Книга Су́чки. Секс, эволюция и феминизм в жизни самок животных - Люси Кук

мозг у самцов полностью отличается от мозга самок. Бóльшая часть мозга у них очень похожа».

Это не будет неожиданностью для Дэвида Круза. Бывший профессор зоологии и психологии Техасского университета, с которым мы познакомились в первой главе, посвятил свою карьеру изучению полов и половой жизни у животных и считается одним из ведущих мировых экспертов.

«В каждом позвоночном организме существует фундаментальная бисексуальность [59]», – сказал мне Круз во время одного из наших многочисленных долгих телефонных разговоров во время карантина. Гермафродиты, такие как рыба-анемон, являются прекрасной иллюстрацией этой врожденной бисексуальности. Поскольку они могут принимать роль как самца, так и самки и менять пол на протяжении всей взрослой жизни, их мозг с точки зрения организации и функционирования должен быть двупотенциален. Круз рассказал мне об эксперименте нейробиолога Лео Демски, который наглядно продемонстрировал это на обыкновенном лавраке, одновременно являющемся гермафродитом. Одну и ту же рыбу можно было подтолкнуть к выделению сперматозоидов, стимулируя одну область мозга, в то время как стимуляция другой области мозга вызывала высвобождение яйцеклетки.

Как и Джастин Роудс, Круз обнаружил, что половое поведение животного не связано с его гонадным полом. Впервые он задокументировал это, изучая хлыстохвостых ящериц, с которыми мы познакомились в предыдущей главе. Этот однополый вид состоит исключительно из самок и размножается путем клонирования, но чередующееся совокупительное поведение в роли самца и самки предполагает, что их мозг приспособлен и к тому, и к другому.

«Нам нужно уйти от бинарной природы присваивания пола, – решительно произнес Крис. – Существует континуум, на одном конце которого находятся самцы, а на другом – самки, и вариабельность между этими двумя типами огромна».

Эту точку зрения разделяет и Мэри Джейн Уэст-Эберхард, в чьем энциклопедическом труде о пластичности развития признается спектр непрерывных вариаций половых характеристик со многими видами «интерсексуальности» между крайностями в виде самцов и самок. Биология тем не менее пытается определить таких животных, как переходная рыба-анемон, с которой мы только что познакомились, дарвиновские усоногие или лягушки из первой главы со смешанными гонадами и таким же поведением. Очевидно, они не могут быть втиснуты в одну из двух двоичных коробок. На основании их половых желез большинство из них были бы названы гермафродитами или интерсексуалами – определения, которые не только разрушают дихотомическое определение пола, но и сами по себе являются чрезмерно упрощенными. Даже эта третья категория не помогает, когда дело доходит до решения, где провести грань между самкой, интерсексуалом и самцом, что неизбежно является субъективным и условным. Например, крот, с которым мы познакомились в первой главе, на протяжении многих лет по-разному описывался в научных работах: «самка», «измененный пол», «гермафродит», «интерсексуал» или даже сочетание нескольких подобных терминов. Таким образом, пол крота сбивает с толку если не само животное, то науку уж точно.

Современные исследователи критикуют научный язык за то, что он развивается недостаточно быстро, чтобы охватить спектр половых систем и их выражений. «Важно помнить, что разнообразие, встречающееся в природе, вряд ли будет отражено нашей терминологией», – высказал мнение один из авторов недавно вышедшего лингвистически сложного сборника, посвященного половым системам. Новые термины, такие как «количественный гендер» и «условное выражение пола», были названы попытками преодолеть языковой разрыв, но они недостаточно емкие.

Является ли проблема семантической или философской, факт остается фактом: господствующая биология медленно выходит за рамки базовых бинарных определений пола, но признает биологические факты, что выглядит несколько парадоксально.

«Я пришел к выводу, что человеческому мозгу нравятся черно-белые примеры. Ему нужно, чтобы все было либо так, либо эдак, но это проблематично, когда дело доходит до совокуплений», – объяснил Круз.

Он убежден, что просмотр животного мира через бинарные очки заставил ученых, начиная с Дарвина и многих, кто пошел по его стопам, сосредоточиться на различиях между полами, в то время как изучение схожих черт могло бы быть более показательным.

«Люди забывают, что у самцов и самок много общего. У всех у нас есть мозги, сердце и тело. Между полами больше сходства, чем различий».

Круз проиллюстрировал этот важный и вдохновляющий момент, как это бы сделал и любой другой хороший ученый, довольно скучным графиком. Перекрытие между двумя горбами линейных данных (один для самцов и один для самок) продемонстрировало, что индивидуальные различия внутри пола больше, чем средние различия между полами. Биология часто игнорирует индивидуальные различия и сглаживает любые крайности, рассматривая только то, что типично для каждого пола. Несмотря на то, что теоретически полы кажутся совершенно разными, на практике это всего лишь статистический феномен. Правда в том, что у самцов и самок больше общего, чем различного.

«Все мы произошли от одной оплодотворенной клетки. Поэтому у нас должны быть все элементы для создания обоих полов, – добавил Круз. – Я чувствую, что если мы сможем изучить сходства более глубоко, то обнаружится, что на самом деле все существа бисексуальны».

Рыба-анемон, конечно, согласилась бы с этим утверждением. Но то же самое могут сделать и некоторые из более бинарных существ, с которыми мы ранее встречались на страницах этой книги. Синхронное ухаживание и половое поведение пар альбатросов или гекконов, состоящих исключительно из самок, и нейронный переключатель «материнского инстинкта», продемонстрированный в мозге самцов и самок лягушек и мышей, подтверждают теорию Круза.

Недавнее исследование червей-нематод, опубликованное в 2020 году, наносит еще один серьезный удар по бинарной догме. Эти микроскопические круглые черви являются образцовым организмом, который очень любят нейробиологи, ищущие схемы управления поведением более сложных существ, в том числе людей. Исследователи из Медицинского центра Университета Рочестера выделили генетический переключатель в клетках мозга червей, который позволяет им переключаться между признаками, специфичными для пола, в соответствии с требованиями окружающей среды. Самцы нематод настроены на поиск совокупления, в то время как «самки» (которые также являются гермафродитами) сосредоточены на вынюхивании пищи. Но если самцов начинает мучить голод, они совершают радикальный переход, чтобы вести себя как представители противоположного пола. Такая пластичность стирает грань между полами и бросает вызов идее пола как фиксированного свойства. «Эти результаты показывают, что на молекулярном уровне пол является не бинарным или статичным, а скорее динамичным и гибким», – заявил Дуглас Портман, ведущий нейробиолог исследования.

На протяжении всей этой книги мы встречали десятки самок, которые бросали вызов жестким бинарным стереотипам Дарвина. Самки кротов, переполненные тестостероном, демонстрирующие выпуклые мужские гонады и без видимого влагалища; агрессивно доминирующие самки гиен с раскачивающимися псевдопенисами; самки бородатых ящериц хромосомно мужского пола, но более плодовитые, чем их генетически женские аналоги; косатки в постменопаузе с социальной и половой жизнью; враждующие самки голых землекопов, разрывающие друг