Книга Алексей Косыгин. «Второй» среди «первых», «первый» среди «вторых» - Вадим Леонидович Телицын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цена этим «штампам» и «вставкам» — «рупь в базарный день». Но чем дальше — тем больше, создавались специальные — многочисленные — комиссии, главная цель которых была (негласно, конечно) «обнаружить» то «звено», благодаря которому можно было затормозить реформу, а затем и полностью ее свернуть. И делать это не «топорно» и не «враз», а осторожно, исподволь, но — настойчиво и целеустремленно… Косыгина, с одной стороны, побаивались, с другой — прекрасно понимали, что у него нет поддержки ни в Политбюро, ни в силовых структурах. Косыгин, таким образом, ходил «по лезвию бритвы»…
Первый секретарь ЦК КП Украины П. Е. Шелест (слева), председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин (в центре), член Политбюро ЦК КПСС Д. С. Полянский (направо) с делегатами III Всесоюзного съезда колхозников от Украинской ССР в Кремлевском Дворце съездов. Москва. Ноябрь 1969. [РГАКФД. Ед. хр. 387087]
Наибольший вклад в дело сворачивания реформы внесли так называемые межведомственные комиссии, напоминавшие, с одной стороны, конторы, штампующие бессмысленные инструкции, разъяснения, директивные письма и прочее, а с другой — продовольственные отряды времен «военного коммунизма», изымавшие излишки; в 1960-е годы — «излишки» финансов у предприятий.
В-третьих, реформа не удалась и в силу — как бы это ни звучало странно — благоприятной для Советского Союза экономической конъюнктуры на нефтяном и газовом рынках. Западная Европа была готова платить (и платила!) за тонну нефти 100 долларов, в то время как ее себестоимость в СССР составляла примерно 5 рублей, а общий объем нефтедобычи Советский Союз в 1970-е годы быстро довел до 600, а затем и 650 миллионов тонн. И уже ненужными в высшем руководстве страны казались разговоры об экономии в «большом» и «малом» на производстве, о сокращении штатов управленцев, о перспективном и текущем планировании… Казалось, что «нефтедолларов» хватит на все и на всех…
Разработка нефтяных запасов СССР — которую сам Косыгин всемерно поддерживал — оказалась неблагоприятным фактором: покрытие дефицита продовольствия осуществлялось за счет поставок по импорту, на закупки шли все увеличивающиеся объемы «нефтедолларов». Подобная ситуация ставила под сомнение все разговоры о необходимости такого сложного процесса, как реформирование экономики, и важности такого фактора, как «свободные нефтедоллары», которые, как считалось, могли «решить все внутренние проблемы».
Но главная «мина замедленного действия» заключалась в «неразрывности» в СССР идеологии и экономики, которую А. Н. Косыгин при всем желании (думаю, и мысли у него такой не возникало!) преодолеть не мог.
Многие из тех, кто разбирался в экономике, кто не был «зашорен» идеологически, уже к концу 1960-х годов пришли к выводу: сама экономическая модель СССР себя полностью изжила и реформированию не поддается. Да, какие-то подвижки были возможны, они были заметны, но это были лишь «подвижки», не более того.
Так ли это?
Ответ дала косыгинская реформа.
Понимал ли это сам Алексей Николаевич?
Если и понимал, то не решался сам себе в этом признаться…
И еще одно: не последнюю роль в свертывании реформы сыграла позиция генерального секретаря ЦК КПСС. Изначально, как мы уже указывали, он не мешал Косыгину, но к 1970 году позиция изменилась кардинальным образом.
Политическая борьба группировок в высшем руководстве СССР в первой половине 1960-х годов завершилась падением Н. С. Хрущева и возвышением Л. И. Брежнева в октябре 1964-го. Но в последующие пять лет Брежнев, казалось бы, самая могущественная фигура в советском государственном истеблишменте, оставался «первым лицом» по милости других, так как ни одна из соперничающих группировок не обладала достаточной силой, и потому все поддерживали на вершине власти именно Брежнева. Сам он не располагал еще преданным лично ему Политбюро, ни один из тогдашних членов высшего партийного руководства не был обязан своим положением новому генсеку. Наоборот, он был всем обязан… И только начиная с конца 1960-х годов Брежнев начал заменять прежних членов Политбюро своими людьми, создавать собственную «команду», акцентировать внимание на собственной персоне и пр. А для всего этого необходимы были громкие заявления, которые, правда, ничего реального не содержали. То же произошло и с косыгинской реформой: Брежнев, понимая, что премьер выше его «на голову» и что надо его хотя бы немного «задвинуть», пошел на отказ от радикальных — по тем меркам — изменений в экономике, трансформировав свое видение и участие в хозяйственной жизни страны…[462]
И все же реформа сдвинула (но — только «сдвинула»!) советскую экономику с мертвой точки! Не зря 8-ю советскую пятилетку (1966–1970 годы) называют «золотой пятилеткой советской экономики».
Успех косыгинской реформы — пусть даже в самой малой, скромной форме, но все же был! Согласно официальным данным, других нет, в 1970 году (в сравнении с 1960 годом) национальный доход вырос на 85 %, фонд зарплаты — более чем на 100 %, производство предметов народного потребления — на 100 %, розничный товарооборот — на 98 %.
В аграрном секторе были повышены закупочные цены, установлена 50-процентная надбавка за произведенную сверхплановую продукцию; введено денежное авансирование труда колхозников, по ряду условий труда и его оплаты приравнены в правах работники советских и коллективных хозяйств, последним гарантирована минимальная оплата труда, ослаблено налоговое бремя на личные подсобные хозяйства, которые во многом помогали порой просто выживать, рентабельность колхозного производства (по официальным данным) возросла более чем на 30 %, а совхозного — более чем на 20 %.
Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР № 384 «Об организации Института управления народным хозяйством». 28 мая 1970. [ГА РФ. Ф. Р-5446. Оп. 1. Д. 839. Л. 238–240]
Председатель правительства Чехословацкой ССР Любомир Штроугал, члены партии и правительства СССР Н. В. Подгорный, Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин, А. П. Кириленко, А. Н. Шелепин (слева направо) и другие во время открытия выставки. Москва. Май 1970. [РГАКФД. Ед. хр. 1368]
Но при этом страна продолжала закупать зерно за границей, год за годом увеличивая его объемы. Причем на покупку зерна шли не только «нефтедоллары», но и средства, получаемые от реализации золотого запаса страны. Почему такое противоречие: зерна собирали с каждым годом все больше и больше, но и от закупок не отказывались? Конечно, свою роль в увеличении объемов сыграли банальные приписки, но еще один фактор оказался не менее важным: огромное количество зерна пропадало из-за ошибок его хранения, при перевозках и пр. Общие объемы потерь даже представить невозможно…
И такая вот противоречивость во всем — в
