Надо найти. Я не мог даже допустить, чтобы она подумала, когда это коснётся дела, что я такой же, как Капа.

Я потратил на поиски долгие часы. В другое время я бы просто воспользовался системой службы безопасности или просто расспросил часовых, дежуривших вокруг портовой площади и на других постах. Но предполагалось, что я под арестом. Меня не должны были видеть, поэтому мне приходилось идти по тем улицам, которые выбирает обливионец, чтобы прожить день до конца.

Обливионцы существовали, собираясь в небольшие группы здесь и там, с молчаливого соизволения. Обычно они выбирали один из двух способов выживания: или, склонив головы, работали друг подле друга и друг для друга, подобно коренным жителям Дэзл, которые были к ним терпимы, или просто собирались в шайки и силой отнимали всё, что могли. Я начал свои поиски невдалеке от портовой площади, постепенно добрёл до главных улиц, пробираясь по окраинам, и надеялся, что выглядел как самый заурядный тип, не привлекающий к себе никакого внимания.

Я с трудом заметил её в глубине магазина, принадлежавшего обливионцам. Она отчаянно торговалась с костлявой женщиной за гроздь мелких кислых зелёных виноградин.

Осторожно, держась вблизи входной двери, я сделал шаг и попал в поле зрения Эмилии. Её глаз зафиксировал движение, и она подняла на меня взгляд. Побелела, и гроздь винограда выпала из её руки обратно на груду мятых фруктов. Не сказав ни слова, она отвернулась и устремилась к чёрному ходу.

Я изловчился, выскочил из парадной и свернул за угол. Я знал, куда Эмилия пошла, и догнал, как только она добралась до выхода на внутреннюю лестницу.

Должно быть, она слышала мои шаги за своей спиной, но не остановилась, пока я не протянул руку и не дотронулся до её плеча:

— Эмилия.

Она не обернулась. Она дёрнула плечом и освободилась от моей руки. Это напомнило мне о том, как из моих пальцев выскользнула ладонь Хамада. Вынести это было тяжело, но не тяжелее, чем её слова.

— Отойди от меня.

У меня отвисла челюсть, но я овладел собой. Я должен был.

— Нет, послушай меня. Пожалуйста.

— Не могу. — Она повернула голову, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы я мог заметить отчаяние в её глазу, под которым залегла тёмная тень. — Они следят за мной. Уходи.

Я взял её за руки. Под ногтями чернела грязь. Эмилия была доктором. Она никогда не позволяла себе ходить с грязными руками. Если мне нужен был хоть какой-то знак того, что они забрали её семью, то я его нашёл. Больше ничего не могло настолько выбить её из колеи.

— Эмилия, у меня есть возможность спасти тебя.

— Что?

— Соларианцы. Я поговорил с Терезой. Они заберут тебя отсюда, если ты попросишь.

Она изумлённо посмотрела на меня, потом расхохоталась. Ужасно, неприятно.

— Ты хочешь, чтобы я обратилась к соларианцам.

Я не знал, что делать. Я понимал, что она дошла до крайности, но не ожидал, что всё зашло так далеко.

— Да, — сказал я тихо. — Эмилия, это твой шанс. Говорю тебе. Мы оба можем вывезти отсюда свои семьи.

«Расскажи мне, что произошло. Расскажи, что они забрали твою родню. Я помогу. Клянусь. Клянусь. Но ты должна поговорить со мной».

Она смотрела, удивлённая, и смысл моих слов медленно проникал в неё. Я надеялся увидеть, что её душа полна надежды, как и моя.

Но Эмилия оставалась замкнутой, мрачной. Мёртвой.

— Я не могу отправиться к соларианцам, Амеранд.

— Почему?

Она просто покачала головой:

— Слишком поздно.

— Почему?

Я хотел, чтобы она согласилась. Я хотел, чтобы мы хотя бы однажды откровенно поговорили друг с другом. Я хотел удостовериться в том, насколько всё изменилось.

А она не хотела. Она только опустила голову.

— О чём ты переживаешь? Ты здесь не из-за меня. Ты здесь из-за полевого командира. — Последние слова она произнесла со злостью.

Вдруг меня осенило.

— Эмилия, ты ревнуешь?

— Ты пребываешь в заблуждении. — Её бледное лицо вспыхнуло. — Ты помогаешь парочке праведниц сбежать от кучки поганых контрабандистов и начинаешь думать, что они могут спасти наши презренные задницы, и считаешь, что я не хочу ввязываться в это вместе с тобой, потому что ревную? Спасай свою голову, Амеранд! Это не про тебя. Быть может, твои родители дали тебе всё, но остальные пекутся лишь о себе. Для нас ничего не меняется. Выхода нет и никогда не будет.

И она стала спускаться по ступенькам. Быстро. Не оглядываясь. Не поднимая глаз. А я стоял там и наблюдал, как она уходит.

Знаю, мне следовало броситься за ней. Сказать, что она права. Праведники покрутятся здесь немного, а потом отправятся домой. Как и всегда. Кто-нибудь сменит Терезу Дражески, а Эмилия и я по-прежнему останемся здесь, как и Кровавый род.

Но я не мог этого сделать.

Не мог отступить. Я узнал вкус надежды. Видел не просто честный поступок, но и жгучую радость от него. Это была свобода. То, что мои родители искали всю жизнь. То, за что погибли мои братья. Я не собирался снова запирать себя в клетке.

Но не собирался я и бросать Эмилию. Одну. Здесь. Я сделаю для неё то, чего не сделал для себя. Найду её мать. Когда её семья окажется в безопасности, получив убежище у соларианцев, она сможет отправиться с ними.

«Я вытащу тебя отсюда, — поклялся я месту, на котором она стояла. — Если даже больше ничего не сделаю».

Глава 28

ТЕРЕЗА

Одно из величайших преимуществ разрозненной системы состоит в том, что становится чрезвычайно трудно добраться до людей, которые не хотят, чтобы до них добрались. У меня не было сомнений, что сделано это не случайно.

Ланч с членами городского совета был более чем бессмысленным. Именно группа городской знати прозрачно намекала на все возможные пути, которыми я могу помочь снова обрести их городу утраченную славу. Я улыбнулась. Кивнула с сочувствием. Попробовала прекрасную еду, которую мне подавали мужчины и женщины со столь хрупкими, прозрачными руками, что я удивилась, как они не ломаются под тяжестью тарелок.

Единственная причина, по которой я вообще туда пошла, заключалась в том, что предполагалось присутствие Великого стража. Но вскоре после того, как я прибыла, мне сообщили, что он вернулся на Фортресс праздновать рождение новых членов Кровавого рода. Мне передали его сожаления и выражение надежды на то, что разговор со мной состоится, когда я прибуду на Фортресс.

Может, это и было правдой. Последние двенадцать часов я провела сосредоточенно изучая записи, доступ к которым получила благодаря Амеранду, и я много чего узнала. Здесь строго контролировались все передвижения. Чувствовалась рука власти. Корабли Великого стража сновали туда-сюда с ничем не сравнимой частотой. В то же время меня не покидало ощущение, что между записями существовали промежутки достаточно большие, будто все они были испорчены. Я передала всё, что смогла, на свои корабли в Обитаемой зоне, чтобы информацию переслали Мисао и другим аналитикам из нашей команды. Я чувствовала: в этих фрагментах скрывалась закономерность. Но я не видела её. И ещё мне мешал сосредоточиться избыток шума.