Книга Тайга шумит - Борис Петрович Ярочкин

на улицу.

«Ребенок, ребенок, — билась мысль, — может, уже родила? Сына или дочку? Пусть будет лучше сын, — думал он, быстро шагая к больнице, но у калитки остановился. — Но мне-то что, сын или дочь, я ведь не муж ей!»

Дверь родильного отделения открыла молоденькая акушерка и вопросительно посмотрела на Николая.

— Скажите, как Зина Воложина, родила уже? — волнуясь, сказал Николай.

— С сыном вас поздравляю, — сказала девушка и приветливо улыбнулась. — Хороший мальчонка, на четыре двести!!

— С сыном? — Значит, сын? — А… как Зина себя чувствует? Их можно видеть?

— Сейчас покажу сына, — сказала акушерка и через несколько минут вынесла из палаты завернутого в пеленки младенца.

Личико его было розовенькое, сморщенное, узенькие, с чуть косым разрезом глазенки часто моргали и бессмысленно блуждали по комнате.

— Гу-гу! — произнес Николай, склонившись над сыном, поднял счастливый взгляд на акушерку. — Не понимает, — улыбнулся он.

Малыш заплакал.

— Ну, хватит пока, — деланно-строго заметила акушерка, — еще насмотритесь. А жену можете увидеть в окно, когда проснется. До свидания!

«Жену?.. — растерянно думал Николай, выходя из больницы. — Что же теперь делать?.. А сын на меня похож, — умилился он, — глаза точь-в-точь мои… Как его Зина назовет?.. Он будет носить ее фамилию, и имя она даст какое захочет, — больно уколола его мысль. Жениться на Зине? Нет, нет! Раз я ее не люблю, все равно никакой жизни у нас не будет…»

— Да, сейчас локти кусать поздно, — пробормотал Николай, выходя к реке. — Как же теперь жить?

42

Таня сидела на колодине у реки, готовилась к экзаменам.

Солнце скатилось за сосновый бор, и сразу стало как-то прохладно, сыро. Девушка поежилась. Застегнула пальто, захлопнула книгу и конспекты, посмотрела вниз. Всплескивая на перекатах, шумела вобравшая весенние воды река, мутная, бурливая, образовывая то здесь, то там водовороты; шевеля корневищами и раскоряченными ветвями, плыли по ней огромные деревья, кучи валежника, сучья, сухостой…

Домой идти не хотелось. Опостылели стены ее комнаты, и на людях девушка себя чувствовала плохо. Ей казалось, что смотрят на нее соболезнующе, с жалостью, и это было невыносимо.

Послышались чьи-то шаги. Таня быстро обернулась и, увидев, бредущего с поникшей головой Николая, невольно соскочила с колодины и спряталась за кусты. «Зачем я прячусь? — тут же подумала она. Всмотрелась в Николая и забеспокоилась: — Что с ним? Глаза как у безумного».

Николай остановился в десяти метрах от нее, обхватил ствол березы, и его тело сгорбилось, как-то обмякло, сползло к корням. Судорожно задрожали плечи, послышались всхлипывания. Татьяна до того была поражена этой сценой, что не могла сдвинуться с места.

Николай вдруг вскочил и оглянулся по сторонам. Потом шагнул к обрыву и остановился.

Не отводя глаз от водоворота, он пошатнулся, чуть качнулся вперед…

— Ко-оля-а! — отчаянно закричала Таня.

Она схватила его за руки, оттащила от берега.

— Что ты надумал?.. Ой, Коля… сумасшедший! — обнимая его и плача, повторяла она. — Пойдем, пойдем отсюда… пойдем!..

43

Гулкие удары станционного колокола известили о выходе поезда с соседнего полустанка.

— Опоздаем, Павел Владимирович, — говорил Столетников и поторапливал, — прибавьте газ…

— Успеем, — улыбаясь, успокаивал Павел, поглядывая на часы и спидометр, — скорость пятьдесят километров, больше по этой дороге не выжмешь, да и минут через семь будем на вокзале. А до прибытия поезда двадцать. Успеете взять билет!

— Не верится прямо, честное слово, — уже о другом заговорил Александр. — Я так ждал отпуска, так мечтал о нем!..

Спидометр показывает пятьдесят пять… шестьдесят километров в час. Из-за поворота показалась леспромхозовская полуторка, не прошло и десятка секунд, как она метеором промелькнула мимо, тракт стрелой лег к вокзалу. Минута-другая и Павел затормозил у подъезда.

Столетников подошел к кассе, взял билет, и они вышли на перрон.

— Смотри, Любушка, — сказал жене Заневский, — Столетников куда-то едет, с чемоданом. А Павел Владимирович его, наверно, провожает.

— Да, — ответила Любовь Петровна и подумала: «Александр Родионович едет к невесте, а Павлик приехал встретить Верочку!»

На горизонте показался дымок, минуту спустя — поезд. Он казался маленьким, игрушечным. Потом скрылся в низине, словно провалился сквозь землю и вскоре выскочил из-за бугра, вырастая на глазах. Машинист дал гудок, и состав с шумом и грохотом занял первый путь.

— Ну, мне садиться в пятый. До свидания, товарищи!

— Счастливо отдохнуть! — пожелали Заневские.

— Без жены не возвращайтесь, — улыбнулся Павел, — не пустим!

Столетников смутился и, пожав всем руки, поспешил к своему вагону.

Верочка стояла в тамбуре, за спиной проводника.

Она с нетерпением поглядывала на приближающийся вокзал, ища глазами родных, Павла.

Увидев его рядом с родителями, обрадованно крикнула:

— Ма-ама! Па-апа! — и замахала рукой.

— Верочка, доченька!.. — прослезилась Любовь Петровна, обнимая и целуя только что соскочившую с подножки дочь.

Потом Верочка перешла в объятия отца, и Павлу ничего не оставалось, как заняться ее вещами. Он подхватил чемоданы и потащил их к машине.

— Вы что убежали, Павел Владимирович? — с ласковым упреком сказала Верочка, подходя с родными к автомашине. — Здравствуйте! — и протянула руку.

Павел видит в ее глазах радость и не старается скрыть свою.

Он заталкивает в машину чемоданы, усаживает Заневских. Верочка садится с ним рядом.

В поселок Павел ведет «эмку» на самой малой скорости…

44

Бледно-румяная заря расплывалась по горизонту…

Над речкой и озерами поднимался туман, где-то в осоке крякала утка, собирая выводок, в лесу закуковала первая кукушка. Ей тотчас отозвалась