Книга Крылья ворона - Элейн Каннингем

Лириэль припомнился на глазах выцветающий гобелен и спасительный круг воронов, провожавших плененные души эльфов домой. Маленький вороненок, подумала она. Фиодор правильно выбрал ей прозвище. Следуя примеру своих тезок в этом и иных мирах, Лириэль обратилась к волкам.

Объединившись, Лириэль и Колдуньи разослали тоскливую волчью песнь по окрестным горам. Гибкие серебристые существа выскользнули из леса, это пошли в бой литари. Народ Торн, пусть даже единожды, будет сражаться рядом с ней.

Стаи настоящих волков пришли тоже. На удивление сообразительные для лесных зверей, они кидались на упавших зомби и тащили их к оврагу.

Грохот и треск донеслись из леса, и тяжелые удары гигантских шагов. Поселяне разразились испуганно-торжествующими криками, когда из-за деревьев показался исполин о пятидесяти ногах. Этими ногами, размером каждая с небольшую гору, он принялся топтать армию зомби, расплющивая неумерших в лепешку. Лесной человек, легендарный защитник Рашемена, откликнулся на песнь. Битва была окончена, и уцелевшие дроу кинулись в лес, спасаясь бегством.

Сила текла через Лириэль, она жгла, словно кровь в ее жилах превратилась в едкий яд черного дракона. Дроу начала пошатываться. Осталось еще одно дело, сказала она себе.

Но песнь начала ускользать, уходить от ужасного огня, разгорающегося в сердце Лириэль. Время остановилось, замерло при виде испепеляющей дроу агонии. Казалось, даже камень под ее ногами начал плавиться.

Смутно знакомые образы проплывали перед ней в густом сером тумане, но Лириэль не в состоянии была узнать их или вспомнить их имена. Сила обрушилась на нее, страшная сила, вобравшая в себя жар солнца, сокрушительную тяжесть камня, вой ветра и бесконечную боль неприкаянных эльфийских душ, затканных в гобелен.

Она не могла бы сказать, когда агония достигла высшей точки или когда мука стала невыносимой. Боль накатывала па нее, словно морские волны, словно эхо в пещерах Подземья. Со временем она начала ощущать, что волны схлынули, эхо начало умолкать.

Кто-то не слишком вежливо похлопал ее по щекам. Лириэль осторожно приоткрыла один глаз. Солнце уже стояло высоко, и каждая клеточка ее тела горела жестокой болью от его жара. Она опустила глаза. Летящий На Крыльях Ветра по-прежнему висел напротив ее сердца, золото его потускнело, магия затихла.

Зофия взяла руку Лириэль в свои ладони. Ее старческое лицо светилось радостью.

— Призраки свободны. Связь между духами и землей восстановлена.

Лириэль подумала о магии дроу и том ужасе, который она, сама того не желая, выпустила на поверхность.

— А другая связь?

— Она тоже прочна, — печально ответила Колдунья.

Дроу спрятала лицо в ладонях.

— Я думала только о себе. Я никогда не предполагала, что может получиться такое!

Зофия опять взяла руки Лириэль в свои, ее синие глаза серьезно смотрели на дроу. Лицо ее было обеспокоенным, но не осуждающим.

— Что бы ты ни делала, ты делаешь не только это. Когда одно соединяется, другое рвется. Когда одно исцеляется, другое гибнет. Таков закон магии и всей жизни. Твои сестры знают это.

Она взглянула на одетых в черное женщин. Те безмолвно кивнули в знак согласия.

Лириэль села, не обращая внимания на то, что от резкого движения закружилась голова.

— Ллос говорила мне об этом. Если она говорила одной, почему бы не сказать то же и другой? Она заставила себя подняться.

— Среди дроу была жрица, женщина, которая сражалась со мной прежде за благосклонность богини. Если Ллос говорит с этой жрицей, дроу из Подземья будут знать все!

— Ты полагаешь, что они еще не знают?

Лириэль угрюмо кивнула.

— Этих воинов послали мой отец и его сестра. Они входят в правящую элиту города, в котором я родилась. Это были их личные войска, — подчеркнула она.

— Значит, они хотят сохранить эту тайну для себя, — сделала вывод Зофия.

— Со временем она выплывет наружу, — уверенно сказала опытная дроу. — Если Горлист и его банда знали о ней, — это случится быстрее.

Она огляделась, ища Фиодора. Черный медведь, на миг перестал терзать воина-дроу и оглянулся, словно почувствовал, что она подумала о нем. Она махнула ему рукой и зашагала в лес, и с каждым шагом ноги все лучше слушались ее.

Незримое присутствие было с ней. Призрачная женщина, чей облик Лириэль носила все эти дни, шла рядом, и походка ее была не тверже, чем у измученной дроу. Сайлуни была глубоко потрясена тем, чему ей довелось стать свидетельницей. Во многих отношениях она глубоко сожалела об импульсивном решении отправиться в Рашемен. Она смирилась со своей смертью, но было тяжело невидимой идти по земле, где ее помнили живой, увидеть Зофию, которая была ей как сестра, могущественной, но постаревшей.

Сайлуни всегда была необыкновенной женщиной и стала необычным привидением, но и она ощутила зов Летящего На Крыльях Ветра, холодное прикосновение духов и призраков, спешивших мимо нее в круг силы.

Она могла бы стать его частицей. Может быть, ее магия смогла бы изменить исход боя, разорвать связь между Подземьем и Поверхностью, а не укрепить ее.

Может быть. Даже будучи одной из Избранных Мистры, она не знала о магии всего, став призраком, она тоже не представляла до конца всей Жизни После Смерти. Откликнись Сайлуни на зов Летящего На Крыльях Ветра, что могло бы статься с нею?

Духи и призраки, ставшие свободными, когда Летящий На Крыльях Ветра выполнил свою важнейшую и последнюю задачу, разбрелись, каждый отправился в то место, которому он принадлежал, туда, где он больше всего хотел находиться. Куда бы отправилась она, Сайлуни?

Скорее всего, вернулась бы в Долину Теней и продолжила то существование, которое вела долгие годы: призрачная арфистка, куда более вещественная и разумная, чем большинство призраков. Или же двинулась бы наконец дальше, к чему-то новому?

На миг Сайлуни позволила себе услышать печальный зов своей богини, ощутить теплоту и доброту, которые могли бы превратить это полусуществование во что-то неизмеримо более прекрасное. Радость и боль переполняли ее в равной мере, когда она думала о том, что могло бы быть и что будет.

В конце концов Сайлуни сделала то, что делала всегда. Она выбрала долг.

Вздохнув, колдунья из Долины Теней направила свои беззвучные шаги к дому, оставляя Рашемен живым и тем духам, которые были такой же частью этой земли, как камни и небо.

Шарларра видела, как юная дроу покидает поле боя, неуверенно шагая бок о бок с огромным черным медведем. Ее первым побуждением было последовать за ними, потом она вспомнила о своем собственном четвероногом хранителе.

Эльфийка стремглав кинулась туда, где оставила Лунного Камня под прикрытием деревьев. Ее захлестнул ужас. Она слышала стремительно разносящуюся молву о Летящем На Крыльях Ветра и могущественной магии, которую тот извлек из созванных им духов и призраков. Что, если Лунный Камень оказался среди них? Мысль об этом была невыносима. Между ней и ее конем было нечто большее, чем просто товарищеская связь: было глубокое родство душ. Шарларра мало что помнила о своей прежней жизни и о своем народе, но она ощущала всем своим существом, что призрачный конь был связующей нитью между ней и ее забытыми предками.