Книга Секлетея - Елена Гордеева

Москве я работала учительницей английского языка. Я спрашивала в школе у Владимира, они меня готовы взять на половину ставки.

– Лита, я как раз хотел обращаться к тебе за помощью. Ты мне рассказывала, что переводила своему покойному мужу тексты с английского. Так вот, я планирую купить в Швейцарии оборудование для завода: таблеточный пресс, фасовочное и упаковочное оборудование. Там документацию можно получить или на английском, или на немецком языке. С переводчиками у нас проблемы, мне кадры нашли двоих, но их переманили в инофирмы, где оплата в долларах.

– Я готова, у меня как раз появился рабочий кабинет. Но мне потребуются печатная машинка, которую, впрочем, можно привести из московской квартиры, и специальный словарь.

– Словарь я тебе достану, но зачем тебе машинка? Я куплю тебе настоящий настольный компьютер. Пойдешь учиться?

– Да, конечно, пойду. Готовить тексты на компьютере будет эффективно, и это так по-современному.

Виталий не пожалел денег и купил Лите дорогой американский Macintosh153. Для настройки компьютера пригласили специалиста, который должен был преподать Лите уроки компьютерной грамотности. Он покрутился, подключил компьютер к сети, и, не справившись с программным обеспечением, поехал в фирму консультироваться. В коробке лежала Macintosh Handbook154, и Лита стала ее перелистывать. По приведенной там инструкции она установила и настроила программы, а к вечеру уже освоила англоязычный текстовый редактор. Она так увлеклась, что забыла про ужин.

Когда Виталий пришел вечером домой, дверь ему открыл Владимир и сказал, что ужина нет и что мама с обеда сидит и разбирается с компьютером. Вскоре Вероника пришла из косметического салона и очень удивилась, когда обнаружила, что в гостиной не накрыт стол.

– Сегодня ужина не будет? – разочарованно спросила Вероника.

– Пожалуйста, извини меня, я тут провозилась с этим компьютером и увлеклась. Могу быстро приготовить спагетти с соусом карбонара.

Виталий нахмурился и спросил Веронику:

– А ты будешь участвовать в семейном быте? Могла бы за это время научиться готовить, нельзя же все время рассчитывать на прислугу или рестораны! И хочу заметить, что Секлетея – моя сестра, а не твоя прислуга.

Секлетея убежала на кухню готовить спагетти, так как не хотела присутствовать при их ссоре. Она уже некоторое время назад стала замечать, что Виталий тяготится этой связью, но не решается ее разорвать. Чтобы не мелькать в гостиной, Лита решила накрыть стол на кухне. Когда через сорок минут она пошла звать Виталия и Веронику к столу, девушки в квартире уже не было. После ужина Виталий сказал, что решил снять Веронике отдельную квартиру и что они иногда будут с ней встречаться там. Лита решила разрядить ситуацию и села за пианино. Виталия восхитил исполненный ею романс, и он подумал о том, что Лита и есть та самая женщина с жемчугом и алебастровой кожей.

– Лита, ты ни с кем не встречалась после смерти мужа?

– Нет, я не хочу ни с кем встречаться и особенно сейчас, когда мне тридцать пять лет и я нахожусь под твоей защитой. Ты знаешь, Максим был очень хорошим мужем, он любил меня и Владимира.

– Но ведь все женщины хотят замуж?

– Может быть, но сейчас мне не хочется. Я с удовольствием буду помогать тебе с переводами, я могла бы переводить на переговорах, если это тебе нужно. И еще я не хочу, чтобы у Владимира был отчим. Он очень любил отца, и его смерть стала для него огромным горем.

– Наверное, ты права. Конечно, я не заменю ему отца, но, мне кажется, за эти несколько месяцев Владимир привязался ко мне. И хочу тебе сказать, что я счастлив, так как обрел в вас настоящую семью.

Это был их первый откровенный разговор тет-а-тет, после которого они по-настоящему сблизились. И однажды вечером Лита заговорила с Виталием об отце:

– Дорогой Виталий, отец оставил нам завещание. Я привезла из Москвы тетрадь, в которой он подробно описал свою жизнь. Он был уверен, что мы с тобой однажды встретимся. Я эту тетрадь прочитала несколько раз, там написано о моей матери, а также об аресте отца и роли в этом одного его знакомого.

С этими словами Лита протянула Виталию заветную тетрадь и ушла к себе, чтобы не мешать ему. Утром она поняла, что Виталий не спал всю ночь: его глаза были уставшими и воспаленными, а щеки впали. Лита пригласила его на завтрак и ласково сказала:

–– Отдохни сегодня дома, не езди на службу. Они там без тебя обойдутся.

–– Ты права, побуду дома, посплю, а после обеда пойду погулять. Отец описал свои любимые питерские маршруты, и я хочу увидеть город его глазами.

–– Пойдем вместе, я всегда мечтала дойти пешком до здания Двенадцати Коллегий.

Вечером Виталий достал бутылку коньяка и предложил помянуть отца и мать.

–– Я все прочел про арест отца и смерть матери и бабушки, и я это так не оставлю. Я отомщу, —спокойно сказал Виталий. По его тону Лита поняла, что это не сиюминутные эмоции, а серьезные обдуманные намерения.

Санкт-Петербург, Разград 1996 год

Секлетея занималась своим любимым делом – переводами с английского. Она отлично освоила компьютер и стала хранить все переводы в электронных файлах. Виталий купил ей новомодный лазерный принтер, и она с удовольствием стала печатать на нем документы. Со временем она освоилась с фармацевтической терминологией и стала переводить Виталию на переговорах. Обычный переводчик, который не знал специальной терминологии, на переговорах тушевался и подчас переводил полную чушь как в одну, так и в другую сторону. Но Лита в процессе подготовки усвоила все термины, уверенно их использовала и восхищала иностранцев своим профессионализмом.

По просьбе Виталия она иногда возила иностранцев на экскурсию по Санкт-Петербургу. Особенно их впечатлял памятник Екатерине II, а более всего – скульптурные композиции Григория Потемкина и Алексея Орлова-Чесменского, которые были фаворитами императрицы. Иностранцы всегда спрашивали об этом, а Лита отвечала им: «Да, наша императрица была любвеобильна, и некоторые из видных государственных деятелей были ее фаворитами». Лита гуляла с гостями по паркам и набережным и становилась для них хозяйкой этого прекрасного города. Иногда они спрашивали ее о семейном положении, и Лита сдержанно отвечала, что она вдова и ее муж погиб при защите Белого дома.

В середине 90-х никто уже не вспоминал о защитниках Белого дома и об их идеалах: все старались вписаться в развивающийся в России животный капитализм и занять достойное место под его холодным солнцем. Многие иностранцы же и вовсе не