Книга Ваше благородие - Олег Северюхин

Четвертое. Ввести земство во всех губерниях.

Пятое. Восстановить университетское самоуправление. Ввести обязательное семилетнее образование для всех слоев населения. Провести реформу русского языка, особенно в письменности, чтобы язык стал более распространенным и увеличилось число грамотного населения. Пересмотреть учебники истории российской.

Шестое. Обеспечить свободу создания и деятельности политических партий.

Седьмое. Развитие транспортной системы – шоссейных и железных дорог, водных путей, авиалиний.

Седьмое. Государственная поддержка опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ. Научно-технический обмен с зарубежными центрами науки и техники. Поддержка крупного предпринимательства в промышленности. Развитие автомобиле- и авиастроения. Поддержка банковского сектора.

По-моему, этого вполне достаточно на первое десятилетие.

В полдень я был в приемной премьер-министра.

– За вами никак не успеешь, господин подполковник, – приветствовал меня ротмистр Сенцов.

– До финиша еще далеко, господин ротмистр, – отшутился я, – успеете догнать и обогнать.

Председатель Совета министров Российской империи только что встречался с руководством полиции. Какие указания они получили, мне неизвестно, но мы это выясним и, если это будет необходимо, то внесем коррективы, чтобы не усиливать революционные тенденции.

– В погонах подполковника вы смотритесь очень внушительно, – поприветствовал меня Столыпин.

– Вы меня еще не видели в генеральских эполетах, – сказал я, пытаясь выдержать серьезный вид.

– Я думаю, что успею еще увидеть вас и генералом, – сказал Столыпин, – а сейчас позвольте возложить на вас знаки ордена Святого Станислава второй степени. Шейный орден говорит о многом.

Он закрепил застежку станиславовской ленты у меня на шее и поправил орден над верхней пуговицей кителя.

– Вот так будет лучше, – сказал он и жестом пригласил сесть на стул у приставного столика.

Я достал из папки и протянул премьеру лист бумаги с планом основных мероприятий.

– Почему вы так упираете на Ленские золотые прииски? – спросил меня Столыпин.

– Если допустить расстрел, то появится Ленин, – сказал я, – он возьмет себе псевдоним по имени реки Лены, где находятся прииски. Ленин. А это будет означать, что Книга судеб вернулась в исходное состояние и все наши усилия пошли прахом. Все, что можно было сделать мирным путем, придется делать после революции и кровопролитной гражданской войны. Создание нового российского государства рабочих и крестьян вызовет консолидацию Запада против России и подготовку новой мировой войны, еще более кровопролитной и разрушительной, чем та, которая нас ждет в ближайшем будущем. Я еще хочу добавить, что приказ на открытие огня поступил от вашей креатуры – директора департамента полиции действительного статского советника Белецкого Степана Петровича.

– Позвольте, – возразил Столыпин, – Белецкий все еще на должности вице-директора Департамента полиции по вопросам законодательства, и я пока не подписал приказ о его назначении.

– Подпишете, Петр Аркадьевич, – сказал я, – и очень скоро подпишете.

– Хорошо, – сказал Столыпин, – этим я займусь лично, вместе с вами. Что у нас дальше? Переселение крестьян. Поддерживаю. Далее. Награждение солдат землей за героизм и храбрость. А не будем ли мы плодить новых помещиков, которые встанут стеной против аграрной реформы?

– Помещиков мы не наплодим, господин премьер-министр, – сказал я, – а вот крепких фермеров прочно поставим на земле. Страна наша аграрная и сельским хозяйством прирастать будет.

– Далее, – продолжил Столыпин, – отменить инородцев и снять черту оседлости для евреев. Уравнять всех в правах. Чтобы инородец был равен со мной в правах? А еврей с пейсами сидел рядом с графом Российской империи на банкете? Да вы, батенька, совсем рехнулись.

– Единовременно это делать нельзя, но в течение десяти лет можно сдвинуть старую карету с дороги, чтобы по ней могли ездить автомобили. Евреи открывают путь к международным капиталам и они же, пожалуй, самое драгоценное приобретение для нашего государства. Банкиры, промышленники, ученые, изобретатели, писатели, артисты – в основном крещеные евреи. Ни русские, ни финны, ни поляки, ни мусульмане, ни буддисты с ними сравниться не могут, поэтому они все и выступают с антисемитских позиций. И чем больше их бьют, тем сильнее они становятся. И умно ли забивать плетью на переправе тягловую лошадь? Как бы вы назвали этого человека? Я не уверен, что смогу убедить вас, а вы сможете убедить в этом ЕИВ. Но делать это нужно.

– Хорошо, подумаем, – сказал премьер, – но таких, как я, по еврейскому вопросу в России миллионы, и что вы будете с нами делать?

– Перевоспитывать в соответствии с советами и опытом господина Ушинского, – улыбнулся я.

– Ладно. С пунктами с четвертого по седьмой я согласен. Работы много, но делать нужно. С Думой возни много будет.

– Правильно, – согласился я, – парламент он и есть парламент. Нужно создавать свою политическую партию и вести работу с массами, чтобы они поддержали на выборах. И чем больше ваших сторонников будет в Думе, тем легче будут приниматься нужные законы.

– Я думаю, что если мы жандармерию назовем Рос-гвардией, – сказал Столыпин, – то это приведет к более положительному отношению к ним всех слоев населения.

– Окститесь, Петр Аркадьевич, – сказал я, – вам тогда нужно покупать ракетку для лаун-тенниса, чтобы отбивать вызовы на дуэль от настоящих гвардейцев. Упаси бог назвать тюремщиков кавалергардами. В сочинениях Козьмы Пруткова есть такая запись: если на клетке с верблюдом вы увидите надпись «Тигр», то не верьте глазам своим.

– Я все удивляюсь, – сказал премьер, – откуда вы так много знаете? Где дают такое образование? Неужели там есть свои университеты? – и он поднял указательный палец вверх.

Я улыбнулся. Хорошие знания могут убедить в чем угодно любого человека, особенно из тех, кто сильно заражен предрассудками и суевериями.

Глава 65

В Сибирь мы поехали через неделю. Практически предстояла инспекторская поездка по губерниям, центры которых находятся на ТСЖМ. Если кто-то уже забыл, то это Транссибирская железнодорожная магистраль.

В России вся цивилизация находится на этой линии. Отъезжаешь от чугунки на пятьдесят верст – и как будто в прошлый век попадаешь. Точно так же и при советской власти было, то есть в мое время.

Вдоль ТСЖМ шла и гражданская война. В стороне от линии люди и не знали, что война идет. Какой-нибудь солдатик залетный или агитатор большевицкий расскажут чего-нибудь, а так тишина и покой.

Я знаю, что перед отъездом у Столыпина состоялся серьезный разговор с ЕИВ по поводу предложений о реформировании России. Решений принято не было, но нужно как можно скорее принимать Конституцию в Думе и действовать в соответствии с ее канонами.