Книга ПереКРЕСТок одиночества – 2 - Дем Михайлов

— Ладно — повторил я, дергая рычаг до щелчка и зажигая на оружие желтый огонек — Ладно.

Больше дергаться не решился — снова вспомнил тот иссохший труп напавшего на своих спятившего агрессора. Мне главное иметь возможность пальнуть хотя бы раз в случае чего.

А теперь…

А теперь надо срочно выбираться.

Проваливаясь в снегу, с трудом добрел до более узкого места и, используя винтовку как распорку и ледоруб одновременно, сначала вырубая выемки-опоры для сапог, а затем вклинивая оружие и поднимаясь чуть выше, я начал долгий изнурительный подъем. И глядел только по сторонам и вверх, избегая смотреть в густую мрачную синеву под собой — боялся, что что-то во мне дрогнет и я сорвусь. Глупый иррациональный страх — но ругать за него буду себя позже. Не смотрел я и на тело Ахава. По той же причине. Не знаю, когда я вдруг стал суеверным, но уверен, что это временно. А пока лучше сосредоточиться на выбивании следующей ступеньки. Сосредоточиться на подъеме…

Перевалившись через край трещины, я со стоном вытянулся на снегу, запихнул горящие диким огнем ладони под куртку, под свитер, прижав к мокрому от пота животу. Проклятье…. Делаю так уже не первый раз, спасая пальцы. Не хочется становиться калекой. Не в этом мире. Калекам везде не сладко, но тут… тут это полный кошмар.

Лежа в снегу, неотрывно глядя на Столп, я чувствовал, как во мне медленно что-то закипает. Я прислушивался к неумолчному шепоту в голове и чувствовал, что вот-вот…

Это надо использовать… весь этот подступающий эмоциональный взрыв, всю эту бурю…

И едва почувствовав первый внутренний толчок, первый позыв открыть рот и выплеснуть гневные слова, я сначала заставил себя рывком подняться и сделать первый шаг ко входу к снежной норе. И только потом разлепил губы и заговорил, обращаясь к громаде Столпа:

— Это неправильно! — крикнул я — Несправедливо! Да ты пленник — но и мы тоже! Да ты пленен многие века или даже тысячелетия — но сравни свою и наши продолжительности жизни! Ты может живешь вечно! А мы — каких-то жалких шестьдесят-семьдесят лет! Во всяком случае большинство! Ну хорошо — может дотянешь до девяноста! Но речь о другом — какого черта?! Зачем ты натравил на меня Ахава?! Прикола ради?! — развернувшись, я развел горящими от боли ладонями, издевательских ухмыльнулся Столпу — А?! Прикола ради?! Да мы страдаем так же, как и ты! Мы тоже пленники! Узники! Сидельцы! И мы тоже мечтаем о свободе! Ты ведь не считаешь, что прозябанье в Бункере — это свобода? Нет? Разве ты мало наблюдал за нами? Пусть ты мыслишь иными понятиями, иными категориями — но должен же понять главное!

Все это время я брел, волоча за собой винтовку и уже не в силах ее поднять. Брел и орал, изредка поворачиваясь к предмету своей ярости:

— Ты должен охотиться за здешними тюремщиками! За теми, кто пленил тебя! За теми, кто обманом перетащил нас в этот гиблый мир и заставил отбывать здесь десятилетия ничем незаслуженного тюремного срока! Что сделал тебе я?! Я Охотник! Убиваю медведей, кормлю стариков и пытаюсь докопаться до правды! Меньше всего ты должен злиться на меня!

Еще несколько шагов… еще несколько глубоких вздохов, каждый из которых рвет мне горло. И еще много злых слов:

— Тот же Ахав — ведь он стремился к тебе! Хотел поговорить! Хотел узнать! А может быть хотел и помочь! И как закончил несчастный гарпунер? Куском мерзлого мяса в богом забытой трещине? Это твоя благодарность?! Так не пойдет! Слышишь?! Так не пойдет! Хочешь вырваться — ищи себе союзников! Не рабов! Союзников! Друзей! Соратников! Только так у тебя получится вырваться! Ох…

Я упал на колено, завалился на спину, ошеломленно попытался вдохнуть и понял, что в горло вползает что-то вроде загустевшего ледяного киселя. Резко перестали болеть ладони, вообще все перестало болеть. А в небе исчез туман…

Что за…

Вверху, высоко-высоко, ярко сверкнули звезды. Сверкнули и… начали становиться еще ярче, прямо как лампы при повышении напряжения. Падали вниз разом потяжелевшие тучи и туман, открывая небо и сотни искорок и темных теней несущихся в хороводе тюремных крестов. Зрелище завораживающее, но я, кажется, помираю… температура вокруг упала, даже не упала, а рухнула! С хрипом перевернувшись, я подался вперед, впихивая себя в темноту снежной норы. И тут же понял, что тут гораздо теплее. Хорошо… еще пара метров. И еще.

Через пять метров я скатился по мной же сооруженному склону, оказавшись у двери тамбура. Дернул за рычаг. Опять. Вошел внутрь. Опять. Дернул еще рычаг. И по мне ударила кошмарная по силе и боли тепловая волна.

Задыхаясь в диком кривое, в реве боли, сползая по стене и ударяя по полу кусками полыхающего мяса, которыми стали мои ладони и предплечья, чувствуя, как с лица сползает горящая кожа, я снова стремительно проваливался в беспамятство. Но даже отключаясь, я удерживал перед внутренним взором недавно увиденную картинку — сверкающие звезды в черном небе.

А если точнее — восемь ярких звезд расположенных правильным кругом и висящих прямо над Столпом. И как только эти звезды полыхнули, как только загорелись, быстро становясь все ярче, температура разом упала на десятки градусов. Я не могу точно оценить, но уверен — на десятки градусов! Где-то с минус пятнадцати до может минус пятидесяти — и в это в тот миг, когда я нырнул в спасительную снежную нору. Кто знает какая температура снаружи сейчас? Минус семьдесят?

Минус девяносто?

Минус сто?

А бывает ли вообще такая температура?

— Спутники? — едва слышно просипел я и снова отключился.

***

— Обалдеть! — уверенно заявил собственному чуть искаженному отражению в зеркале, предварительно стерев с него капли горячей воды.

Я стоял под душем пять раз. Первые три раза — по минуте. Четвертый — минут пять. А пятый… я уже даже не стоял, а сидел под горячими струями воды, принимая на себя обжигающий водопад и чувствуя как оживает каждая подмороженная клеточка тела. Заодно поочередно проверял каждый член тела, каждый сустав, каждый сантиметр кожи, прощупывая, сгибая, массируя и подсчитывая потери.

Ну… вроде как сломан мизинец на руке — опять — и вроде как сильные ушибы или все же сломана пара пальцев на ногах — это плохо.

Уверен, что слезет шкура с рожи — если только отпаривание не оживило и не спасло ее. Возможно лишусь части ушей — есть пара не слишком ощущаемых крохотных мест.

Ссадины, синяки — без счета.

На лице два «взрыва» или как я их назвал — бутона. Такое впечатление, что прошедшее по телу электричество пробило себе выход наружу через кожу на моем лице. Но возможно это все глупости и я просто шибанулся лицом при падении.

Сильно ноют ребра. Проблема с коленом.

Но в целом — я легко отделался.

Но если глянуть еще глобальней — Ахав меня убил. Да на самом деле я выжил и вышел из этой схватки победителем, но при этом не стоит забывать, что я спасся только благодаря тому, что рядом оказалось прогреваемое комфортное укрытие, что надежно защищено от здешних минусовых температуры и диких обитателей.