Книга Еще один шпион - Данил Корецкий

— Ни хрена себе, «Библия»! — сказал он, открыв титульный лист. — Это ж дореволюционное издание!.. Вот застежки медные, твердые знаки везде…

— Какие еще твердые знаки? — не понял Айва.

Взял находку, оценивающе взвесил на руке, осмотрел застежки, заглянул внутрь.

— Да ты на год посмотри — тысяча восемьсот девяносто третий! Там все писалось с этими, как их, ятями и ёрами…

— Точно, — сказал Вампирыч. — Наверное, ценная! Тысяч двадцать рублей, а то и больше.

— Что вы ерунду несете! — не выдержал Рыба. — Пыли этой обнюхались, что ли? Это библиографическая редкость, она миллионы стоит!

Он посмотрел на титульный лист, восхищенно покачал головой, перевернул несколько страниц, заглянул в конец. Молча передал книгу Крюгеру, а тот сунул ее в рюкзак.

— Разберемся, оценим, только без спешки, — сразу сказал Крюгер. — Чтобы не засветиться. С антиквариатом шутки плохи. У ментов целый отдел по этой линии работает…

— Менты далеко, нам сейчас строители страшнее, — мрачно проговорил Вампирыч. — Как бы они не замуровали нас бетоном!

И столь же мрачно добавил:

— Офигес полный!..

* * *

Шесть или семь подвалов когда-то были соединены между собой, неизвестно какой нужды ради. На месте этих соединений чаще всего были замуровки, но кое-где оставались обитые медным листом двери с причудливо изогнутыми ручками. Вампирыч поковырялся отверткой и снял одну такую ручку, сказал, что поставит на дверь спальни — будет прикольно смотреться. Айва тоже попробовал снять, но у него ничего не получилось.

Крюгер с помощью навигатора соотнес приблизительную осевую линию подвалов с Якиманкой и выяснил, что подвалы находятся под самым дорожным полотном и идут под небольшим углом к сегодняшней линии застройки. По всей видимости, дома, стоявшие здесь, снесли в середине, а то и в начале ХХ века, когда расширяли улицу.

Из ценных и даже не особо ценных вещей ничего не обнаружили. Один подвал был забит полуистлевшими тетрадями, газетами за 1913–1915 год и прочим бумажным хламом, увязанным в пачки. Вампирыч вытянул одну тетрадь, предполагая, что это дневники какого-нибудь писателя или поэта, а то и политического деятеля вроде Маркса с Энгельсом. Но там оказались только выведенные красивым тонким почерком названия продуктов — крупа ячневая, хлеб, яйца, чай, пиво сельдь керченская (все те же яти и ёры, и все измерялось фунтами и дюжинами), — и цены в рублях и копейках. Приходно-расходная книга какая-то.

— Пиво «Дурдинское», тридцать штук бутылок по десять копеек, — прочел Вампирыч потрясенным голосом. — Десять копеек! Вот это жили люди, представляете? Да там, наверное, руки можно было мыть этим пивом!

— Это тебе, Вампирыч, не в нефти плескаться… — буркнул Айва.

— А «Кириешки» у них почем? — поинтересовался Рыба.

Вампирыч принялся честно рыться в тетради, но она буквально рассыпалась у него в руках, из-за чего на Айву напал новый приступ чиха.

Подвалы выстроились цепочкой, уводившей на север, к Якиманской набережной и Водоотводному каналу. Разобрав очередную стену с крошащимся раствором («Наверное, а Первую мировую строили, — предположил Рыба. — Тогда на всем экономили»), они едва не свалились в какую-то яму, которая при ближайшем рассмотрении оказалась длинной каменной полостью с кирпичными стенами, подпертыми деревянными балками. Здесь было очень сыро, с потолка капало, всюду росли сталактиты, а вода местами доходила до середины икр. Кое-где из этой воды торчали обломки огромных бочек, похожие на потерпевшие крушение корабли, и воняло здесь просто исключительно. По виду все это походило на старые винные склады.

— Там, наверху, уже канал, — сказал Крюгер, глянув в навигатор. — А здесь перепад высот минус два с половиной метра, если с подвалами мерить. И дальше под уклон продолжает идти.

Винные склады закончились самой обычной свалкой, состоявшей из обломков бетона, кирпича и досок. Раскидав какую-то часть этой кучи, диггеры обнаружили остатки стены, а за ней — шахту, в которую Айва не улетел только по счастливой случайности. Швырнули в нее несколько камней, которые сгинули без всякого звука, будто в космос улетели. Лезть туда никто не хотел, поэтому они просто перекинули доски, подстраховались альпинистскими тросами и перешли на другую сторону.

Дальше открылось узкое и относительно чистое пространство, так как часть мусора, по логике, должна была скатиться вниз. Коридор здесь принимал уже более привычные очертания — прямоугольное сечение, бетонные стены с ржавыми потеками, под ногами хрустело стекло и легкие, пористые, как пемза, камешки. Айва осторожно спросил, не пора ли им обратно — на всякий случай, чтобы не оказаться замурованными здесь, когда строители закачают в подвал тридцать кубов бетона его любимой марки М600.

— А мы назад возвращаться не будем, — сказал Крюгер, который после шахты уже не снимал очки-навигаторы и только подгружал там все новые и новые карты. — Выкинемся с другого конца. Здесь кругом полно всякой подземной инфры, а параллельно идет Серпуховская линия метро. Где-то должна с ними пересечься…

Через триста метров обнаружили еще один небольшой завал, за ним — ржавую стальную дверь. Открыли дверь монтировкой. Опять коридор, в дальнем конце которого брезжил слабый свет и слышался гул. Подошли ближе. В потолок был вмурован железный люк с дырками — свет шел оттуда, а еще через эти дырки отчетливо тянуло ветерком и временами что-то гремело с постепенным нарастанием и затуханием, будто неподалеку проходил поезд. Это и была, по всей вероятности, Серпуховская линия.

Открыть люк не получилось, пошли дальше. И снова свет, и опять какие-то звуки. На этот раз — голоса. Далекие, нечеткие, туманные.

— Так это ж платформа над нами! — предположил Рыба. — Или переход между станциями!

— Нет здесь никакой платформы, — сказал Крюгер. — «Кропоткинская» далеко, она на Сокольнической линии, а «Полянка» позади осталась.

— Тогда подсобки какие-нибудь!..

И на подсобки как-то не очень похоже. Свет был неровным, он то появлялся, то пропадал, и вообще, складывалось такое впечатление, что он все время удаляется и голоса удаляются вместе с ним.

Прибавили ходу. По дороге увидели два боковых ответвления с перепадами, но терять время на них не стали. В какой-то момент свет вдруг пропал вообще, зато голоса стали громче. Кто-то орал, будто ругался. Через минуту стало понятно, что коридор в этом месте поворачивает градусов на сорок, поэтому свет и не пробивался. Когда они повернули за угол, то вдруг увидели впереди группу людей с фонарями. Сколько, сосчитать было нельзя, но — много. Больше, чем их.

— Эй, братья!! — радостно завопил Вампирыч.

Крюгер не успел заткнуть ему пасть. Голоса впереди замолкли, погасли, как по команде, фонари. А потом полыхнули на их месте короткие вспышки и ударило по ушам, оглушило, и щеку Крюгеру царапнуло что-то обжигающее.

— Уходим! Быстро! — заорал он, не слыша сам себя.