Книга Вик Разрушитель - Валерий Гуминский

Иван Олегович посмотрел на нее с видом опытного мужчины, проявив мудрую сдержанность и скрытое восхищение женской красотой. Жестом предложил княгине сесть, и только потом сам опустился на диван. Вытянув правую руку, он дождался, когда один из юристов вложит в нее тонкую коричневую папку.

– Я бы не хотел, чтобы наш разговор вышел за стены вашего дома, – Иван обращался больше к Федору Гусарову. – Он очень важен для вас, в первую очередь.

Булгаков поднял папку, словно демонстрируя ее в качестве какого-то тайного оружия, потом бросил рядом с собой.

– Давайте без предисловий, Аксинья Федоровна. Ваш сын Андрей взят нашей семьей под опеку. И сейчас живет в клановой усадьбе Булгаковых. В моем доме, если быть точным, – Иван с малой толикой сожаления смотрел на побледневшую княгиню. Удар был неожиданным, и сдержать свои эмоции она не смогла. Интересно, начнет ли сейчас женщина играть роль ничего не понимающей женщины? Если да – Булгаков будет разочарован.

Аксинья с трудом сдержалась, чтобы не сорваться в истерику. Все-таки жизнь в семье Мамоновых приучила к осознанным действиям, а не к дурацким эмоциям.

– Вы шантажируете или говорите правду? – сжав губы в тонкую линию, спросила она.

– Я захватил с собой документы, подтверждающие мою опеку над вашим сыном, – Иван небрежно передал злосчастную папку маячившему рядом юристу, которая тут же оказалась в руках Аксиньи. – Конечно, по этим бумагам вы не являетесь матерью Андрея, так же, как и Вик не является Андреем. Но мы осведомлены о вашем родстве. Поэтому не советую сейчас затевать тяжбу против нас, а принять во внимание сложившуюся ситуацию.

Несколько минут в гостиной висела гробовая тишина. Через неплотно закрытые окна пробивался шум подворья: лаяла собака, где-то надсадно стучал молоток, рычал двигатель автомобиля. Поморщившись, Федор Гусаров резко провел рукой перед собой, формируя непроницаемый купол, закупоривший комнату в глухой кокон. Для него тоже стало потрясением, что внук каким-то образом попал в руки Булгаковых. И как относиться к этому, Глава пока не знал.

Аксинья молча дочитала постановление Попечительского совета Новгорода и закрыла папку.

– Почему именно Андрей? – спросила она, пристально глядя в лицо Ивана. – Чем вас привлек мой ребенок? У него нет Дара, искра погублена в результате сговора и воздействия на организм ребенка старших жен моего супруга. Или Булгаковы затеяли какую-то интригу против Мамоновых? Даже не пытайтесь втянуть нашу семью в неприятности.

– Вас не удивляет, что имя и фамилия мальчика остались прежними?

– Викентий Волховский, – медленно проговорила Аксинья, словно пробуя на вкус его имя. – Довольно необычное звучание. Это хорошо, что вы не стали возвращать ему родовое имя. Пока не пришло время. Но, опять же, говорит в пользу моих опасений.

– Даю слово от всей Семьи, что вашего сына не будут использовать в каких-либо мутных делах, особенно против Мамоновых, – твердо ответил Булгаков. – И по документам он останется Волховским. До совершеннолетия Вик будет находится под моей опекой, получать образование и осваивать ту профессию, которую выберет.

– А потом? Какая судьба ждет мальчика в боевом клане? Охранник, сопровождающий экспрессы из одного конца страны в другой? – с горечью спросила княгиня, понимая, что сына ей никто сейчас не отдаст.

– Не считайте нас бездушными людьми, – удивленно произнес Иван. – Когда парню исполнится восемнадцать, он вправе выбирать свою судьбу. Вы можете открыть родовую тайну, признаться перед ним, кто вы есть на самом деле.

Меньше всего Булгаков хотел услышать женскую истерику. Пока бог миловал, княгиня адекватно воспринимает ситуацию, не набрасывается с кулаками, не требует покинуть дом. Ведь она должна понимать, насколько безопаснее для ее сына находиться под защитой сильного клана. Юридически Викентия обезопасили со всех сторон.

– И еще, Аксинья Федоровна… Мы сделаем все возможное, чтобы Вик… Андрей занял подобающее место в обществе, даже без своего наследного титула. До поры, до времени. Вы не можете не знать, что дети-сироты или воспитанники приютов, не обретшие родителей, поступают под опеку императорских учреждений.

– Да, мне это известно, – плечи Аксиньи поникли. – Я собиралась прятать Андрюшу, пока ему не исполнится пять-шесть лет, но мой муж проявил недюжинное желание найти его и забрать в семью. Вы знаете, если бы не события прошлых лет, из-за которых мне пришлось убегать из Ленска, вся жизнь пошла бы по другому пути.

– Аксинья Федоровна, а вы ничего не скрываете? – все-таки решился спросить Иван. – Откуда у вас уверенность, что мальчик не обладает искрой? Может, не разглядели? Дар – настолько тончайшая субстанция, что немудрено ошибиться.

– Дар был, – сухо произнесла княгиня и посмотрела на отца, который мрачно слушал разговор, но не пытался вмешиваться. Судя по морщинистым складкам на лбу, Федор Гусаров лихорадочно просчитывал дальнейшие шаги, чтобы не попасть в жернова клановой междоусобицы. – Он был до тех пор, пока старшая жена моего супруга не уничтожила его. Применила какое-то местное шаманское проклятие или опоила меня магической дрянью. После чего Мамоновы вдруг решили избавиться от ребенка. Он портил их кровь, видите ли!

– Все Мамоновы?

– Ради справедливости – нет, – нехотя ответила женщина, поглядев на отца. – Георгий пытался защитить его от Якова Сидоровича, Старейшины Рода. Вот он-то и есть самый лютый волк! Даже Сергей – младший сын Якова Сидоровича – предложил разумный выход, до поры до времени спрятать мальчика и дождаться каких-либо изменений. Вдруг Дар проснется! Ведь он появился, да?

Княгиня вскинулась, внезапно озаренная какой-то надеждой. Сумасшедшие искорки заплясали в ее глазах, рот исказился в гримасе.

– Нет, – уверенно ответил Иван, и старший Гусаров сдулся, как будто из него выпустили воздух. – Его искра погашена, и в ауре наши маги не нашли даже намека на нее. Мы взяли мальчика под опеку, даже не зная его родословной. Император поощряет такие добродетели, и за каждого сироту, воспитываемого в аристократической семье, дает неплохие преференции. Это единственная корысть, которой мы воспользовались.

Иван открыто улыбнулся и после небольшой паузы добавил:

– Не скрою, что мы искали сироту с Даром, впрочем, как и другие Роды, занимающиеся подобным. И так получилось, что моя дочь совершенно случайно познакомилась с Викентием. Знакомство переросло в дружбу. Поэтому показалось логичным не разлучать их, чтобы адаптация в чужой семье прошла успешно. Мы дадим Вику образование, а если будет необходимо – передадим под императорский патронаж после восемнадцати лет. И тогда вы сможете заявить о своих правах.

– А зачем вам неодаренный? – отец Аксиньи недобро прищурился. – Сами же говорите, что клановые идут носителей Дара для собственных нужд. И вдруг вы ни с того ни с сего проявляете снисходительность к обыкновенному мальчишке и берете его под опеку. Думаете, я вам поверил?

– Детская привязанность иногда сильнее желаний взрослых, – улыбнулся Булгаков, разведя руками, давая понять, что не намерен больше что-то доказывать.