Книга Веселый Роджер на подводных крыльях - Владимир Васильев

– С Завгородним встречался? – Сенин голос.

– В первый раз – нет, не застал. Отсиделся в подвальчике, знаешь, рядом с канаткой, в проулке? Внизу?

– Знаю.

– Потом снова в «Ореанду» сунулся. К этому моменту Завгородний уже основательно надрался. Затока получил дипломат и тут же уехал. Содержимое – все, что угодно, кроме металлических предметов. Полагаю, деньги.

– Куда он делся дальше?

– Вернулся к Форосу. За ним Кейси присматривает.

– Хорошо. Сегодня ничего не предпринимаем. Сходим в ресторан, развеемся. Вина тут неплохие, говорят, – Сеня чем-то звякал все время, должно быть ключами.

«Интересно, меня возьмут?» – подумала Ольша. Хотелось бы. Ялта, лето, ресторан…

Ее взяли. Ужин вышел на славу – уютный зал, ненавязчивый тапер на крохотной сцене, потрясающая кухня. Сеня, Енот и Римас устроили форменную дегустацию: заказали все двадцать шесть сортов вин, имевшихся в ресторанчике. Кажется, Сеня с Енотом всерьез интересовались виноделием – официанта они просто запытали узкоспециальными вопросами. Тот вскоре прослезился и довольно дешево выкатил пыльную бутылку «Алеатико Партенит» тридцать какого-то года из личных запасов.

– Запомните, господа, это вино не делают уже полвека…

Ольша по очереди танцевала со всеми; наконец она поняла, почему Енот не снимает темных очков – у него были совершенно нечеловеческие глаза. Темно-пурпурного цвета, больше, чем у землян и вдобавок необычного разреза. Щелевидные, как у кошки, зрачки, но не вертикальные, а чуть наклонные, как буква V. Увидев это Ольша вздрогнула, и снова надела на Енота его зеркалки. Как она осмелилась их снять, и сама не поняла. Танец, наверное, сблизил. Енот не противился, только поправил прическу, скрывающую уши.

Без очков он выглядел чужим, но не отталкивающим, в облике его чувствовалась своя неповторимая гармония.

Танцевал он лучше всех – спустя полчаса Ольша и Енот сбацали такой рок-н-ролл, что за остальными столиками дружно зааплодировали, подвыпившая парочка в углу зала все хваталась за видеокамеру, хотя что они там наснимали в полумраке Ольша не понимала, а кто-то даже прислал бутылку новосветовского брюта.

К полуночи все заметно захмелели – дегустация выдалась обильная, да и реликтовое вино оказалось на редкость коварным. Ольша смутно запомнила обратную дорогу. За руль сел, кажется, Римас, но сразу же, вроде бы, задремал, сунув руки в карманы.

Утром ее разбудил Сеня.

– Едем на пляж, – сообщил он. – Не забудь купальник.

Ольша заметила, что голова, несмотря на вчерашнее, удивительно ясная.

На кухне шкворчала исполинская яишница – ребята-хирурги с удивительным спокойствием меняли изысканность ресторанов на домашнюю холостяцкую неприхотливость. Ольшу к стряпне они не привлекали, видимо из принципа. А может, и еще почему-то.

Людные городские пляжи их не интересовали. Сеня гнал «Оксо» на юго-запад, вдоль побережья. Дорога петляла, как напуганный муравей. Зелень, скалы, море – все это сменялось с калейдоскопической быстротой. Ухоженные ряды виноградников, свечки кипарисов, серые башенки Ласточкиного Гнезда… Ливадия, Гаспра, Мисхор, Алупка, Симеиз…

Сеня притормозил, когда взгляду открылась совершенно необычная для южного Крыма картина: прямая береговая линия. Желтоватый песок устилал длинный, добрых два километра, пляж. Горы величаво застыли в отдалении. Несмотря на достаточно спокойное море на берег обрушивались крутые метровые волны; темная синь воды цвела белопенными барашками. И стоял нескончаемый гул – это пело море, как пело оно уже миллионы лет. Каждая волна имела свой голос, вела свою партию в извечном концерте природы.

Машину они оставили прямо на обочине. Ольша справедливо решила, что украсть ее, скорее всего, непросто. И свинтить что-нибудь типа зеркальца – тоже. Гвардия Сени, во всяком случае, нимало не беспокоилась, оставляя «Оксо» у трассы.

На бесконечной ленте пляжа группками загорали люди. Свободного места хватило бы, чтобы разместить еще не одну сотню курортников. Наверное, сюда могли добраться лишь те, кто имел собственные колеса. И деньги на бензин. Или друзей с колесами и деньгами на бензин. Вдоль пляжа тянулась пыльная дорога, там и сям торчали, как грибы-дождевики, зачехленные автомобили. Ольша знала, что на Южный берег частный транспорт из-за пределов Крыма не пускали уже лет восемь. Сеня объяснил, когда менял номерные знаки на «Оксо».

Почти никто не купался, зато на гребне волны скользили несколько серферов, окутанные радужным ореолом брызг и клочьями пены. Зеваки на берегу подбадривали их нестройными криками и разбойничьим свистом, но вероятно – зря, потому что море шумело громче.

Едва они ступили на желтый, как масло, явно привозной песок, Сеню окликнул стройный мускулистый парень в пестрых плавках и темных очках. Казалось, он только-только слез с доски и сияющие в лучах солнца брызги так и остались у него на плавках.

«Их человек», – немедленно решила Ольша и не ошиблась. Звали его Кейси.

Не прошло и пяти минут как Ольша, Сеня, Римас, Енот и Кейси в компании десятка серферов и их подружек – просоленных, загорелых до синеватого блеска парней и девушек – уже хохотали, общались, пили коблевский мускат и пиво, которого Енот принес целую сумку, купались, играли в волейбол, обсуждали какие-то внутренние, малопонятные посторонним серферовские проблемы – одним словом, вели себя как любая нормальная молодежная компания на пляже. Ольша плюнула на все земные и космические неприятности и откровенно развлекалась, тем более, что за ней немедленно стали ухаживать сразу трое аборигенов. Постепенно тусовка росла и ширилась, подходили новые люди, все больше с портвейном; то и дело кто-нибудь хватал ярко раскрашенную пластиковую доску, бежал к морю и скользил на виду у всех вдоль пляжа. Асы демонстрировали прыжки. Народ радовался с берега. Ольшу пытались научить держаться на доске – в результате она раз пятнадцать сверзилась в воду и нахохоталась на несколько лет вперед. Потом их вызвали на состязание соседи, расположившиеся в полумиле левее. На макушке волны состоялось такое представление, что Ольша на час с небольшим забыла кто она и где она. К этому времени ветер с моря окреп и волны выросли еще на полметра, что серферов весьма обрадовало. Проигравших выявить не удалось, посему дело спрыснули очередной дозой пива.

Приближался вечер, когда Кейси и Римас обратили внимание Сени на светловолосого парня с доской в руках. Он шел, увязая в песке, со стороны Фороса.

– Это дружок Сергея Затоки, – шепнул Римас.

Сеня неторопливо и словно бы даже нехотя обернулся. Ольша, сидевшая так близко, что расслышала слова Римаса, тоже.

Енот встал и вразвалку пошел навстречу. Смуглая кожа, драные джинсы, усохшие от долгой и тяжелой жизни до шорт с бахромой внизу, и длинная, скрывающая уши шевелюра делали его похожим на завсегдатая дикого пляжа.

Увидев его незнакомец с доской замер.

– Эй, Куня! – крикнул кто-то. – Где тебя носило весь день? Мы чуть понизовским не продули!