Книга Свидетельница смерти [= Театр смерти; Убийство на бис ] - Нора Робертс

– Нет! – Он сжал ее руку с такой силой, которой она никак не ожидала от него. – Даллас. Лейтенант Даллас. Скажите, что я хочу исповедаться.

– Вам нельзя слишком волноваться.

– Найдите лейтенанта Даллас!

– Хорошо, не беспокойтесь. А сейчас вам надо от­дохнуть. Вы сильно разбились при падении.

Она поправила ему постель, удовлетворенная тем, что он успокоился и закрыл глаза.

– Я пойду закажу вам что-нибудь поесть.

Выйдя из палаты, медсестра остановилась около по­лицейского, который дежурил за дверью, и сказала, что больной очнулся и ему скоро принесут обед.

– Я вынужден буду обыскать того, кто его прине­сет, – предупредил полицейский.

Сестра недовольно фыркнула и достала переговор­ное устройство, чтобы доложить дежурному врачу о со­стоянии Стайлса.

– Да, – вспомнила она, – пациент Стайлс просит найти какого-то Далласа. Это имя что-нибудь вам гово­рит?

Полицейский кивнул и достал свою рацию.

-Он настоящий полицейский, – сказала Пибоди, когда они шли по коридору.

– Да, но, к сожалению, пока еще очень зеленый. Ну, ничего, со временем покраснеет. – Ева достала из кармана зазвонивший мобильный телефон. – Даллас.

– Лейтенант, говорит сержант Кларк с поста у па­латы Кеннета Стайлса. Подозреваемый очнулся и про­сит найти вас.

– Я уже в больнице и иду к вам.

– Вовремя! – Пибоди направилась было к лифту, но затем, вздохнув, последовала за Евой на лестницу. – Я думала, мы уже нагулялись…

– Здесь же всего один этаж!

– Один этаж равен двум пролетам лестницы. Тер­петь не могу таскаться пешком!

– В таком случае тебе надо есть поменьше печенья.

– Ах, оно осталось только в далеких воспоминани­ях! Вы думаете, Стайлс созрел для откровенного разго­вора?

– Для чего-то он явно созрел – иначе не стал бы меня искать. Он не знает, что мы нашли Карвелл и узнали, что Драко – отец Карли. Посмотрим, какую пьесу он нам начнет играть, прежде чем мы раскроем карты.

Ева остановилась около дверей палаты.

– Как дела, Кларк? Были какие-нибудь посети­тели?

– Ни души. Он очнулся несколько минут назад. Медсестра сказала, что он пришел в себя и спрашивает вас.

– Хорошо, отдохните пятнадцать минут.

– Спасибо. Я отойду.

Ева открыла дверь, на секунду оцепенела, а затем стремительно бросилась внутрь. Подбежав к кровати, она схватила ноги Стайлса и попыталась его припод­нять.

– Снимите же его!

Пибоди уже взобралась на кровать и боролась с уз­лом.

– Я держу его, лейтенант!

Кларк подбежал и своими мощными руками на не­сколько сантиметров приподнял Стайлса, который по­весился на скрученной простыне.

– Он не дышит, – сообщил Кларк, когда тело упа­ло на него. – Мне кажется, он не дышит.

– Позовите врача! – В страшном гневе Ева встала на колени и уперлась ладонями в грудь Стайлса, пыта­ясь сделать ему массаж сердца. – Давай, сукин сын! Ты будешь дышать! – Она прильнула ртом к его губам и начала делать искусственное дыхание.

– Боже мой! Боже мой! Кеннет! – В дверях стояла Айрин Мансфилд, рядом валялся букет цветов, выпав­ший из ее рук.

– Выйдите отсюда! Давай, давай! – По лицу Евы градом катился пот. Наконец она услышала шаги бегу­щих по коридору людей, зазвенели тревожные звонки.

– Отойдите! Отойдите, пожалуйста!

Она отодвинулась, встала на ноги и стала наблюдать за работой врачей.

Линия на мониторе была прямая, а это означало, что пульса нет. «Вернись! – приказывала мысленно Ева. – Черт тебя побери, вернись!»

Она видела, как ему сделали укол адреналина.

– Реакция отсутствует, – сказал кто-то.

Врачи быстро смазали гелем небольшие диски. Последовал приказ «Начали!», после чего тело Стайл­са подпрыгнуло от сильного электрического разряда. Но линии сердца на мониторе оставались белой и го­лубой.

Еще раз к его груди приложили диски, и вновь тело Стайлса подпрыгнуло и упало. Однако на этот раз зара­ботал биппер, а голубая линия сердца вздрогнула и ста­ла медленно краснеть.

– Синус ритма. Есть пульс!

За спиной Евы кто-то ахнул, и она оглянулась. В дверях по-прежнему стояла Айрин, закрыв лицо ру­ками.

-Сообщите о его состоянии.

– Он жив. – Врач с холодными глазами и шафра­новой кожей мельком взглянул на Еву. – Из-за острой нехватки кислорода в крови поражены некоторые участки мозга. Если нам удастся сохранить ему жизнь, это поправимо.

– А вы сможете сохранить ему жизнь?

– Мы для этого здесь находимся. – Он положил свой блокнот в карман халата. – У него хорошие шан­сы. Если бы он повисел еще несколько минут, этих шансов вообще бы не было. Медицина прошла боль­шой путь и добилась серьезных успехов, но оживлять мертвых мы еще не научились.

– Когда я смогу поговорить с ним?

– Вам этого никто сейчас не скажет.

– Хотя бы приблизительно!

– Он может прийти в себя к завтрашнему утру. Но пока мы не закончим полное обследование, я не могу сказать, насколько поврежден мозг и сколько времени понадобится на его полное восстановление. Не исклю­чено, что пройдут недели, прежде чем он сможет отве­чать на самые простые вопросы. Его мозг сейчас ищет пути, чтобы обойти пораженные участки, проложить новые маршруты для мышления. Но это требует вре­мени.

– Мне необходимо быть рядом в первую же минуту, когда он сможет говорить!

– Заверяю вас, что вам сообщат.

К Еве подошел Кларк.

– Лейтенант, вот медсестра, которую вы хотели ви­деть.

Ева прочитала карточку на кармашке халата.

– Пожалуйста, расскажите мне все, миссис Орманд.

– Я и не подозревала, что он собирается покончить с собой. Мне казалось, что он не способен на это… фи­зически, я имею в виду. Он был слаб, как ребенок!

– Если человек решил покончить счеты с жизнью, он найдет способ. Никто вас ни в чем не обвиняет.

Медсестра расслабилась и стала говорить откровен­нее.

– Я пришла к нему в палату, чтобы проверить его состояние и снять показания приборов. Через некото­рое время он пришел в себя и сказал мне, что хочет исповедаться. Я решила, что ему нужен священник. Нас часто об этом просят. Но он рассердился и назвал ваше имя. Сказал, что хочет вас видеть, чтобы исповедаться.

– В чем?

– Этого он не говорил. Я, признаться, решила, что он убил того, другого, актера Ричарда Драко… – Ева ничего не ответила, и медсестра пожала плечами. – Я успокоила его, пообещав найти вас, а потом сообщи­ла о его просьбе полицейскому. Больше я ничего не знаю.