Книга Обещания, которые мы собирались сдержать - Моника Мерфи

здесь в течение часа, так как выехал с работы раньше. Пробки были не такими плохими, как обычно, когда я выезжала из квартиры, поэтому я приехала раньше, чего он не хотел. Я знаю, что он беспокоится о том, что может появиться моя мать, но она не знает, что я здесь, и, кроме того, на территории много людей.

Со мной все будет в порядке.

Мы проведем здесь выходные и отправимся обратно либо поздно вечером в воскресенье, либо рано утром в понедельник. Он также упомянул, что нам предстоит долгий разговор о том, что он делает для бизнеса своего отца. Он поклялся, что расскажет мне все, не упуская ни одной детали.

— Я расскажу тебе обо всем в выходные, — сказал он вчера за ужином. — Когда мы будем одни и нам никто не помешает.

Я почти не хочу знать. Он так много говорит об этом, что я боюсь услышать подробности. Но с другой стороны, возможно, это не так уж и важно. Это как когда что — то чрезмерно рекламируется. Все восторгаются определенным фильмом, который вы так хотели посмотреть, а когда вы, наконец, идете в кинотеатр, вы понимаете, что ничего особенного в нем нет, и разочаровываетесь.

Я боюсь, что именно это произойдет с его объяснением. Возможно, все не так плохо, как он это преподносит.

Мой телефон звонит, когда я собираюсь спуститься вниз в поисках обеда, и я вижу имя Роланда, мелькающее на экране.

— Роланд! Как дела? — приветствую я его.

— Вымотался после того, как гонялся за кошкой по всему участку, — ворчит он, выглядя совершенно вымотанным, что является его обычным настроением.

— Вы поймали ее?

— Поймал, но она меня здорово поцарапала. — Я слышу непрекращающееся мяуканье на заднем плане и не могу удержаться от смеха.

— Я слышу, как она жалуется вам.

— Скорее, она жалуется на меня. Она совсем не довольна мной. И, вероятно, она не будет довольна тобой, когда приедет в город. — Он колеблется. — Вы уверены, что хотите взять ее к себе? Она какая — то дикая.

— Я приручу ее, — говорю я с уверенностью.

— Это не так просто. И она злая, как черт. — Снова раздается мяуканье, и я клянусь, что она гремит клеткой. — Я беспокоюсь о том, как доставить ее к вам, мисс Ланкастер.

— Я уже все для вас подготовила. Если только вы все еще готовы ехать, — сказала я ему.

Я арендовала машину для Роланда, чтобы он проехал через всю страну с Белкой, поскольку его старый грузовик, скорее всего, не выдержит. Как только он приедет сюда с кошкой, я куплю ему билет на самолет — первым классом — и отправлю его домой. Это займет время в его жизни, но летом у него довольно свободный график, сообщил он мне.

— Вы улетите первым делом утром? — спрашиваю я его.

— Да, мэм. И я надеюсь добраться туда к пятнице. Это будет долгий путь, но у меня есть поводок для кошки. И хорошая, удобная переноска. Она будет в хороших руках.

— Я в этом не сомневаюсь. Я с нетерпением жду встречи с ней. И с вами тоже.

— Вы просто хотите свою кошку.

— Это правда, — говорю я с легким смешком.

Спенсер был права. Я хочу этого, я хочу того, я хочу всего.

Включая его.

Учитывая, как меня воспитывали, мне всю жизнь потакали. Деньги — не предмет, и я знаю, что могу быть довольно требовательной.

Но если вы можете заплатить джентльмену — пенсионеру, у которого в жизни не так много событий, за перевозку дикой кошки, к которой вы испытываете влечение, через всю страну, то почему бы и нет?

Я не могу дождаться, когда Белка будет здесь, со мной. Мне нужно что — то мягкое и плюшевое, чтобы любить. Хотя она не звучит особенно мягкой или милой.

Ну что ж. Я заставлю ее полюбить меня. У меня это хорошо получается.

Посмотри на Спенсера. Я практически навязала ему свою любовь, пока у него не осталось выбора, кроме как полюбить меня в ответ.

После легкого обеда я вздремнула минут двадцать, а когда проснулась, Спенсера все еще не было. Я проверяю свой телефон и вижу, что он прислал мне сообщение о том, что на дорогах ужасные пробки и он должен скоро приехать.

Лучше бы ему поскорее приехать. Мне уже скучно без него.

Я брожу по коридорам, разглядывая портреты старых Ланкастеров на стенах. Основатель Август занимает самое видное место на вершине лестницы, где его видят все, и каждый раз, когда я смотрю в его глаза, я дрожу. Они жутко похожи на мои. Светло — голубые и яркие. Я обхватываю себя руками, проходя мимо каждого портрета, рассматривая их, пока не оказываюсь перед фотографией моей семьи. Одна из последних, сделанных перед разводом моих родителей.

Мама сидит на стуле в центре, мой отец стоит прямо справа от нее, его рука лежит на ее плече. Уит возвышается позади нее, высокий и худой, выражение его лица мертвенно — серьезное. Каролина стоит перед нашим отцом, ее волосы убраны назад в пучок балерины, ее розовые губы изогнуты в едва заметной улыбке.

А слева от мамы стою я, угрюмая девушка, которая выглядит так, будто ей лучше быть где угодно, только не там. Я худая и бледная, на мне свитер, хотя я помню, что мы фотографировались летом, в библиотеке этого самого дома. Я надела дополнительный слой, чтобы не выглядеть такой хрупкой, но это было бесполезно.

Я — кожа да кости, почти прозрачная. Моя мама протянула руку в последний момент, как раз когда камера щелкнула, поймала мою руку и держала ее так крепко, что было видно, как ее ногти вдавились в мою кожу.

Это ужасная фотография, на ней изображена наша семья, которая рушится, но мама, как обычно, цепляется за меня. Она также позаботилась о том, чтобы повесить ее на стену. Это бельмо на глазу, чтобы напоминать мужу о разрушениях, которые он произвел тем летом. К концу лета она узнала, что он изменял ей больше года с матерью Саммер.

Следующим летом мои родители держали мужественный вид, но к концу лета они разошлись. Больше никогда не было официальных семейных портретов, сделанных вместе. Мы были безвозвратно разбиты.

И я осталась с ней один на один, чтобы помочь собрать осколки, с чем тринадцатилетний подросток никогда не должен был сталкиваться, но все же я был там. Маленький любимец моей матери.

— Это одна из моих любимых наших фотографий, — раздается знакомый